Как мы подходим к Богу? Разве мы не бежим к Нему каждый раз, когда нам

холодно в стылом мире и голодно в обездоленности нашей? А дальше, потом—

что? Не входим ли мы к Нему в лохмотьях сознательно? Нищие шли в ужасе, что в

таком виде предстанут перед своим господином, царем, а мы, когда становимся на

молитву, неужели просто стоим, как нищие у врат богатого, или стучимся

бесстыдно в двери того, кто может дать, но кому в лицо мы не заглянем, а только

будем смотреть, что его рука уронила в нашу руку? Как подходим мы ко святому

Причащению: в сознании ли, что мы— действительно нищие до конца и не тонам дорого, что нам будет дано, а дорого, что есть Кто-то, Кто нас так любит,что мы можем прийти, словно блудный сын, обнищав, все растратив, и встретитьлюбящего Отца, родной дом?Нам надо об этом думать, потому что стать домочадцами не значит прийти туда,где кормят, где тепло, где мы под защитой,— быть домочадцами значитвлиться в семью и разделить с этой семьей все, чем она живет: не хлеб и пищу,не тепло, а смысл жизни этой семьи. И когда мы молитвенно приходим к Богу,когда в причащении Святых Тайн мы приходим к Нему, мы приходим к Единому вТроице славимому Богу, Который есть Бог любви, Бог крестной любви, Богвоплощения, Бог, Который Сына Своего не пожалел ради тех, кто зло, бессовестноЕму изменил, кто не только был потерян, но ушел по своей воле и жил по своейволе.Так ли мы идем к Причащению? Приняв крещение, мы сами непосредственно (илиза нас— действительно любящие нас люди, верящие в наше благородство)обязались быть живым присутствием Христа среди людей, Его милосердием, Еголюбовью, Его готовностью жить и умирать ради других и ради Бога,— а нетолько жить благодаря тому, что Христос умер на Кресте: Ему— смерть,нам— жизнь. Это не христианский девиз, это богохульство. А мы так частоживем, будто это наш девиз. Бог нас ни к чему не обязывает— в том смысле,что Он не ставит условий: Он нас любит безусловно, ценой Своей жизни исмерти и сошествия во ад. Но есть ли в нас хоть какая-то искра благородства,есть ли в нас хоть какой-то луч благодарности? Если в нас есть сколько-тоблагородства— неужели мы не можем отозваться всей жизнью на то,что Бог Собой представляет, и на то, что Бог для нас, людей, сделал и делаетизо дня в день? Если в нас есть какая-то доля благодарности, способности бытьблагодарными— неужели мы не можем сознательно, сурово по отношению к себестроить жизнь, которая могла бы быть для нашего Бога радостью о том, что ненапрасно жил и умирал Христос, что весть об этом потрясла наши души и мы жизньюэто доказываем?Есть отрывок в Евангелии, где говорится, как человек был должен крупнуюсумму денег царю; так как он не мог выплатить свой долг, велено было продатьего в рабство вместе с семьей. Но он бросился на колени перед своим царем иумолил дать ему время, обещал все выплатить, и царь его простил. Но, выходя отцаря, этот человек встретил собственного должника, который был ему должен