Мая 22/3 июня с 6-ти часов вечера с Сакума я пошел к Судзуки Николаю; это очень богатый мастеровой стеклянных изделий, к церкви ревностный. В разговоре он говорил, что при Архимандрите Анатолии здесь церковь была в очень цветущем состоянии, а после него совсем упала, так как управители были слабы; да притом же эти последние как свои – японцы не имели и особенного авторитета для христиан. Я просил его помогать нам в деле привлечения христиан к церковной жизни, как он прежде весьма ревностно помогал. Относительно Савада Марины с семейством он сказал, что так как второй муж ее ревностный язычник, то она теперь веру совсем оставила и слушать не хочет. Очень жаль. Отсюда прошли мы к Уэда Петру; жена его Мария недавно родила девочку, которую назвали Силой; он хоть говорит о церковных делах, но, кажется, только тем и ограничивается, так как в церковь почти совсем не ходит. Я и советовал ему по временам приходить, а в посту исповедаться; и толковал о важности участия в церковной жизни и о той силе, какая есть для нас в ней.

Отсюда прошли к Канно Пантелеимону, сыну начальницы нашей женской школы в Токио Анны. Он доктор, меня видеть не захотел, не знаю – чем-то оправдываясь, что и передал через служанку; не знаю теперь, идти или нет в другой раз. Наконец, заходили в дом Морита Иоанна. Они, кажется, приготовились спать, так что я, немного побеседовавши о предметах веры и посоветовавши ходить в церковь, да и исповедаться в посту, ушел и возвратился домой без четверти десять. Мест весьма много обошли. Сегодня я весьма устал; слушал и разговаривал с великим напряжением и трудом, в разговорах весьма мало понимая.

В алтаре стены оклеили новыми обоями; вхожу я в алтарь, и что же: престол выдвинут в церковь, а на его месте разные скамейки и стулья; а отец Сергий тут же стоит сложа ручки и спокойно на все это посматривает. Я сделал соответствующее разъяснение и поставил престол на его место.

Сегодня во время урока с Исогаем мы говорили о том, что буддизм приучил людей обходиться без веры, так как он есть религия без Бога; поэтому для японцев и непонятна вера.

Мая 23/4 июня. За уроком я сразу почему-то почувствовал себя дурно, урок прекратил, а сам прилег до обеда спать. И действительно немного стало лучше, так что в 4 часа я мог ехать в Кобе; некоторые пришли встречать меня в церковь. Я рассказывал, как Троицын день встречают в России с цветами и деревьями в церкви и около домов; смысл: удаление от греха к Богу, как для евреев этот обычай напоминал выход из Египта и постоянное руководительство от Бога. С половины 8-го до 9 часов было бдение с литией. Пели очень хорошо; христиан собралось только 9 человек, так как дождь, да и недосуг вечером. После обедни 7 человек исповедовались, в том числе один из Какогава здесь проживающий (18-ти лет); мужчины толковее и самособраннее женщин, подробно все рассказывают, а женщина говорит: различные и многочисленные грехи сделала. Но у всех есть искреннее сокрушение и смирение перед Богом. Особенно хорошо ис поведался Иосиф Кимура, старичок. За бдением было и семейство нашего консула, но сам он стоял совсем небрежно, как бы стыдясь своей ошибки, что пришел в церковь; это, конечно, для наших христиан может быть и соблазнительно. В самый праздник с 8-ми часов Варнава для причастников читал молитвы; с 9-ти часов обедня. Христиан собралось до 30; после обедни я и сказал: если бы на наше угощенье наши друзья званные не пришли, то это, конечно, для вас было бы очень печально. Бог постоянно зовет нас к Себе; вот и сегодня ради такого великого праздника литургия, а между тем многие и не подумали явиться пред Богом; это для меня печально, а тем более для Бога – пренебрежение Его к нам любовью. Этим мы как бы второй крест создаем для Христа, раз уже пострадавшего за нас. Печально для родителей, если сын не слушает их и только худое делает; печально для Христа наше удаление от Него. А между тем только к этому все и идти должно: Бог от века о нашем спасении заботился и всячески ведет и призывает нас к тому. Мы умираем и тогда только начинаем настоящую жизнь, а земная жизнь только временное приготовление к той; там должны будем дать ответ во всем, а потом или у Бога, или вдали от Него в муке смерть. Если мы желаем первого, а не второго, то так и должны себя приготовлять: нельзя быть худому вблизи Бога (пример человека неграмотного, зашедшего в школу). А некоторые из христиан этого, очевидно, не сознают, ибо не пришли к литургии, раньше здесь не совершавшейся, да и в такой праздник. Все это произвело очень грустное впечатление, что, заметивши, я и сказал: а все-таки этот праздник несомненная радость и для меня, и для вас, а особенно для причастившихся – и советовал эту радость сохранять и поддерживать молитвою. Мне все-таки было весьма приятно видеть то одушевление и сердечность, с которыми относились к богослужению собравшиеся. Очевидно, истинная вера есть, что, несмотря на самый проливной дождь, пришли издали в церковь. Под этим впечатлением я и рассказывал о жизни первых христиан в гонении и во обще о церковной общей единодушной жизни христиан; язычники как древле, так и теперь ради этого приходили бы ко Христу, видя нашу нравственную силу, а это дело Христово было бы от наших рук; а этим мы, конечно, должны дорожить, ибо спасение для всех… Да и какая сила и сколько радости в единодушной жизни христиан! Тогда Христос посреди нас, по неложному Его слову… Первые христиане среди гонений тем и были сильны и непобедимы, а, напротив, победили, что Христос действительно был среди них. Я это говорил живо и энергично и, кажется, произвел некоторое впечатление.

