В самом деле, зачем проливать кровь в подвиге, проще объезжать святые места 258, отыскивая мудрецов и пророков, всюду вопрошая что есть истина и как Пилат удаляться, опасаясь услышать правду; зачем расшибать дурацкий лоб в бесплодных плачах и воздыханиях, проще молиться хором в непримиримой толпе, трясущей хоругвями то против войны в Ираке, то против растления, то против телевидения, то против властей, благо пока не сажают. Когда настоящие враги слишком опасны, надо найти других, не так опасных, иронизировал в похожем случае святитель Филарет Московский.
Еще не старец Сампсон (Сиверс) порицал монаха, отрывающего время от молитвы на Пушкина и Лермонтова; между тем сам он, происходя из хорошей семьи, получил соответствующее образование: когда есть чем дышать, воздуха не замечаешь 259. Все таки не зря иные духовники советуют молодым отвлечься от «Добротолюбия» и обратиться к Диккенсу или хоть «Винни Пуху», чтобы заполнить зияющие нравственные дыры пусть простенькими примерами отваги, стойкости, дружбы – прежде чем возлететь в горняя .
Оправдывать собственную дремучесть некнижностью апостолов не корректно: палестинские рыбари знали Закон, декалог, мир Ветхого Завета а главное, имели необходимо предваряющее встречу с Богом понятие о своей недостаточности и греховности 260. Неприлично также козырять именами великих простецов, которых немало в святцах: нам ли сравниваться с теми, кого Господь просвещал Сам, чьё пламенное покаяние и аскетическое самоотвержение превышали резервы человеческого естества. Сегодня же варвары с мутным православием, сотканным из безграмотных цитатников, высокомерно презирают культуру: развлекаловка ! – имея в виду те ее образцы, с которыми знакомы, и не подозревая, что культура есть обязательный фундамент нравственного и духовного развития.
Культура не совпадает с ученостью; культурный человек, в отличие от дикого, человек возделанный, обработанный этическим воспитанием, таинственно сознающий свое творческое задание, связанное с божественным предназначением; в таком смысле христианство является источником высокого духовного аристократизма; этот феномен выразила пожилая собеседница архимандрита Павла (Груздева): сейчас все грамотные, а культуры нет; а раньше грамоты не знали, а были культурными людьми 261.
Отказаться от культуры на самом деле невозможно; результатом становится грубая подмена истинных ценностей ложными, и место крещеной культуры, сформировавшейся в христианском обществе (советское время если и создало что то оригинальное и бессмертное, то в тех же классических традициях) занимает дурное, низменное, поп культура; безжизненная каменистая почва, на которой проблематично взрастить что нибудь путное. Семя христианства не укореняется в таких душах, и веруют они тольковременами 262; марсиане с Евангелием в руках и камнем за пазухой, ненадежные, безответственные и ленивые, неспособные путем ни молиться, ни трудиться, ни читать ни плавать, как говорили древние греки.
Во многих монастырях уже поняли, что ученье – свет: начинают с нуля, проводят простые беседы о нравственности , держат в библиотеках Диккенса, Достоевского и Чехова; устраивают концерты классической музыки и даже показывают шедевры кинематографа, не опасаясь разгула воображения. Искусство, ярко и выпукло отражая человеческое бытие, помогает увидеть и оценить нравственную суть поступков и отношений, которую мы далеко не сразу научаемся извлекать из Евангелия, никогда не отождествляя, например, полупьяного нищего у наших ворот с обобранным избитым евреем, которого пожалел самарянин.
Афонские греки, посетившие Санкт Петербург, удивили местных монахов, попросившись на могилу Достоевского, где отслужили панихиду; оказалось, их старец обязывал своих чад читать романы нашего гения наряду со святыми отцами, считая, что именно Достоевский открыл миру правду о человеке… До степени вреда от художественного произведения надо еще дожить, обрести мировоззрение, стать личностью, христианином, а уж потом аскетом и исихастом. Бог, как известно, может и из обезьяны сделать генерала, но при одном непременном условии – пламенном желании самой обезьяны.
Искусство святости 263
Пока поеживается в постели
Мое постыдное не хочу,
Упругим шагом приходит надо
Молоденький веселый трубач.