б) Характерно прежде всего то, что Прокл и здесь остается верен самому себе в смысле использования первой неоплатонической ипостаси, а именно - принципа сверхразумного первоединства. Выше мы уже сказали, что использование этого первопринципа впервые только и сделало возможным для неоплатоников отождествить идеальное и материальное и тем самым проанализировать принцип живого организма, а в дальнейшем и индивидуума, личности. Ведь без этого миф вообще не поддался бы окончательному анализу и оставался бы на стадии своих раздельно взятых односторонностей, то есть на стадии их аллегорических, а не символических отождествлений.

В начале своего анализа указанной гомеровской сцены Прокл прямо так и говорит о необходимости применения платоновского беспредпосылочного принципа, который впервые делает возможным надлежащим образом производить внутримифические разделения и надлежащим образом преодолевать эти разделения. Даются ссылки на "Государство" Платона (VI 508 е - 511 e) - о беспредпосылочном принципе блага и на "Филеба" (28 cd) - о пределе, беспредельном и смешении того и другого.

На основании этого первопринципа и этого самотождественного различия первопринципа Прокл считает необходимым логически конструировать и весь мифологический процесс. О древних мифотворцах Прокл пишет (In R. Р. I 134, 8-18):

"Поэтому, как [в повествовании] о богах, предшествующих демиургии, они воспели соединения и последовательные рождения Кроноса и Реи, Урана и Геи, так, по тому же примеру, [говоря] о демиургах всего, они передали [в мифах] первичное соединение Зевса и Геры. Зевс получил достоинство отца, а Гера удостоилась стать матерью всех, чьим отцом стал Зевс. И он по чину монады выводил все, а она, согласно производительности диады, давала жизнь тому вторичному, что следовало за Зевсом. Он соответствовал упомостигаемому пределу, а она - беспредельности, ибо каждому разряду богов следует иметь аналогично им существующие первоначальные причины".

Таким образом, сочетание Зевса и Геры с философской точки зрения представляет собой для Прокла не что иное, как самое обычное противопоставление активно производящей монады и пассивно порождающей диады, предела и беспредельного, мужского и женского, умопостигаемого и чувственного, сверхкосмического и космического, изначального и эманационного и, в конце концов, идеального и материального. Но вся эта антитеза, по Проклу, свершается, если иметь в виду Зевса и Геру, пока еще в мире умопостигаемом, который, следовательно, уже содержит в себе все прообразы возможных типов материального становления. Самую гору Иду Прокл понимает как "место идей" (136, 19).

Специально Прокл трактует о символизме одежды Геры (137, 3), об ее прическе (137, 17), об ее поясе (137, 24), об ее умащении амброзией и маслом (138, 4), даже об ее серьгах и сандалиях (137, 30). Подчеркивается и специфика брачного союза Зевса и Геры (138, 28 - 139, 19): Уран и Гея - брак общекосмический; Кронос и Рея - брак, устрояющий всю внутрикосмическую сферу и потому демиургический; а Зевс и Гера - это демиурги специально разумно-жизненного устроения всей внутрикосмической области.

в) Возражать против такого истолкования гомеровской мифологической сцены очень трудно, если опять же стоять на имманентной точке зрения, то есть на точке зрения последовательного развития символической мысли у самого Прокла. Но историк античной литературы, не обязанный ограничиваться только имманентно-философскими оценками, может здесь возражать Проклу в очень многом. Это свое глубокое, или, во всяком случае, занимательное, толкование мифа Прокл осуществляет здесь, конечно, в полном отрыве и от всего содержания "Илиады" и от тех разнообразных социально-исторических стилей, которые характерны и вообще для Гомера и для данного места "Илиады". Взять хотя бы образы Океана и Тефии, которые, несмотря на то, что они являются глубочайшим принципом становления всего внутри-космического распорядка, изображены у Гомера как весьма сварливая семейка, так что они из-за ссоры даже отказывают друг другу в постельных делах. Все эти социально-исторические и художественные подробности свидания Зевса и Геры на Иде, конечно, весьма далеки от интересов Прокла. Но еще большой вопрос, имеем ли мы право требовать от Прокла понимания таких социально-исторических и художественно-исторических деталей.

5. Инцидент с Афродитой, Аресом и Гефестом

а) Певец Демодок в "Одиссее" (VIII 266-366) поет песню о том, как однажды Афродита и Apec были скованы сетью Гефеста, законного мужа Афродиты, когда Афродита и Apec находились вместе в одной постели. Созванные Гефестом боги весело смеялись, наблюдая эту скованную пару, а Посейдон выкупил Ареса у Гефеста. После этого инцидента Афродита отправилась к себе на Кипр, где после омовения и умащения предалась отдохновению в красивом одеянии. Нечего и говорить о том, что морально настроенный Платон критикует Гомера за подобного рода сцены, которые только могут соблазнять неопытных читателей и слушателей Гомера. Прокл и в данном случае не возражает против того, что подобного рода гомеровские сцены могут быть соблазнительными. Но такое отношение к Гомеру, думает Прокл, важно только с педагогической точки зрения, а вовсе не по существу. Что же касается существа дела, то оно выше всякой морали, поскольку оно основано на изображении космических и сверхкосмических функций божественного мира.

б) Что такое Афродита? Она - "руководительная сила единения" (In R. Р. I 142, 1-2) и является завершением той высокой монады, которая характерна еще для единения Урана и Геи, а также Кроноса и Реи, освещая "интеллектуальную (noeran) жизнь светом красоты" (139, 2-5). Она поэтому "существует повсюду" (141, 21).

Что такое Гефест и Apec? Гефест "создает всецелый чувственный распорядок при помощи искусства, наполняя его природными формами (physicon logon) и силами" (141, 8-10). Но он не только внутри-космический художник. Он также и художник сверхкосмический. Он соорудил дома для всех богов на Олимпе и для самого себя с величайшим искусством (Ил. I 607-608, XVIII 369-372). Он соорудил для себя двадцать треножников, необходимых для услуг в его доме и у других богов, и даже оживил их (373-380). Для оказавших ему помощь Фетиды и Евриномы он изготовил "пряжки, застежки, витые запястья для рук, ожерелья" (XVIII 401). Итак, Гефест - это и сверхкосмический и внутрикосмический художник, архитектор, скульптор, слесарь, плотник и ювелир.

И если таково содержание мифологических образов Афродиты и Гефеста, то для Прокла является весьма естественным брачный союз Афродиты и Гефеста. Этот союз вполне естественный и вполне законный, поскольку внутреннее единение противоположностей, символом которого является Афродита, само собой разумеется, должно сопровождаться также его внешним устроением, символом которого является Гефест. Брак Афродиты и Гефеста - это универсальный символ внешней, телесной осуществленности и глубочайшего внутреннего единства. Но тогда при чем же тут Apec?

Ареса, по Проклу, нельзя понимать слишком элементарно и плоско, именно как просто бога самой обыкновенной человеческой войны. Дело здесь не в войне, которая для деятельности Ареса является только случайной и необязательной областью. Apec вместе с Гефестом одинаково являются принципами устроения всего космоса. Но только Apec "разделяет противоположности во Всем, пробуждая их всегда и спасая непоколебимо, чтобы космос был совершенным, будучи наполненным всеми эйдосами" (In R. Р. I 141, 4-8).