2. П.Г.Редкий

Этот автор, получивший большую славу своим семитомным изложением античной философии и тоже несправедливо у нас забытый, в своей характеристике всей раннеэллинистической философии не только рассуждает правильно, но даже употребляет и тот термин, который в настоящее время ближе всего характеризует основную установку раннеэллинистической мысли.

У этого автора читаем: "Стоическая философия, как и вся по-аристотелева философия, отличалась от предшествующих ей философских систем абстрактным субъективизмом, а от прочей по-аристотелевой философии она отличается преобладающим в ней практическим направлением"{17}. Здесь совершенно неправильно, что стоицизм отличается от эпикурейства и скептицизма своей более практической направленностью. Но то, что стоическая философия есть абстрактный субъективизм, это сказано великолепно. Тут можно добавить только то, что этим абстрактным субъективизмом не меньше стоиков отличалась также и эпикурейская и Скептическая философия. Самое же важное то, что из конкретного изложения у П.Г.Редкина этих трех раннеэллинистических школ совершенно не видно, в чем же, собственно говоря, проявился их абстрактный субъективизм. Все изложение этого периода излишним образом загромождено у П.Г.Редкина бесконечными моралистическими рассуждениями. И нет ни одного конкретного слова ни о логике стоиков или эпикурейцев, ни об их эстетике. Досадно также и то, что, выставивши в самом начале тезис об абстрактном субъективизме, этот исследователь ни разу не догадывается поставить вопрос о том, как же, собственно говоря, объединяется в этих раннеэллинистических школах их абстрактный субъективизм и их очень яркая и притом вполне объективистская космология. Писавший в те же годы Е.В.Амфитеатров{18} совсем выбрасывает всякий эллинизм вообще.

3. Л.М.Лопатин

В своих лекциях 1900-1901 гг.{19} Л.М.Лопатин рассматривает весь эллинизм как эпоху безнадежного разложения и упадка греческой жизни, а эпикурейство и вообще расценивает как весьма мелочное учение. Характеристика стоицизма содержит здесь ряд противоречий. То это упадок, а то это было попыткой преодолеть платоно-аристотелевский дуализм. Ни о логике стоиков, ни об их эстетике ни слова. Онтологическая проблема стоиков преподносится в виде общеантичного пантеизма, хотя, впрочем, употребляется термин "материалистический пантеизм". Весь стоицизм сводится здесь в конце концов на этику и на теорию мудреца. Но в чем специфика этического учения стоиков и, в частности, в чем специфика теории мудреца, об этом ничего не говорится.

Эпикурейцы и скептики, с точки зрения этого автора, еще менее оригинальны и теоретически еще более слабы. До некоторой степени можно согласиться с автором этих лекций, что для всех трех основных школ раннего эллинизма характерен материализм. Но материалистична в значительной мере и вообще вся античная философия. А в чем специфика этого раннеэллинистического материализма, об этом тоже ни слова.

4. С.Н.Трубецкой

В своем обстоятельном и весьма талантливом исследовании истории учения о логосе{20} С.Н.Трубецкой высказывает много совершенно правильных мыслей о стоиках. Правильно то, что стоики хотели устранить платоно-аристотелевский дуализм идеи и материи, что то и другое сливалось для стоиков в одной огненной пневме, которую они и трактовали как логос.

С.Н.Трубецкой, но это более или менее случайно, договаривается даже до стоического имманентизма, который он, однако, не разъясняет при помощи принципа абстрактного субъективизма стоиков, выставленного, как мы видели выше, уже у Ор.Новицкого и П.Г.Редкина. С.Н.Трубецкой пишет: "Их особенность состояла в том, что они глубже других сознали этот логос имманентным миру и человеку и связали свою этику с этим представлением"{21}. Удивительным образом С.Н.Трубецкой, вопреки традиции, даже не выставляет этики у стоиков на первый план; но и логики стоиков, которая могла бы обнаружить подлинное место у них этики, С.Н.Трубецкой не касается ни одним словом, хотя она-то у стоиков как раз и была первоначальным учением о логосе, а не теорией той материальной и огненной пневмы, которую С.Н.Трубецкой и рисует к тому же традиционно пантеистически.

Стоит указать еще и на стоический аллегоризм{22}. Но он в представлении С.Н.Трубецкого объясняется не столько принципом абстрактного субъективизма стоиков, сколько их возвышенным пониманием божества, якобы и заставлявшим стоиков трактовать богов народной религии именно аллегорически.

Итак, исследование С.Н.Трубецкого во многом представляет собою большой шаг вперед. Но наши современные эллинистические проблемы в общем ему чужды.

Гораздо шире ставит С.Н.Трубецкой вопрос о стоицизме (куда он присоединяет на этот раз и две другие эллинистические школы) в своем курсе лекций по истории античной философии{23}. Опора стоиков на этику и на практические задачи жизни выдвигается на первый план, хотя некоторые последующие выражения С.Н.Трубецкого согласуются с этим не вполне. Кажется, впервые в сравнении с предыдущими изложениями стоицизма дается изложение логики стоиков. Но эту логику стоиков С.Н.Трубецкой понимает как противоречивую сенсуалистическую гносеологию в чрезвычайно наивном и примитивном виде. Самая же главная часть стоической логики, а именно формальное учение о мышлении, хотя и постулируется С.Н.Трубецким, но не излагается им ни в одной фразе. А это опять-таки мешает С.Н.Трубецкому распознать абстрактно-субъективистскую специфику стоиков, что и превращает его изложение стоицизма в нечто общеантичное. Логический, а следовательно, и эстетический принцип абстрактного субъективизма игнорируется также и для эпикурейцев и для скептиков. Необходимо только сказать, что старая историко-философская позиция, лишенная современной нам проблематики, изложена у С.Н.Трубецкого, пожалуй, гораздо лучше, чем у других излагателей раннего эллинизма.