Скажем о требованиях, какие предъявлялись пророку касательно его поведения. ?????? вообще предписывает, чтобы пророк «имел нравы Господа» (?????? ??????) (XI, 8). Но что разуметь под «нравами Господа», автор ?????? не указывает. Однако, тот же писатель указывает отрицательные черты, по которым христиане могли отличать ложного пророка от истинного. Эти отрицательные черты показывают, что именно в нравственном отношении требовалось от пророка, как положительное его отличие. А так как об этих требованиях писатель говорит тотчас же вслед за словами: «пророк должен иметь нравы Господа», то отсюда мы отчасти узнаем, что разумел писатель или церковь его времени под «нравами Господа». Писатель ?????? считает пророка неправильно действующим в трех случаях: вопервых, если «говоря в духе», т. е. от имени Духа Святого, он потребует, чтобы верующими была устроена трапеза или агапа для бедных, и однако ж сам начнет насыщаться от нее (XI, 9); вовторых, если он во имя своего пророческого звания потребует от верующих себе денег или чегонибудь еще (XI, 12); втретьих, если он станет учить чемунибудь такому, чему сам он в своей жизни не следует (XI, 10). Впрочем, писатель ?????? прибавляет, что если он требует денег для бедных и для них же устроения трапезы, то он не может заслуживать осуждения (XI, 9.12). Таким образом, под «нравами Господа», которым должен подражать пророк, можно разуметь следующее: нестяжательство, соответствие учения пророка с его собственной жизнью и заботливость о неимущих христианах. Из другого источника можно видеть и еще некоторые требования, которые предъявлялись пророку. Один полемист, опровергая только что появившуюся ересь монтанистов,68 замечает о пророках монтанистических: «нужно испытать все плоды пророка. Скажи же мне: разве пророк намащается? разве пророк играет в шашки и кости и дает деньги в рост? Пусть они (монтанисты) по совести скажут – позволительно это или нет; а я докажу, что у них действительно так бывало».69 Из этих непривлекательных черт монтанистических пророков открывается, каким действительным нравственным характером должен отличаться пророк, принадлежащий церкви. Впрочем, мы не лишены возможности указать и положительные черты, которые должны были по сознанию церкви характеризовать истинного пророка. В книге «Пастырь» Ерма говорится, что «истинный пророк» отличается такими свойствами: он «спокоен, кроток и смирен»; «он удаляется от всякого зла и суетного желания века сего»; он так мало думает о своем достоинстве, что «ставит себя ниже всех»; от лица Духа Божия он ни с кем не говорит наедине, со своим пророческим словом он «обращается только к собранию мужей праведных», т. е. к церкви; он «проповедует не тогда, когда ему вздумается, но когда он чувствует, что требует Дух Святой, им управляющий».70 Таким идеальным характером должен отличаться пророк по сознанию церкви II века. Что касается вопроса: брачную или безбрачную жизнь вели пророки? – то из Д18ахл видно, что они проводили жизнь безбрачную. Безбрачием отличались все известные пророки христианской древности.71 Это был, кажется, единственный пункт, в отношении которого от пророков не требовалось, чтобы они учили лишь тому, что сами соблюдают: хотя они и жили безбрачными, но требовать того же от верующих им не вменялось в обязанность. Вероятнее всего по этому случаю писатель ?????? замечает: судить пророка за то, что он не учит всех тому, что сам делает, – предоставляется Богу (XI, 11).

Главная задача пророка, по самой его идее, заключалась в том, чтобы наставлять верующих. Спрашивается, как же это происходило и чему они учили? Дадим, по возможности, определенный ответ и на этот вопрос. Пророки говорили не от себя, а от лица Духа Святого, говорили в экстазе. Свои речи они произносили в церковных собраниях, следовательно, публично. Учить коголибо наедине считалось не делом пророка. Речи пророка и действие их на душу верующих должно представлять себе не так, что это были какиелибо импозантные импровизации, которые производили потрясающее впечатление. Это были поучения простые, производившие впечатление не сильное, но верное, – верное, главным образом, потому, что пророк неутомимо внушал то, что нужно было знать христианину. Ерм в «Пастыре» следующими метафорическими чертами описывает действие речей пророка на душу поучающихся у него: «Верь Духу, приходящему от Бога и имеющему силу. Пойми теперь силу, свыше приходящую. Град – крупинка очень малая; но когда упадет на голову человека, какую причиняет боль? Или еще возьмем в пример дождевую каплю, которая с крыши упадает на землю и продолбливает камень. Видишь, что и самое малое, что сверху падает на землю, имеет великую силу. Так силен и Дух божественный, приходящий свыше. Этому Духу ты верь».72 Речь у автора идет о пророке.

