Итак, облекитесь как избранные Божии, святые и

возлюбленные, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение,

снисходя друг другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу: как

Христос простил вас, так и вы. Более же всего облекитесь в любовь, которая есть

совокупность совершенства. И да владычествует в сердцах ваших мир Божий, к

которому вы и призваны в одном теле, и будьте дружелюбны. Слово Христово да

вселяется в вас обильно, со всякой премудростью; научайте и вразумляйте друг

друга псалмами, славословием и духовными песнями, во благодати воспевая всердцах ваших Господу. И всё, что вы делаете, словом или делом, всё делайте воимя Господа Иисуса Христа, благодаря через Него Бога и Отца (Кол3:12—17).Я сказал раньше, что одно из характерных свойств подлинной, здоровойдуховной жизни— это трезвость. Мы знаем из обычного русского языка, чтозначит трезвость по сравнению с опьянением, с нетрезвостью. Опьянеть можноразлично, не только вином: все, что нас настолько увлекает, что мы уже не можемвспомнить ни Бога, ни себя, ни основные ценности жизни, есть такое опьянение. Иэто относится не только к вещам, стоящим вне области Божией: можно быть так жеувлеченным церковными ценностями, а не только мирскими. В некотором смысле бытьувлеченным церковными ценностями более опасно, потому что такое увлечениесводит эти ценности на уровень идолов, кумиров, ложных божков, которым мыпоклоняемся.Это не имеет никакого отношения к тому, что вначале я назвал вдохновением:вдохновением ученого, художника, кому Богом открыто видеть за внешней формойтого, что его окружает, какую-то глубокую сущность, которую он извлекает,выделяет, выражает звуками, линиями, красками и делает доступной окружающимлюдям— невидящим. В свое время Георгий Федотов написал замечательнуюстатью о Духе Святом в творчестве: это не опьянение127. Но когда под влиянием красоты, илилюбви, или знания мы забываем именно этот смысл, который раскрывается ими, иделаем предметом наслаждения то, что должно быть предметом созерцания,—тогда мы теряем трезвость. В церковной жизни это бывает так часто и такразрушительно, когда люди в церковь приходят ради пения, ради тех эмоций,которые вызываются стройностью или таинственностью богослужения, когда уже неБог в центре всего, а переживание, которое является плодом Его присутствия.И одна, опять-таки основная, черта православного благочестия, православнойдуховности— это трезвость, которая переносит все ценности, смысл всего отсебя на Бога. Это выражается порой почти страшно. Когда я совершаю похороны, явсегда долго-долго выжидаю, прежде чем сказать первые слова богослужения,молясь о тех, которые их услышат, о тех, которые потеряли родного или близкогочеловека, потому что есть слова, которые можно нести на своих плечах тольковсей верой, и больше чем своей верой: силой Божией,— или, вернее, такиеслова, которые могут нас нести, но которые мы понести не можем. Как перед лицомгроба можно начать молиться словами Благословен Бог наш? Сколько нужноверы, доверия, почитания Бога, принятия Его путей, смирения— или хотя бы