Покаяние есть способ возрождения весьма легкий и удобный для нас, потому что им так же легко можем пользоваться, как легко нам мыслить, как естественно скорбеть и смущаться после дурного дела. «Ты грешен? Не отчаивайся,– увещевает святой Златоуст.– Согрешил ты? Скажи Богу твоему: согрешил я! Что за труд в этом? Какая скорбь, какая тягость сказать одно слово: согрешил я!.. Ты согрешил? Войди в церковь и скажи пред Богом: согрешил я! Ничего иного от тебя не требую… Божественное бо Писание учит: глаголи ты беззакония твоя прежде, да оправдишися (Ис. 43, 26),– скажи грех, чтобы разрешить грех. Скажи слово, объяви грех, признайся во грехе и скажи: согрешил я – и ты разрешишься от греха» (Свт. Иоанн Златоуст. Беседы о покаянии. Беседа вторая).

Наконец, покаяние есть способ очищения нашего непрерывный, потому что мы непрерывно можем и должны каяться; а еще более потому, что сама Церковь непрестанно молится о нашем раскаянии. Несмотря на легкость покаяния, мы все, однако же, легче грешим, нежели каемся; грешим каждый день и час, а покаяние забываем иногда на целые годы. Церковь, зная нашу слабость, спешит помочь нам. Для этого она установила общественные времена покаяния; для этого большую часть молитв своих наполнила крепкими воплями за нас; для этого же ежедневно в своих священнослужениях сама исповедует грехи наши за нас: ежедневно и многократно в день взывает ко Господу, да простит нам грехи не только ведомые, но и неведомые, да «некающихся и мертвых прегрешеньми Сам подвигнет к покаянию и призовет к жизни духовной» – словом, она непрестанно вопиет за нас Богу, яко Давид кающийся: Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей (Пс. 50, 1).

Чего можем более желать от матери нашей Церкви? Се на руках ее написаны безопасность жизни и спасение душ наших. Она носит нас, как младенцев, в своих молитвах и священнодействиях, в своей христолюбивой душе и сердце. Каковы бы мы ни были – худы ли, хороши ли – но все мы присно пред нею, пред ее материнскими очами. Еда забудет жена отроча свое, еже не помиловати изчадия чрева своего? Аще же и забудет сих жена, но Аз не забуду тебе… Се на руках Моих написах стены твоя, и предо Мною еси присно,– глаголет Господь Вседержитель, а с Ним и Церковь Господа нашего Иисуса Христа. Аминь.

Беседа третья

О том, что Церковь есть матерь христианам по долгу воспитания

…Наложу дух Мой на семя твое и благословения Моя на чада твоя. И прозябнут, аки трава посреде воды и яко верба при воде текущей. Сей речет: Божий есмь… и другий напишет рукою своею: Божий есмь (Ис. 44, 3–5).

Прежде я беседовал с вами, братие мои, о том, что Церковь есть матерь наша по святому праву духовного рождения; теперь следует предложить любви вашей беседы о том, что она есть матерь наша по святому долгу воспитания, которое у нее, как и везде, имеет два вида: воспитание домашнее и общественное. Ныне буду говорить о том, что Церковь есть матерь наша по долгу воспитания домашнего. В приведенных мною словах Писания изображен дух и характер церковного воспитания; а потому, во-первых, изложу сей дух и характер и, во-вторых, изъясню, как Церковь старается ввести оный дух и характер в дома христиан.

Дух и характер церковного воспитания

Не ожидайте, братие мои, чтобы Церковь обещала или заботилась дать вам или вашим детям ту блестящую образованность, какую дает светская жизнь и светское воспитание. Сию заботу она предоставляет свету и вашему благоразумию, а сама, благословляя то, что есть доброго в светском воспитании, старается придать ему высшее и духовнейшее значение. Наложу,– говорит,– дух Мой на семя твое. Это не есть дух мира, который, обольщая молодых и старых христиан, чаще убивает, чем оживляет их. Не есть дух времени, который движет миллионы людей к тому, что хорошо или кажется хорошим ныне, то, о чем неизвестно, каково оно будет завтра. Не есть дух модного просвещения, которое может быть и умно, но которое детей добродушных по природе часто превращает в людей искусственных, в людей с подложными чувствами к отцам и матерям, в мудрователей с неподобающим мудрованием, с неприличными притязаниями на права и преимущества, которых они не должны иметь. Это есть дух Господа Бога, оживляющий воспитанника на целую вечность, дающий ему не временный, а постоянный, не искусственный, а подлинный характер истинного человека. Наложу дух Мой на семя твое и благословения Моя на чада твоя – не громкую славу света за уменье жить в свете, не похвалы блестящего общества за ловкость, приличие, тонкость в обращении, но милосердый взор Господа за добрые дела и святые мысли, доброе слово Создателя к вам и вашим детям за чистоту и непорочность жизни,– доброе слово, которое дороже всех одобрений целого мира. И прозябнут аки трава посреде воды и яко верба при воде текущей. Это вода благодати Божией, отнимающей у воспитанника сухость сердечную, дающей новую жизнь и свежие силы духовные.

Стараясь о воспитании детей своих, вы хотите напоить их потоками земной мудрости, предаете их в жертву наукам, которые ныне чрезвычайно умножились,– и это ваш долг родительский. Но часто бывает, что ваш воспитанник выходит из воспитания бледный, сухой и тощий – по телу, бесхарактерный, сухой и тощий добрыми мыслями и чувствами – по душе. Церковь Божия старается не о том только, чтобы просветить, но о том, чтобы одухотворить воспитанника Божественною благодатию, немощная врачующею, чтобы возрастить и напоить его потоком сладости, текущим от ее Таинств, от ее непрерывных молитв за него. Сей речет: Божий есмь… и другий напишет рукою своею: Божий есмь. Вы радуетесь, когда о вас или о ваших детях скажут: ученый человек, ловкий человек или человек прекрасный. Для Церкви мало этой радости: она старается дать нам возвышеннейшее имя, старается воспитать детей своих так, чтобы при взгляде на каждого из них и неумеющий читать мог прочесть в лице и деяниях его святое надписание: «Это Божий человек, на нем видна печать Божественных совершенств». Словом, Церковь старается сделать питомца своего человеком Божиим. Вот дух и характер ее воспитания. И сей-то дух желает она ввести в дома христиан. Какими способами?

Как Церковь вводит оный дух в дома христиан