Источником, пополняющим наши сведения о проповеднической деятельности пророков, служит сочинение Цельса (II век) против христиан. Конечно, это свидетельство нельзя принимать буквально, так как оно принадлежит врагу христианства, но, с другой стороны, Нельзя отказывать полемисту в том, что им схвачены достаточно верно, по крайней мере, некоторые черты рассматриваемой деятельности пророков. Цельс говорит о христианских пророках: «Есть многие у них (христиан), хотя это люди без имени и призвания, но они с великим удобством, пользуясь каждым ближайшим случаем, в святилищах (языческих) или вне их, всячески ломаются, как будто бы они одержимы пророческим экстазом. Другие под видом нищих расхаживают по городам и военным лагерям и проделывают то же зрелище. У каждого из них не стоит дело за словом, каждый из них проворно провозглашает: „Я – Бог, я – Сын Божий, я – Дух Святой". „Я пришел потому, что скоро будет кончина мира и вы, люди, за свою неправду заслужили наказания. Я хочу спасти вас, и вы скоро увидите меня снова приходящим с небесною силою. Блажен тот, кто воздает мне теперь почитание, все же прочие будут преданы мною огню, вечный огонь пожрет города, страны и народы. Те, кто не имеет веры в Страшный Суд, который ожидает их, будут потом напрасно сокрушаться и вздыхать. Напротив, верующие в меня получат от меня жизнь вечную". К этим страшным угрозам, – продолжает Цельс, – они примешивали странные, почти безумные и совершенно непонятные слова, смысл которых ни один разумный человек постигнуть не может, – так темны, непередаваемы их слова. Но зато первый попавшийся малоумный или болтун может объяснять их, как ему угодно. Этих мнимых пророков – заключает Цельс, – я сам не раз слышал собственными ушами».73 В этом известии Цельса, повидимому, перемешаны черты пророков с чертами апостолов, но все же приведенное место несомненно характеризует проповедническую деятельность пророков. Даже и Цельс заметил, что они говорили не от своего лица, а от лица Духа Святого; он указывает, что пророки старались о разъяснении основных истин веры и говорили с сильным жаром; наконец, весьма вероятно, что и в самом деле пророки в своих речах не всегда были ясны, что их сообщения были темноваты и казались странными, – этого весьма можно ожидать от говоривших в экстазе. – Какие, в частности, мысли раскрывали пророки, мы не можем сказать. Но если признаем «Пастырь» Ерма произведением пророка II века, то можем составить себе ясное понятие о проповедях пророков. Впрочем, книга «Пастырь» известна, и нет надобности распространяться о ней. Книга эта, во всяком случае, не может относиться к очень ясным произведениям, по ее изложению. Достаточно припомнить описание «видений» Ерма, чтобы не заблуждаться на ее счет: в этой части книга носит малопонятный, апокалипсический характер.

Пророков в I и II веках было немало, но имен их мы почти не знаем. Вероятно, к числу их принадлежали лица, хотя и одушевленные религиозной ревностью, но не выдававшиеся своим образованием. Более известные пророки – следующие: Ерм – писатель «Пастыря», Мелитон Сардийский,74 мученик Папила (II в.);75к пророкам древность причисляли дочерей диакона, одного из семи, – Филиппа, «дев, одаренных пророческим даром».76

