Надо сказать, и в древности не обретались сплошь Пимены, Сисои и Макарии; встречались неискусные, грубые, чрезмерно суровые или слишком снисходительные (на Руси их звали потаковниками), надменные, мстительные, тщеславные, гневливые, корыстные и властолюбивые, находившие удовольствие в издевательстве над учениками; преподобный Марк Подвижник предостерегал иноков от старца самохвала, святитель Василий Великий – от страстных славолюбцев; святой Иоанн Кассиан говорит о впавших в отчаяние из за неопытности поседевших от времени, но неискусных учителей; в Apophthegmata patrum (изречения отцов) упоминается старец, который пропивал деньги, вырученные за сплетенные учеником циновки 338.
Святой Нил Синайский обличал притворную набожность, корыстолюбие, лицедейство самозванных старцев, показывавшихся на распутиях с толпами поклонников; его наблюдения, изложенные в трактате «О подвижничестве», наводят на грустные мысли об умножении от эпохи к эпохе пороков, заметных уже в V веке: как могут, вопрошает он, привести к богочестию учителя, которые сами не обучены; как могут исправлять нравы те, кто имеет понятие лишь о телесном подвиге; как могут объяснить правила борьбы и способы ведения брани не умеющие следить за собой и не имеющие трезвения… Всякое искусство для успеха в нем требует времени и многого учения, и только за искусство из искусств берутся не учась, – с печальной иронией заключает преподобный 339.
К VII веку само выражение духовный отец утрачивает первоначальный высокий смысл и подразумевает, как правило, не благодатного авву , наделенного необычайными дарованиями и божественной мудростью, а просто священника с правом вязать и решить, духовника, совершителя тайной исповеди, сформировавшейся в период Вселенских Соборов. Студийский устав вводит нормативы покаянной дисциплины, назначая епитимию для остающихся без исповеди целую неделю и не причащающихся более сорока дней 340. В монастыре преподобного Феодора исповедь совершалась ежедневно на утрени во время чтения канона 341; это правило, как и другие положения Студийского устава, с точностью воспроизвел преподобный Феодосий в Киево Печерской обители 342.
Древнерусский духовник, поставляемый специальной грамотой на его имя, пользовался огромной властью и обладал широкими полномочиями не только как смотритель нравственности и наставник паствы: он выступал как свидетель и поручитель своего чада в суде, заверял купчие, заемные и закладные документы, а также завещания; скреплял своей подписью выборы игумении и постриги в монастыре. Номоканон назидал почитать духовного отца паче родившего, но указывал избирать добродетельного и тщаливого, и непременно старше сорока; а «нижей сих лет не имей его духовника, ниже дерзай ему что исповедати, ибо диавол в нем ликует» 343.
Преподобные Авраамий Смоленский, Кирилл Белозерский, Пафнутий Боровский, Иосиф Волоцкий, Даниил Переяславский имели широкую известность как духовники учительные , конечно, не только для иноков: князья и прочие аристократы обоего пола считали за честь получить от них строгое отеческое внушение; но таких мудрых, опытных, истинных было мало, как, впрочем, всегда и везде.
У нас долгое время предпочитали, на греческий лад, обращаться за окормлением к монахам; однако российская манера сердечного общения приводила к чрезмерному сближению: духовники по разным поводам посещали дома названных детей, не избегая пиров, на которых случалось по немощи человеческой и упиться, и подраться; многогрешные чада норовили переложить на плечи беспопечительных иноков свои заботы, выпрашивали послабление поста, подкупали подарками: жаловали деньги, дорогие безделушки, а то и дома с участками земли, как и теперь.
Женщины, как и теперь, в почитании дорогого батюшки не знали меры, льстили, влюблялись, интриговали; в XVII веке по причине разнообразных злоупотреблений чернецам запретили исповедовать мирян. В XIX веке этот запрет еще соблюдался в большинстве женских монастырей: право исповедовать инокинь предоставлялось лишь женатым протоиереям; надо ожидать, этот обычай скоро и у нас окажется предпочтительней.
Но, конечно, лица всех сословий и званий, желавшие глубины христианской жизни, искали руководителя монаха, добирались к нему иногда через всю страну, за много верст, чтобы старец, «обозрев духовным оком все обстоятельства бытия обыкновенного человека, вошел твердою волею в его хрупкую волю, чтобы переменчивые желания получили стойкое направление, чтобы ободряющая надежда помогла выцарапаться из пропасти на свет Божий» 344.
В популярных брошюрках любят цитировать Симеона Нового Богослова: молитвами и слезами умоли Бога послать тебе руководителя бесстрастного и святого, но опускают строку чуть ниже: знай, что во дни сии много явилось прелестников и лжеучителей 345. Призывы к осторожности не смолкают со времен Антония Великого, но не достигают цели, ввиду необоримой жажды обрести утешителя, угодника, всегда готового часами слушать, обнять, погладить по головке, простить, отмолить, исцелить и даже обогатить 346. Велика опасность, соблазнившись лаской и особенно вниманием к своей персоне, погрязнуть в тщательном разглядывании и препарировании под микроскопом мельчайших букашек грешков и мельтешащих помыслов , считая насладительное самобичевание духовностью и глубиной.
Только тяжело раненный, испытавший болезненность и бесплодность прокрустова руководства, кому, тренируя послушание, лихой духовник благословлял наврать, украсть, разбить стопку монастырских тарелок или съесть на Страстной яйцо, однажды сквозь объявший душу мрак понимает: ничье посредничество не освобождает от ответственности; пусть по приказу, но это я, а не он нарушил Пост, прогнал собаку, отверг неполезное общение с другом детства, порвал непрочитанным письмо от мамы.
Повиновение не спасительно, а, наоборот, губительно, если повелеваемое колеблет веру, вступая в противоречие с совестью, Евангелием и церковным уставом. Владыка Антоний Сурожский где то говорил: даже если Сам Бог станет перед тобой и потребует исполнить то, чему твое сердце не может сказать аминь! не делай этого, ибо Богу нужен не поступок, Ему нужна гармония между Им и тобой.
Потом, собственная ошибка, при осознании её, влечет за собой урок, размышление, опыт, а от чужой какая прибыль? В записках монахини Амвросии (Оберучевой) отражена прискорбная ситуация в Шамордине, одна из побед великой октябрьской : немалые числом монахини, привыкшие без рассуждения повиноваться воле старших, так же рьяно исполняли послушание советским указчикам: сбились в колхоз, доносили на священников, распределяли продовольствие по труду и выгоняли за ворота неугодных властям сестер.
Один монах печатно поделился, как мечтал в юности о непорочном, облагодатствованном руководителе, способном научить высшим степеням молитвенного делания; разумеется, таковой не отыскался. Но конечно и теперь живут истинные старцы, имеющие силу и власть от Бога пресечь мучительство страсти, запретить духовом злобы и прояснить жизненную перспективу. Игумен К., увлекавшийся смолоду винопитием, без малейших собственных усилий навсегда завязал , когда батюшка, его духовник, всего только погрозил пальчиком и сказал: «не надо!», а другой игумен, настоятель, подпавший под гнев архиерея, от своего духовника услышал: «к Пасхе закончится»; сбылось в точности и даже очередной наградой не обошли.
Подлинный старец не диктаторствует, не скажет «делай как я», не навязывает свои взгляды, свою волю; в сущности ведь нужны не приказы, а пример; преподобный Зосима прилепился к Марии Египетской, потому что увидел в ней, слабой женщине с изнуренной, обожженной солнцем и ветрами плотью, святость ; нужен образ веры, человек, идущий по той же дороге несколько впереди.