Я знаю, слова «предоставить Богу» некоторых могут ввести в заблуждение. Тем не менее в данный момент их нельзя не произнести. Для христианина они означают все доверить Христу; в них выражается упование на то, что Христос каким-то образом поделится с нами Своей способностью к совершенному послушанию, которое Он осуществлял от рождения Своего до распятия. В этих словах звучит надежда на то, что Христос сделает человека более подобным Себе в том смысле, что Он излечит его слабости, исправит его недостатки. Говоря христианским языком, Сын Божий разделит с нами Свою природу и сделает нас причастными этому высокому сыновству. В IV книге я постараюсь поглубже проанализировать значение этих слов.

Итак, Христос предлагает нам нечто важное и притом — даром; более того, Он даром предлагает нам все. В некотором смысле христианская жизнь и состоит в принятии этого совершенно исключительного предложения. Но трудность заключается в способности признать, что все, что мы сделали, и все, что мы можем сделать, в сущности, ничто. Однако полностью передать наши заботы Иисусу вовсе не означает перестать действовать, прекратить стараться. Довериться Ему — значит, делать все то, что Он подсказывает. Какой смысл говорить, что вы доверяете такому-то человеку, если вы не следуете его советам? Таким образом, если вы действительно полностью доверились Ему, вы будете стараться Ему подчиняться. Но стараться теперь вы будете по-иному, ни о чем не волнуясь. Вы станете выполнять то, о чем Он говорит, не для того, чтобы спастись, а из-за того, что Он уже начал спасать вас. Вы станете жить и действовать иначе: не во имя надежды попасть на небо в награду за свое поведение, а потому, что внутри вас уже забрезжил слабый отблеск небесного света.

Христиане часто спорят о том, что ведет христианина в дом Отца: добрые дела или вера в Христа. Я не уверен, что имею право приниматься за столь трудную тему, но мне кажется, что спорить об этом все равно, что спрашивать, какое лезвие в ножницах более необходимое. Только самое серьезное нравственное усилие поможет вам ясно понять, что все ваши усилия тщетны, и лишь вера в Христа способна спасти вас от отчаяния в такой момент. Впоследствии эта вера неизбежно приведет вас к совершению добрых дел.

Существовали две пародии на истину, которых в прошлом придерживались некоторые христиане и которые были осуждены другими верующими христианами. Возможно, если мы задумаемся над этими пародиями, то нам станет яснее сама истина.

Одна из идей, подвергшихся осуждению, состояла в следующем: «Добрые дела — это единственное, что важно. Лучшее доброе дело — это благотворительность. Лучшая форма благотворительности — денежные пожертвования. А кому же лучше жертвовать деньги, как не церкви? Так что дайте церкви 10000 фунтов стерлингов, и она позаботится о том, чтобы с вами все было в порядке». На эту бессмыслицу, очевидно, напрашивается возражение: «Добрые дела, совершенные в силу того представления, будто небо можно купить, не добры ни с какой точки зрения. Они всего лишь торговая сделка».

Другое заблуждение сводилось к следующему: «Значение имеет только вера. Следовательно, если у вас есть вера, то действия ваши и поступки роли не играют. Грешите в свое удовольствие, мой друг, развлекайтесь и наслаждайтесь жизнью, а Христос позаботится о том, чтобы все это не отразилось на вашем пребывании в вечности». Возражая на эту абсурдную идею, мы говорим: «Если то, что вы называете верой в Христа, не заставляет вас обратить хоть немного внимания на то, что Он говорит, значит, это и не вера. У вас нет ни веры, ни доверия к Нему — разве что кое-какие теоретические знания».

Проблему того, что важнее — дела или вера, Библия решает, объединяя эти два представления в одной замечательной фразе. В первой части ее мы читаем: «Со страхом и трепетом совершайте свое спасение» (Фил. 2, 12), и это выглядит так, как если бы все зависело от нас и наших добрых дел; но во второй части того же предложения говорится: «Потому что Бог производит в вас хотение, и действие по Своему благоволению», и это можно понять в том смысле, что Бог делает за нас все, мы же — ничего. Именно с этой дилеммой и приходится сталкиваться в христианстве.

Я и сам порою ощущаю себя в тупике, но это меня не удивляет. Видите ли, мы сейчас пытаемся понять с позиций двоякого толкования нечто такому толкованию не подлежащее, а именно: что в точности делает Бог и что — человек, когда они действуют сообща. Мысленно мы прежде всего сравниваем это с двумя людьми, работающими вместе, когда можно сказать: «Он сделал то-то, а я то-то». Но такое сравнение несостоятельно. Ибо Бог — не человек. Он действует как внутри нас, так и во внешнем мире. Даже если бы нам удалось понять, кто и что в этой ситуации делает, я не думаю, что человеческий язык приспособлен для выражения подобных понятий.

Пытаясь все-таки как-то выразить это, разные церкви говорят разные вещи. Но примечательно, что те из них, которые особенно подчеркивают важность добрых дел, говорят вам о необходимости веры; те же, что особое значение придают вере, настаивают на необходимости добрых дел. Это, пожалуй, все, что я могу сказать.

Я думаю, все христиане согласятся со мной в следующем: хотя на первый взгляд кажется, будто христианство сводится целиком к толкованию морали, долга и соблюдения правил, вины и добродетели, оно, однако, ведет нас дальше, за пределы всего этого. В нем человек видит проблеск иной страны, где никто о подобных вещах не говорит, разве только в шутку. Каждый в той стране исполнен того, что мы называем добром, как зеркало наполнено светом. Но никто там не называет это добром. Это вообще никак не называют. О нем просто не думают. Там слишком заняты постоянным созерцанием источника, из которого оно исходит. Но мы приблизились к той сфере, откуда дорога уходит за пределы нашего мира. Ничьи глаза не способны видеть так далеко, хотя глаза многих, очевидно, способны видеть дальше, чем видят мои.

Книга IV.

ЗА ПРЕДЕЛАМИ ЛИЧНОСТИ, ИЛИ ПЕРВЫЕ ШАГИ В УЧЕНИИ О ТРОИЦЕ