Надо указать также и на то, что красота одного тела, по Платону, есть "брат" красоты другого тела (Conv. 210 ab) и что все прекрасное в душах "родственно" (syggenes) самому себе.

8. "Атлантические" симпатии Платона

Открытия последних лет дали нам много разных сведений относительно т. н. крито-микенской эпохи. Нельзя сказать, чтобы Платон был к ней вполне равнодушен. Его диалог "Критий", не законченный и потому не делающий всех общественно-политических выводов, посвящен тому, что Платон, а за ним и множество других авторов вплоть до последнего времени называли Атлантидой. Сказочное богатство этой эпохи, о которой было хорошо известно уже по критским раскопкам, оказалось таким же и в Микенах, которые во второй половине II тысячелетия до н.э. являлись центром могущественной державы и союза многих старых греческих стран с большой центральной властью в Микенах, с почитанием олимпийских богов, ставших отражением всего этого микенского великолепия, с придворными и прихрамовыми рабами, но, по-видимому, с еще примитивным, пока еще вполне общинно-родовым провинциальным населением. У нас уже давно поспешили объявить крито-микенское государство рабовладельческим, хотя то, что пишут виднейшие советские исследователи этого максимально раннего на греческой почве "рабовладения", носит настолько пестрый характер, что между рабами и свободными устанавливаются бесконечно разнообразные переходы, и в конце концов становится неизвестным, кто, для кого и каким именно является рабом{1}.

Мы бы сказали, что крито-микенское государство является просто абсолютизацией общинно-родового строя, когда все общинно-родовое население подчинено одному владыке, а этот владыка есть не больше как та же самая родовая община, ее олицетворение и ее единоличная субстанциализация, именно поэтому трактуемая абсолютистски. Впрочем, нам нет нужды входить в анализ социально-экономической природы крито-микенского государства. Для нас важно то, что наряду с египетскими и греческо-полисными симпатиями Платона в период угасающего полиса он также лелеял мечты и о Микенах, изображая их в радужных тонах в диалоге "Критий".

9. Итог

Таким образом, если подвести итог всем социально-историческим тенденциям у Платона, то можно сказать, что ни одна из предшествующих ему социально-исторических эпох не осталась в платоновской эстетике без внимания; а кроме того, Платон заглядывал и в наступавшую в его дни огромную эллинистическую эпоху и тоже питал к ней определенное сочувствие. Можно считать вполне понятным то обстоятельство, что в эстетике и во всей философии Платона сказалась такая путаница разных социально-экономических периодов древней истории. Ведь Платон резюмирует всю античную классику и, следовательно, пытается синтезировать все древние эпохи так, чтобы получилось нечто целое.

Этот резюмирующий социально-исторический характер эстетики Платона проявился у Платона отнюдь не сразу в отчетливой форме. Тут у него была определенная линия развития от аристократическо-демократических убеждений начального периода и до теории предэллинистического рабовладения с откровенными симпатиями к древним общинно-родовым авторитетам.

В социально-экономическом смысле эстетика Платона соответствует по крайней мере шести периодам древней истории: 1) египетскому кастовому строю, 2) древним Микенам, 3) консервативно-аристократическим Спарте и Криту, 4) восходящему афинскому рабовладельческому полису, 5) общинно-родовой формации вообще и 6) восходящему эллинизму с его культом личности и тенденцией к огромным просторам вместо маленького и уютного полиса.

Получается, что в социально-экономическом смысле Платон резюмирует все главнейшие периоды развития древнего общества с непреклонным стремлением оплодотворить, углубить и возвеличить и все прежнее и все новое.

Это - не эклектизм, а синтез, хотя не везде и не всегда достаточно отчетливо выраженный.

10. "Природа" (рhуsis) y Платона