свои заботы, всем было хорошо дома, было светло, было тепло, было сытно. А если

кто был бедняком, тому не хотелось разделить с чужими людьми ни своей хижины,

ни своего хлеба. Так сейчас идут люди, стучась в двери, и так же их не пускают,

как тогда. Мы научились очень странному и страшному слову: чужой. Мне

помнится, несколько лет тому назад я был на приеме в Троицкой лавре, пришло

время обеда, я стал искать свое место. И один из монахов мне сказал: «Владыко,

сядьте, где вам нравится!» Я тогда ему ответил: «Не могу же я сесть на чужое

место!» И он на меня посмотрел с изумлением и с какой-то болью и сказал:«Владыко, здесь чужих нет, здесь только свои!» Миллионы людей сейчас этого немогут слышать, потому что они в глазах, в сердцах других— чужие; никто нехочет сказать другому: ты свой здесь, ты мне родной, потому просто, чтоты человек и ты мне ближний, потому просто, что у тебя есть нужда, а у меняесть возможность твою нужду облегчить. Так Христос и Божия Матерь встречали издома в дом тот же ответ: идите дальше, для вас здесь места нет!А в это время, когда во всем Вифлееме ни один человек не почуял ничеловеческой жалости, ни духовного трепета и ужаса о том, что у его дверинаходится Матерь Божия, в это время мудрецы с тогдашнего края светапутешествовали в поисках Христа (Мф2:1—2). Им было открыто, что в Иудееродится новый Царь, Царь вечный, не временный, Царство Которого не проходит, аостается вовек. Они следовали за звездой, которая им указывала путь. Самыемудрые, самые ученые нашли Христа в пещере, потому что они искали истину. И ещенашли Христа пастухи, люди безграмотные, неученые, но с простотой сердца,которая им позволила просто поверить слову ангельского благовестия; они тожепришли.Человеческая простота и чистосердечие, и человеческая мудрость нашли Христа;все, что было между этими крайностями,— прошло мимо Него. Мудрыми намбыть не дано, но очищать свое сердце, открывать его, следовать своему сердцудано каждому из нас, каждый может это сделать. Удерживает нас страх, себялюбие,как удерживал жителей Вифлеема страх: что будет? Вот войдут в их жизнь, в их хижинуэтот мужчина, эта женщина, ожидающая ребенка, стеснят, чего доброго—останутся, и что будет дальше? Так и мы поступаем по отношению к Богу— мык Нему обращаемся легко, когда нам нужно, но открыть, широко распахнуть дверьсердца, дверь жизни своей нам страшно: что если Его приход будет концом всеготого покоя, строя, который мы с таким трудом создавали и создаем? Что если Онпотребует от нас, чтобы мы всерьез приняли жизнь, чтобы мы всерьез поверили,что Он— Господь, что Его пути должны быть нашими путями, Его мысли должныстать нашими мыслями? Что если Господь разметает весь порядок, который нам такдорог, порядок иногда мертвый, безжизненный, но порядок, в котором нам привычнои удобно стало жить, без глубоких чувств, без сильных переживаний, без всякойособенной мысли, живя как живется— только бы защищенной жизнью.И вот Христос в самую ночь Своего рождения нам показывает, что ради нас,чтобы нас освободить от плена, в который мы отдались, Он избирает свободно