Еда забудет жена отроча свое, еже не помиловати изчадия чрева своего? Аще же и забудет сих жена, но Аз не забуду тебе, глаголет Господь. Се на руках Моих написах стены твоя, и предо Мною еси присно. (Ис. 49:15–16)

Еда забудет жена отроча свое… Я прочел сии слова Господни для того, чтобы ими начать беседы мои о тех святых отношениях, о той великой любви, которую Церковь Божия имеет к нам, христианам. Не буду входить в отвлеченные размышления о сем предмете; поищу в нем таких строк, которые ближе к нам, ближе к житейским и домашним потребностям христианина. Часто слышим, что Церковь называют матерью. Остановлюсь на этом простом понятии – на понятии о Церкви Божией как о матери нашей – и постараюсь объяснить, что она действительно есть мать всем нам: что она рождает нас, воспитывает нас, хранит и промышляет о нас как о собственных детях. Она мать по святому праву возрождения, по святому праву духовного воспитания, по святому праву хранения и промышления.

Иаков Амфитеатров

Беседа первая. О том, что Церковь есть матерь наша по праву возрождения в Таинстве святого Крещения

В нынешней беседе изложу только первую мысль: Церковь есть матерь наша по святому праву рождения, и то в одном отношении – в отношении к святому Таинству Крещения.

Все мы как христиане имеем двоякое рождение: одно естественное, другое благодатное. Первым рождают нас плотские родители наши, вторым – Церковь. И то, и другое суть весьма важные события в нашей жизни: первое рождение есть высокое торжество природы, второе есть высокое торжество благодати Божией. О первом рождении говорит Спаситель наш: жена, егда раждает, скорбь имать, яко прииде год ея, егда же родит отроча, ктому не помнит скорби за радость, яко родися человек в мир (Ин. 16, 21). Так, братие мои, наши матери скорбят и болезнуют в годину рождения, потому что все наши матери в ту минуту, как начинают быть матерями, необходимо должны испытывать над собою всю силу Господня слова, еще в раю сказанного им: в болезнех родиши чада (Быт. 3, 16). И вот жена, егда раждает, скорбь имать. Но эта скорбь великая скоро обращается в неизъяснимую радость, потому что жена делается тем, чем она больше всего на свете желает быть,– делается матерью, получает такое значение, которое возвышает ее и в собственных глазах, и в глазах других, получает право, которое сильнее законов и оружия может защитить ее, получает имя, которое достопочтеннее многих имен, какими украшается суетная пышность света,– имя и значение, которые заставляют ее забыть все скорби и муки рождения, как бы ни были они ужасны. Егда же родит отроча, ктому не помнит скорби за радость, яко родися человек в мир,– явилась от сердца матери как бы вторая жизнь ее, в великом мире Божием явилось новое существо, которое по сану и месту своему выше всех видимых тварей,– родися человек в мир.

Но, увы, братие мои! Все мы зачинаемся в беззакониях и рождаемся во грехах, а это такое несчастие, пред которым все преимущества и дары нашей природы гибнут. Какая польза, что ты человек, если в то же время ты грешник неоправданный? Какая участь предоставлена сему юному творению, которое не имеет другой матери, кроме матери плотской? Чада бывают мерзка, чада грешников… и аще родитеся, на клятву родитеся, и аще умрете, в клятву разделени будете (Сир. 41, 8, 12). Что за радость дать человеку бытие, над которым тяготеет вечное проклятие? Ах, если бы у нас было одно естественное рождение, мы были бы несчастнее всех тварей. Если бы отцы и матери рождали бы детей только на грех, то лучше бы в целом мире никому не быть отцом и матерью. Если бы дети рождались только грешными, без надежды оправдания и освящения, они умножили бы собою только число отверженных, быв исключены из наследия Божия; и тогда о всех нас надлежало бы сказать то же, что Спаситель наш сказал об одном человеке: лучше было бы, если б тот человек не родился (см.: Мф. 26, 24)!

Так самое лучшее торжество для природы человеческой есть торжество самое печальное, если оно совершается без участия благодати; потому что твое юное и само по себе невинное дитя носит на себе твою вину. Но когда любезный и вместе печальный плод матерней утробы возбуждает одну жалость без надежды помочь ему обыкновенными средствами человеческими, тогда к нему и к вам спешит на помощь Святая Церковь. Тогда является она истинною и богоучрежденною матерью того создания, которое не докончила или худо кончила наша природа. Каким образом?

Вот церковная книга (Требник), в которой представлен образ нашего возрождения.

Молитвы в первый день, по внегда родити жене отроча

Из сих святых молитв явствует, что Святая Церковь приемлет в свои объятия мать и дитя тотчас по рождении. Не мое дело входить в ваши чувства, в ваши заботы, надежды и страхи, какие смущают вас в то время, как в семействах ваших совершается одно из самых решительных событий. Я говорю только, что, когда родившая и рожденное страждут и когда при этом зрелище ваша душа находится в тягостном, иногда крайне сомнительном положении, тогда Святая Церковь с нежнейшим участием входит в ваше состояние, состраждет болезням ваших больных, подобно тому как Искупитель страдал болезнями целого мира, и вашему домашнему происшествию старается дать вид священный и торжественный. Вы спешите к врачам телесным, а она, благословляя ваши попечения, обращается к Целителю всемирному и молит Господа Вседержителя, чтоб Он Сам был врачом родившей, чтобы сохранил душу и тело ее от крайнего изнеможения, которое теперь весьма естественно, и чтобы скорее восставил ее от одра болезни. Смотря на этот одр, вы ничего более не представляете, кроме страданий матери, которых не в состоянии облегчить,– Святая Церковь умоляет Владыку жизни, чтобы Он поставил небесных стражей у болезненного одра матери, оградил почивающую на нем «светлыми и сияющими ангелами» и хранил ее – больную и слабую – не только от враждебных сил невидимых, но вместе от злобных, завистливых и презорливых взглядов людских. После сего вы можете не просто покоить вашу больную; нет, вы должны с благоговением приступать к одру ее, потому что здесь не вы одни, а есть лучшие вас светоносные существа.

Что особенного можете вы находить в этой колыбели, в которой первый раз после утробы матерней успокоился ваш новый семьянин? Ничего, кроме обыкновенного приюта, какой вы дали слабому из слабейших существ. Святая Церковь при взоре на колыбель дитяти вспоминает ясли, в которых возлегал Искупитель наш, «яко младенец… и, яко детищ, восприемлем бывый». Она умоляет Господа собственным Его младенчеством соблюдать вашего младенца «от всякого яда, от всякия лютости, от всякия бури сопротивнаго». Она молит своего и вашего Спасителя, чтобы Он и вашу мать, и ваше дитя покрыл кровом крыл Своих, якоже кокош покрывает птенцов своих. Ах, братие мои, может ли быть что важнее сих попечений Церкви? Может ли что сравниться с ее материнскою любовию и усердием к вам?