Пророки продолжали свое существование в I и II веках, но едва ли они дожили до III века. В конце, а в иных местах даже в середине II века, институт пророков начал портиться и, видимо, клониться к упадку. Ерм в своем «Пастыре», произведении, явившемся около середины II века, находит весьма много недостатков, вкравшихся в институт пророков. Он говорит, что пророки стали проводить жизнь «в роскоши и удовольствиях»; брали деньги за свое пророчествование, а в случае отказа в деньгах не хотели исполнять своего пророческого дела; они сделались «наглы и болтливы»; они начали высоко думать о себе; поучали не только в церквах, но, вопреки правилу, они, подобно оракулам, стали давать ответы на частные вопросы людей пустых и легкомысленных; они стали подольщаться к лицам, которые обращались к ним с вопросами; они предрекали своим клиентам, что их суетные желания исполнятся; вообще они забыли, что пророки говорят во имя Духа Святого, не тогда, когда они хотят этого, а когда их будет к этому побуждать экстатическое состояние. Ерм называет ложных пророков своего времени «пустыми горшками», а их речи сравнивает с трубой, наполненной водою и направленной на небо – в расчете, что водяная струя пробьет свод небесный. Ерм рекомендует удаляться от таких ложных пророков.77 Писатель ?????? со своей стороны дает понять, что в его время пророческий институт уже не всегда стоял на высоте своего призвания. Из его предостережений против ложных пророков видно, что иные пророки назойливо и дерзко требовали себе денег и других вещей в награду за свое служение. Общество христианское, по словам того же писателя, начало довольно скептично смотреть на пророков. По крайней мере, только этим можно объяснить следующие вразумления указанного писателя, с которыми он обращается к верующим: «всякого пророка, говорящего в духе, не испытывайте, и не судите, ибо всякий грех отпустится, а этот грех не отпустится» (XI, 7). Очевидно, писатель уже старается охранять институт пророков от какихто врагов этого последнего и призывает на голову непослушных страшные угрозы. Появление монтанизма с его мечтательным профетизмом тоже содействовало упадку пророков.

На основании довольно твердых исторических известий можно заключить, что пророки совсем прекращают свое существование вскоре после 180 года. Следовательно, они немногим пережили апостолов, существование которых закончилось около 150 года. В Римской церкви после Ерма, т. е. после 40х годов П века, уже не встречаем пророков. Это и понятно. Сам Ерм указывает множество злоупотреблений, вкравшихся в деятельность пророков. Дальнейшее существование пророков стало делом невозможным и анахронизмом. В Малой Азии во времена развития монтанизма тоже не видим пророков церковного характера. Полемисты против монтанизма только выражали уверенность, что истинная церковь никогда не останется без пророков, но действительных наличных пророков они уже не знают. В Карфагене пророки уже совсем исчезают во времена Тертуллиана: перечисляя лиц, составляющих персонал представителей церкви, он не упоминает пророка.78 Пророки дольше всего, кажется, держались в Египетской церкви (свидетель – ??????, как думают, египетского происхождения), но и здесь к началу III века пророки исчезают без следа. Ориген, опровергая Цельса, говорит: «Едва ли нужно верить Цельсу, если он утверждает, что он сам слышал пророков; ибо во дни его не появлялось никаких пророков».79 Ориген, значит, не знал уже пророков. Вот сведения о пророках I и II века. Эти сведения важны как для понимания истории епископата, являющегося наследником деятельности пророков, так и для объяснения многих древнехристианских памятников, где вскользь, но все же немало, говорится на тему о пророках.

Третий класс лиц церковного авторитета, о котором с уверенностью можно стало говорить только после открытия памятника ??????, это, в собственном смысле, – учителя, дидаскалы .

Дидаскалы упоминаются в ?????? при исчислении лиц, составляющих предстоятельство церковное, – после апостолов и пророков, следовательно, они стояли ниже этих последних.80Дидаскалы принадлежали к лицам, ведшим странническую жизнь. О них вместе с пророками и апостолами говорится: «если кто пришедши  станет учить»81 и т. д. Из этого видно, что они не были оседлыми учителями. Дидаскалы учили христианским истинам те общины, которые они навещали; они, по выражению ??????, старались об «умножении правды и знания Господа».82 В смысле проповедников положение их не было так высоко, как положение пророка. Они составляли как бы дополнение к пророческой деятельности. Главное отличие дидаскалов от пророков заключалось в том, что дидаскалы принимали это звание по личному усмотрению (в послании Иакова говорится: «не мнози учителие бывайте» – 1,3, – значит, каждый мог быть или не быть учителем: это его дело), напротив, пророк принимался за свое дело только тогда, когда он чувствовал, что его призывает к деятельности внешняя сила – Дух Святой. Впрочем, и дидаскалы считали свою деятельность проявлением действующего в них Духа Святого, и потому они в древности причислялись к лицам, в известной мере обладающим высшим благодатным дарованием.83 Дидаскал за свое служение имел право получать материальное содержание от общины, какой он служил, но точно не указывается на что именно он мог рассчитывать в материальном отношении. В ?????? на этот счет только сказано: «истинный учитель, как и всякий трудящийся, достоин своего пропитания».84В этом отношении он заметно приравнивался к пророкам. Почтением в общине дидаскалы должны были пользоваться не в меньшей мере, как и пророки. А как высоко было это уважение к дидаскалам (а равно и к пророкам) видно из того, что в ?????? предписывается почитать их не меньше, если не больше – самих епископов.85 На высокое уважение к дидаскалам указывает и Ерм в «Пастыре», когда говорит, что учителя, свято и чисто учившие Слову Божию и неуклонявшиеся к худым пожеланиям, станут пребывать в будущей жизни вместе с ангелами.86 На столь же высокое уважение дидаскалов указывает и то обстоятельство, что многие древнехристианские писатели, давая в своих сочинениях наставления христианам, оговариваются, что они пишут не как действительные дидаскалы. Т. е. ясно, что они ставят дидаскалов выше себя и их словам придают особенный авторитет. Так поступают авторы посланий Варнава, Игнатий Антиохийский и Дионисий Александрийский.87

