С другой стороны, Эпикур перенес платоническую мысль в рамки атомизма и вместе с тем в рамки эллинистической философии. Геометрическая платоновская конструкция телесного мира перенесена Эпикуром в атомизм. Материальное тело со своим размером, весом и плотностью для Эпикура снова является последней данностью, которая уже ни на что не сводима. Это можно считать "материализацией" идеалистических структур. Однако одновременно у Эпикура наблюдается и противоположный процесс, поскольку чувственно-воспринимаемые структуры платонизма Эпикур проецирует в "подчувственную", не воспринимаемую сферу атомов. Все это сочетается со специфически эллинистическим эмпиризмом и сенсуализмом Эпикура, который при выводе минимумов заменяет априористические, математически-диалектические методы платонизма методом заключения по аналогии от чувственно-постижимого.

Наконец, меняется и функция философского построения в целом. У Эпикура рациональная наглядность и симметрическое упрощение атомизма, достигнутое с помощью теории минимума, является не самоцелью, а служит сотериологическим устремлениям (то есть в целях индивидуального самосохранения) и эвдемонистической установке, которую эпикуреизм разделяет с другими философиями эллинистической эпохи. Эпикур хочет догматически фиксировать основания атомистической системы и сделать ее непосредственно прозрачной в ее внутреннем строении для того, чтобы обеспечить человеку величайший возможный для него душевный покой{218}. Здесь мы сделали бы второе принципиальное возражение по адресу Г.Кремера (первое возражение касалось того, что Аристотель не принял во внимание элементов демокритовского учения о непрерывности). Г.Кремер поступает совершенно правильно, привлекая академическую физику для уяснения эпикуровского понятия атома. Однако Г.Кремер не формулирует в ясной форме безусловного отличия Эпикура от платоновской Академии. Ведь последняя исходила из наличия идей, как таких самостоятельных сущностей, которые не только осмысливают, но и причинным образом создают как все вещи вообще, так, в частности, и элементы вещей. Этот чисто идеалистический принцип никак нельзя приписать Эпикуру, у которого всякое возможное бытие является только чувственным. Структурно Эпикур несомненно заимствовал у академиков всю систему соотношения идеального и материального. Тем не менее фактически ничего специфически идеального у Эпикура ни в каком смысле не имеется. Эти осмысляющие и порождающие атомы являются у Эпикура вполне вещественными и материальными, правда, целиком сохраняя свой осмысляющий и порождающий характер. У Эпикура атомы являются такими неделимостями, которые даны и как исходный момент для получения их бесконечно разнообразных минимумов и как предел для всякого, и в том числе бесконечно малого, приближения к ним любых других атомов, оказавшихся в их окружении. Как-никак, эпикуреизм все же есть, в конце концов, материализм, а не идеализм. А что в этом материализме содержатся некоторые представления об идеальных структурах академиков, после исследования Г.Кремера с этим спорить невозможно.

10. Значение теории пределов для эпикурейской эстетики

В работе Г.Кремера, весьма оригинальной и насыщенной, выставляются многие тезисы, которые для некоторых будут казаться спорными или просто неверными. Но мы привели рассуждения Г.Кремера не для того, чтобы исчерпать и формулировать все его разнообразные историко-философские выводы, и вовсе не для того, чтобы подвергать их обстоятельной критике. Однако нам хотелось бы подчеркнуть огромное значение одной идеи, которая у автора этого тома истории античной эстетики возникла за много лет до появления труда Г.Кремера и которую Г.Кремер глубоко обосновал и филологически и историко-философски{219}. Эта идея заключается в том, что эпикурейский атом вовсе не есть неделимость в абсолютном смысле слова, которая ни в чем и никогда не мыслима ни физически, ни математически. Это есть только условно допускаемая точка на путях бесконечной и непрерывной делимости; и точку эту нельзя не допускать, потому что без нее невозможно мыслить бесконечное деление. Единицу можно делить сколько угодно, и при таком делении никогда невозможно достигнуть нуля. Тем не менее, поскольку при делении единицы мы получаем все более и более дробные результаты деления, постольку мы при таком делении неизменно приближаемся к нулю, хотя никогда его не можем достигнуть. Удалить в этом случае нуль - это потерять само представление о бесконечной уменьшаемости единицы. Такой же процесс непрерывного бесконечного становления существует и между всякими рядом стоящими числами натурального ряда. И вообще стремиться от какой-нибудь точки А до какой-нибудь точки В на прямой - это значит, во-первых, углубляться в этот бесконечно мало нарастающий процесс непрерывно нарастающего отрезка AB, а с другой стороны, это значит уже иметь этот отрезок AB как нечто цельное и неделимое, как тот предел, к которому непрерывно движется точка А в своем стремлении достигнуть точки В.