Просматривали метрику; Симидзу хорошо и всех знает. За литургией был один язычник; а на Пасху их набралось 20 человек. Некоторые христианки весьма ревностны к Церкви и постоянно приходят для богослужения и поют. В каждое третье воскресенье бывает женское собрание для объяснения Священного Писания и рукоделия в пользу церкви; теперь накопили уже 5 иен; я вложил 1 иену. К сожалению, по вчерашнему обещанию я должен был ехать к консулу на завтрак, и в четверть первого часа я поехал; христиане благодарили за посещение; я предложил им позаботиться сшить для церкви облачение, хоть недорогое, так как в Осака их и немого, и не особенно хорошие, да и возить не удобно. В первое после заговенья воскресенье я предложил опять приехать; тогда, по обыкновению, часа в 2 дня будет женское собрание: собираются будто бы очень охотно; надо познакомиться и с этим делом. У консула я застал Хакодатского нашего консула; он сразу же заявил, что не любит японцев. А В–в: а вчера бывшие в церкви все получают иен по 8-ми? – От кого? – От Николая, конечно. – Только катехизатор получает иен 10, но, конечно, на это далеко не уедешь; да и вообще этого не следует подозревать и говорить; мы хоть гроши, да тянем с христиан на церковь; вот я и сейчас им говорил об облачении; а ради праздника они охотно побросали все и собрались в непогодь, а многие и причащались. И удивительный это народ: ничего хорошего не думали даже делать для японцев, а их ругают, говоря, что они не искренно принимают христианство и не для них оно, а пусть остаются при своей религии, так как всякому своя вера, хотя сами с усмешкой говорят о религиозном и не знают, куда им, в церкви стоя, убрать руки – в карман или в жилет. После завтрака я поторопился ухать: душно было оставаться в этой предубежденной и не желающей слушать и видеть среде. Вот они наши-то интеллигенты: вместо умной и деятельной или по крайней мере денежной помощи делу миссии, они способны и желают и стараются всячески только напакостить этому и представить его в худом виде.

В церкви я собрал вещи, постарался воодушевить Варнаву: видишьде сам, как христиане радостно относятся к церковному делу и какая жажда к слову Божию кругом, – трудись. После сегодняшней службы он как-то особенно расчувствовался. Дай Бог ему ревности и сил.