Что касается характера проповеднической деятельности дидаскалов и свойств их учения, то на этот счет мы имеем мало сведений. Едва ли, впрочем, их учительство было одинаковым с пророческим, хотя они, подобно пророкам, учили с церковной кафедры. С ранних времен немало было лиц в христианском обществе, которые не хотели довольствоваться млеком и искали твердой пищи – в духовном смысле, искали премудрости, высшего знания и разумения – в религии; имто удовлетворить и имели в виду между прочим дидаскалы.

Дидаскалы продолжали существовать в церкви не только дольше апостолов, но и дольше пророков. Например в Риме, в то время, как авторитет пророков начал сильно падать, в эпоху жизни Ерма, – дидаскалы еще пользовались полным почетом. В одной из своих заповедей Ерм спрашивает руководящего им ангела (пастыря), так ли нужно смотреть на покаяние, как думают дидаскалы, – и получает ответ утвердительный.88 Авторитет дидаскалов, значит, стоит еще высоко. Дидаскалы преступили черту, разделяющую II от III века и долго держались в церкви и в III веке. В Египте, и главным образом в Александрии, дидаскалы существовали еще при Оригене; в его сочинениях упоминаются часто: учителя, или «учители церкви», или же такие лица, которые «у нас (в Александрии) мудро исполняли должность учителя»; достоинство священника и кафедру учителя Ориген оставляет на одной высоте, хотя уже знает и таких дидаскалов, которые мало были достойны своего звания.89 Даже после середины III века встречаем указание на дидаскалов в той же стране – в Египте. В одном селении, расположенном близ Александрии, Дионисий Александрийский по одному случаю созвал, как он говорит в послании, «пресвитеров и учителей тех братии, которые находились в селении».90 Но это, однако, самое последнее свидетельство о бытии дидаскалов в церкви; после этого след их существования сглаживается.

Причиной, по которой уничтожается, преходит институт дидаскалов, служат искажение и злоупотребления, вкравшиеся в этот институт, как это было и с апостолами, и с пророками. В одном из посланий под заглавием «О девстве», дошедших до нас под именем Климента Римского, но появившихся в начале Ш века, говорится (I, II): «Дидаскалы хотят быть и выказывать себя краснобаями. Да убоимся того суда, который угрожает (таким) дидаскалам. Тяжкому осуждению подлежать будут те учителя, которые проповедуют, а не делают» (того, о чем проповедуют).91Их харизматическое учительство превратилось, по выражению А. Гарнака, в мирское.92 Значит, в среде дидаскалов появилась суетность, удаляющая их от их первоначального назначения. Затем, они, как и пророки последнего времени своего существования, говорили, может быть, и хорошо, но не исполняли того, чему учили. Этим они роняли себя в глазах христиан, – и самое существование их перестало интересовать этих последних.93

Все доселе изученные нами представители церковного авторитета – апостолы, пророки и дидаскалы – имеют между собой много общего и составляют собой в некоторых отношениях одно целое. Они составляли один из элементов древнейшего церковного предстоятельства. Элемент этот некоторые западные историки в отличие от других элементов называют религиозным или духовным. Но, кажется, точнее будет назвать его первохристианским элементом, так как к дальнейшей церковной истории он совсем исчезает.

II. Взаимоотношение епископа и диакона в глубокой древности