А если мы вспомним эти элементарные данные логики всякого становления, то мы и получим не что иное, как атомистику Эпикура.

Абсолютная чувственная действительность, которую только и знает Эпикур, вовсе не есть нечто слепое и нерасчлененное. Однако Эпикур расчленяет ее не так, чтобы изгнать всю непрерывность и оставить только прерывные точки, а так, чтобы каждая прерывная точка уже сама по себе указывала бы на необходимость своего непрерывного становления, то есть была каждый раз все новой и новой системой отношения внутри непрерывного процесса. Вот эта система отношений является тем пределом, которого достигает каждая точка в своем непрерывном становлении, то есть она и есть то, что Эпикур называет атомом.

Демокрит не мог воспользоваться такого рода анализом непрерывного становления, поскольку атомы он объявил умопостигаемым бытием, а реальное чувственное восприятие оказалось у него условным, субъективным процессом, который очень трудно связать со структурой и системой отношений атомов. Эпикур самым резким образом порвал с этим дуализмом Демокрита и объявил подлинным бытием не умопостигаемые атомы, но чувственную текучесть явлений. Атомы же оказались у него только предельной системой смысловых отношений, которая рисуется в каждой точке непрерывного становления чувственной действительности.

Для эстетики такая конструкция имеет то огромное значение, что в каждой прерывной точке непрерывного процесса мы находим уходящую в бесконечность систему смысловых отношений, поэтому эстетика Эпикура не есть теория слепой текучести, но трактует нам также и о системе отношений, обеспечивающей и определенную устойчивость каждой чувственной формы и ее насыщенность бесконечным процессом становления, без чего она вообще не была бы чувственной формой.

Традиционные изложения эпикуреизма страдают тем, что навязывают Эпикуру совершенно несвойственный ему демокритовский дуализм атомов и явлений. У Эпикура атомы тоже суть явления, но только та их упорядоченная сторона, которая лишает чувственную действительность ее слепоты и сплошной иррациональности.

Платон и Аристотель упорядочивали чувственную текучесть при помощи отдельных от нее и самостоятельных идеальных субстанций. Эпикур же упорядочивает чувственную текучесть при помощи ее же самой, то есть при помощи более глубоких ее сторон, тоже вполне чувственных, но наделенных способностью оформлять чувственную текучесть. Эти стороны чувственной действительности, с одной стороны, являются предельной системой соотношений, без которых никакая точка чувственного становления не была бы мыслимой. А с другой стороны, эти системы соотношений не должны уплывать и дробиться так, как это происходит в самом чувственном становлении, то есть они должны быть чем-то неделимым, должны быть атомами. Но чтобы и непрерывность чувственного процесса и его атомная осмысленность сохранялась в каждой прерывной точке непрерывного процесса, для этого необходимо понимать атомы как пределы для каждой точки непрерывного чувственного процесса.

В этом смысле эстетика Эпикура является совершенно замечательным достижением античной мысли. Красота чувственного мира здесь тоже уходит в бесконечную даль и каждый раз требует особой смысловой перспективы, но эта даль и эта перспектива тоже обладают чувственным характером.

Так можно было бы формулировать логическую методику эпикурейской эстетики. Эта логическая методика самим Эпикуром не формулируется. Но вместо этого Эпикур дает нечто гораздо более важное. Он дает нам результат этой логической методики. Но по этому результату можно догадаться и о тех логических методах, которыми оперирует эпикурейская эстетика, пусть хотя бы бессознательно.

Ради целей дидактически ясного изложения эстетики Эпикура мы привели бы в заключение один наглядный пример из области чувственного восприятия, который, как нам кажется, едва ли вызовет у кого-нибудь возражение.