С ним я поехал в Акаси; там есть христиане, но в церковь не собираются, да и живут теперь совсем почти как язычники, без веры. Но зато единственный настоящий христианин очень хороший – Сиката Николай. Семья большая и очень христианская; в доме все устроено по-христиански; метрику он знает, как свою семью, дай Бог, чтобы катехизаторы так знали своих христиан. А здесь катехизатора нет. Очень ревнует о Церкви и часто с язычниками ведет речь о вере. Теперь здесь желающих слушать учение есть человек до 30 и более; но так как сам-то Николай хорошо объяснять не умеет, да и недосуг (фотограф), то все подобные так и не знают учения и не принимают крещение. Просит сюда катехизатора. Я и решил сам повидать всех этих желающих слушать, побеседовать с ними при помощи Симидзу и на обратном пути обещал быть здесь, а Николай тем временем известит всех желающих. Около 6 часов вечера в Какогава встретил катехизатор Адаци и христиане. Оказывается, здесь настоящих христиан только 9 домов, а остальные оставили веру (3 дома). Но и из настоящих христиан только 9 человек придут в церковь для богослужения. В разговоре с христианами я спрашивал: почему же некоторые ослабели? Да потому, что часто в церковь не приходили, а потом и совсем отвыкли. А катехизатор здесь бывает у христиан (он ведь живет в Химеидзи)? – Нет, очень редко; вот прежний был очень ревностный, и дело шло хорошо, а этот не особенно ревностен. – Может быть, потому некоторые и ослабели? – Христианин только улыбнулся на это. Когда пришел Адаци, я и сказал ему: а бываете ли вы здесь у христиан-то? – Бываю, но в последнее время редко. – Я и сделал ему соответствующее замечание: вы здесь только для того и поставлены, чтобы знать своих христиан и помогать им хорошо и крепко содержать веру; христиане вообще с радостью слушают всякое слово о вере, а вы этого не соблюдаете. Да и вообще что вы делаете? Язычники не слушают у вас учение, свои христиане утрачивают веру. Если вы действительно хотите работать для Церкви, то и работайте; а если нет, то и не нужно: Богу не нужны ленивые деятели. Вас Церковь воспитала для этого дела, а вы как неблагодарный сын не отвечаете на это, а презираете ее дело; это и в обычной жизни не хорошо – показывать неблагодарность, а тем более в Церкви. Так постепенно и все христиане у вас уйдут из Церкви, а вы не захотите им помочь остаться. Между тем за каждого христианина Христос понес крест; а вы снова их губите и теряете для Христа. – Христианин, раньше говоривший о лености Адаци, теперь что-то толковал в его оправдание, но я только понял, что Адаци хорошо знает и работает для христиан в Химеидзи. Службу пропели довольно порядочно. После Адаци говорил поучение о том, что мы должны поддерживать в себе веру и просить благодати Святого Духа воспрянуть нам, так как только в этом и дело. После я советовал ему все это самому приложить к сердцу и позаботиться о том. После этого я начал кой о чем толковать с христианами и призывать их общими усилиями возвратить к Церкви ослабевших, так как они ведь Христовы дети, а наши братья, и все мы во Христе как одно тело, в котором все связаны единством жизни; да и язычников помаленьку привлекать к Церкви. А хозяин дома, в котором церковь, Павел Ацуми пригласил двоих язычников, желающих слушать учение, и попросил меня побеседовать; я высказал свое затруднение, так как моя речь пока и для христиан-то не совсем понятна, а тем более для язычников. Но пришлось толковать. Я приблизительно сказал следующее. Если мы внимательно присмотримся к миру, то увидим, что здесь все имеет своего творца; никакая вещь не была бы, если бы ее для нашего употребления не сделал мастер; а если так, то как же существует мир-то вообще? Несомненно, и он имеет свое начало и своего Творца. Этот Творец и есть Бог. Затем, если мы обратимся к своему сердцу, то заметим, что обыкновенно оно или одобряет, или не одобряет наши поступки, да и в других нам нравится только хорошее; и этого голоса мы никак не заглушим, следовательно, он по существу не наш, а дан откуда-то свыше; это и есть действительно голос Божий в нас; он заставляет нас в нашей суете всетаки не удовлетворяться этой суетой и искать чего-то высшего и отличного от этого – словом, он требует иной жизни; это и есть жизнь душевная. В себе мы и видим что-то такое, что невидимо управляет всей нашей жизнью и никак уничтожиться не может; во время сна, например, тело ничего не чувствует, не понимает, а душа и тут живет, почему мы и имеем разные сновидения. Очевидно, душа не уничтожится и после смерти, как тело, которое истлевает. Все это так действительно и есть: душа со смертью освободится от тела и будет жить действительно духовной жизнью у Бога, у Которого только и есть истинная жизнь. Но, очевидно, вблизи Бога и может быть только достойное Его по своей чистоте; а остальное должно оставаться вдали от Бога, где, несомненно, мрак и мука. Как неграмотному трудно понимать книжку, так и далекому от Бога по душе невозможно быть близ Его по жизни. Таковы основные вопросы, приводящие нас к вере в Бога. Все это я говорил подробно и старался представлять как можно проще и яснее; но, кажется, не удалось, по крайней мере Вар нава говорит, что это для язычников трудно. Я и заставил его толковать о разных религиозных предметах и между прочим для христиан об Евхаристии и ее значении для нас, со слов Христа. Только в исходе 12-го часа язычники ушли, а христиане захотели поисповедаться. Здешние в исповеди более самособраны, чем в Кобе. Всех 8 человек. За обедней Адаци сказал поучение; после обеда я не много поговорил, дал несколько назиданий, призвал общими усилиями помогать катехизатору в деле проповеди; дома непременно совершать молитву, а по праздникам собираться в церковь, чтобы была действительно церковная жизнь. Потом я пошел к рейтану (ослабевшему в вере) Луке Мацумото; но его не застал, а только поговорил немного с его отцом язычником и пошел на вокзал, чтобы ехать в Химеидзи. По дороге заходил и к христианам; все они живут недалеко один от другого; очень добрые христиане, и по настроению действительно христиане. Некоторые приходили провожать и на поезд. В вагоне со мной был и Адаци; я ему и давал наставления, сегодняшней радостью христиан по поводу праздника возбуждая его дух на проповедь, и в заключение сказал: даете ли слово действительно трудиться для Церкви? Он обещал. Относительно вчерашних слушателей язычников он сказал, что здесь много таких-то бывает, – послушает, да так с тем же и останется, ибо не имеет веры.