глубине души что-то нам говорит: да, но Он воскрес!— и поэтому ужас этого

события, темнота страшной ночи Великой пятницы еле-еле доходят до нашего

сознания, до нашего чувства.

Когда я говорю «нас», я именно думаю о всех нас и о себе в первую очередь.

Когда я впервые читал Евангелие, я был до глубины души, до самых недр своего

существа потрясен, казалось: теперь, когда я это знаю, вся жизнь должна стать

иной, жить, как все живут, невозможно! И оглядываясь на свою жизнь, я с болью

сознаю, что хоть чувство это не потухло, но жизнь не изменилась в такойабсолютной мере, в какой она могла и должна была бы измениться.Евангельские события часто кажутся нам далекими, почти призрачными, а вместес тем они обращены к каждому из нас в каждое мгновение. Мы ищем в Евангелииутешения, подбодрения— и проходим мимо строгости, непреклонностиевангельского слова, того, как нас призывает Господь. Сейчас мы находимся передРождеством Христовым. Какой могла бы и должна бы быть для нас радость, что Богтак возлюбил мир, что вошел в этот мир, воплотился, так возлюбил человечество,что стал одним из нас! Но раз Он стал одним из нас, мы должны бы быть на Неготак похожи! Должны бы всем существом стремиться, чтобы Ему не было стыдно,больно от того, что Он нам сродни, свой. Когда в семье есть человек, которогомы почитаем, на кого дивимся— он такой чудный, что хотелось быпреклониться перед ним,— как мы стараемся его не осрамить перед лицомокружающих людей! И даже не перед окружающими— мы стараемся, чтобы емусамому не было стыдно, что мы не похожи на него, не стремимся к тому же, к чемустремится он, и что высокий идеал, красота, смысл, которыми он живет, намбезразличны.Наверное, каждый из нас знает, как больно бывает, когда что-то нас глубокотрогает, волнует и мы своему близкому другу расскажем об этом, а он пожметплечами, потому что ему это просто неинтересно, ему до этого дела нет,— ипереведет разговор на другую тему. Тема Христа— Его любовь к нам, любовьБожия к нам, любовь Божия, обращенная к каждому из нас. Эта тема—то, ради чего Он стал человеком, и ради чего Он все претерпел безмолвно, и радичего Он умер, говоря: Прости им, Отче, они не знают, что творят… И передлицом этого мы живем, как будто ничего из этого никогда не случалось, как будтоне было Воплощения, как будто и не раскрылась перед нами Божия крестная любовь.Мы словно говорим Ему: нам это неинтересно, у нас другие заботы, свои, насинтересует наша земная жизнь, какая она есть, мы к ней привязаны, не говори намо том, что она может разверзнуться и охватить и небо, и землю, и вечность и чтоимя ей должно быть— «любовь». Причем любовь не такая, которая на мне иливо мне сосредоточена, а любовь просторная, способная охватить все более широкиекруги людей, событий, вещей.И вот в течение подготовительных к Рождеству Христову недель мы читаемевангельский рассказ о званых на пир. Прочтем его словами самого Евангелия:Когда делаешь пир, зови нищих, увечных,