в) Между прочим, до последнего времени было традицией игнорировать решительно все аристотелизмы Ямвлиха, что также служило традиционному обезличению его творчества. Теперь же выясняется, что аристотелизм, наряду, правда, с платонизмом, - это очень яркая черта философии Ямвлиха. Может быть, Б.Ларсен сильно преувеличивает антагонизм Плотина и Аристотеля, считая, что Плотин вовсе не шел по пути сближения Платона и Аристотеля, но старался противопоставить себя Аристотелю вопреки платоно-аристотелевскому отождествлению у Аммония. И тогда выходит, что в смысле борьбы с аристотелизмом Плотин следует традиции вовсе не Аммония, но Люция, Никострата, Севера и Аттика. Действительно, та критика аристотелевских категорий, которую мы находим у Плотина (ИАЭ VI 308-309), производит убийственное впечатление. Но мы уже показали там же (312-315), что в любом случае необходимо признавать принципиальное слияние платонизма и аристотелизма у Плотина. В этом отношении Порфирий следует за Плотином. Но что касается этого вопроса о категориях, то Порфирий, по-видимому, остался навсегда уязвленным со стороны плотиновской критики и в своем знаменитом трактате (выше, 125с. 36) намеренно воздерживается от всякой онтологии и хочет исследовать категории на основании чистейшей иррелевантности. Но тут-то как раз и кроется все неискоренимое отличие Ямвлиха от Порфирия. Следуя александрийцам, Ямвлих интерпретировал Аристотеля все-таки в целях онтологического символизма, так что категории для него имеют, конечно, смысл не просто описательно-логический, но и объяснительно-диалектический. Это видно, между прочим, и при внимательном изучении комментариев Симплиция на Аристотеля (указанная у нас выше, с. 124, статья Б.Ларсена "О месте Ямвлиха", с. 8-14). Яркая и очень резкая противоположность Ямвлиха и Порфирия выступает здесь с полнейшей очевидностью.

г) Невозможно не находить у Ямвлиха того универсального для всего неоплатонизма открытия, которое заключалось в повсеместном применении триадической диалектики. Основная ипостасийная триада, как мы знаем, была прекрасно формулирована еще у Плотина. Порфирий не отрицает этой триадической диалектики, но также нигде на ней и не настаивает. Что же касается Ямвлиха, то триадизм получает у него решительно универсальное значение, являясь дальнейшим уточнением и детализацией каждой из трех основных ипостасей, причем, как мы увидим ниже (с. 134), этот триадизм захватывал собою у Ямвлиха даже общий неоплатонический принцип первоединства. Любопытно, однако, отметить, что этот триадизм нигде не приобретает у Ямвлиха характера какого-нибудь излишества или насильственного схематизма. Как мы увидим ниже, у Ямвлиха он всегда строго мотивирован и является только самой обыкновенной структурой общего процесса эманации, которая тоже впервые только у Ямвлиха получает свое универсальное значение.

Все эти черты философии Ямвлиха достаточно рисуют ее оригинальность и ее коренное отличие от философии Порфирия, несмотря на множество пунктов совпадения с ним.

д) В данном случае, однако, нас интересует не само мировоззрение Ямвлиха, которое в дальнейшем станет основным предметом нашего исследования, но интересует, скорее, только хронология его жизни. А для этой хронологии очень важно глубокое отличие Ямвлиха от Порфирия. Это отличие и заставляет нас отодвигать год рождения Ямвлиха к более ранней эпохе, чем это делается теми исследователями, которые настаивают на прямом ученичестве Ямвлиха у Порфирия и потому делают его моложе.

§2. Сочинения Ямвлиха

1. Перечень сочинений Ямвлиха

Ямвлиху принадлежит большой "Свод пифагорейских учений", из которого определенным образом до нас дошло четыре трактата: "О пифагорейской жизни", "Протрептик" (или "Увещание к философии"), "О науке общей математики" и "О Никомаховом введении в арифметику". К этому "Своду" Ямвлиха некоторые исследователи относят также и трактат "Телогумены арифметики" (другие вообще не относят этот трактат к сочинениям Ямвлиха). Кроме четырех указанных трактатов "Свода" сюда относились недошедшие до нас: пятый трактат о физических числах, шестой - этическое учение о числах, седьмой - о музыке, восьмой - о геометрии и девятый - сферика, или астрономия. Авторство Ямвлиха для "Телогумен" оспаривал Г.Аст, но без достаточных оснований. Трактат этот является бесценным документом для истории античной философии, поскольку Ямвлих дает здесь самое обширное во всей античной литературе систематическое развернутое учение о всех числах декады на основании обширных старых и новых пифагорейских материалов.

Точно так же еще один дошедший до нас трактат, именно "Об египетских мистериях", некоторые относят не к самому Ямвлиху, но к его школе, хотя об авторстве Ямвлиха говорят Прокл и Дамаский и имеются работы об его стилистическом тождестве с сочинениями Ямвлиха.

Остальные трактаты Ямвлиха погибли. Среди них - "О душе", "О богах", "Об изваяниях", "Совершеннейшее халдейское богословие", "О выборе наилучшей речи", комментарии на "Золотые стихи", на платоновских "Тимея", "Алкивиада I", "Филеба", "Федра", "Парменида", "Горгия", "Федона", "Кратила", "Теэтета", "Софиста", "Политика", "Пир" и на аристотелевские "Категории", "Об истолковании", "Аналитику I", "Метафизику", "О небе", "О душе". Очень интересные материалы по Ямвлиху у Стобея (главным образом этического содержания, см. индексы к Стобею).

Сочинения Ямвлиха всегда были чрезвычайно непопулярны. Их очень мало издавали и почти совсем не переводили. В течение веков на Ямвлиха наклеивался постыднейший просветительский ярлык, гласивший, что это вовсе не философия, а только сплошная теория магии и колдовства. Это общераспространенное мнение о Ямвлихе в настоящее время, особенно благодаря известным трудам Дж.Диллона и Б.Ларсена, расшатано до самого основания. Поэтому при обзоре философско-эстетической системы Ямвлиха кроме предложенного у нас сейчас общего перечня его сочинений мы всегда будем иметь в виду также и конкретную характеристику дошедших до нас произведений Ямвлиха.

2. Вопрос о хронологии сочинений Ямвлиха