входили чувством в них и познавали, что Сам Дух Святой вложил в них. И так мы

должны научиться читать Ветхий и Новый Завет, молитвы святых.

Когда мы читаем Ветхий Завет, Новый Завет, мы сталкиваемся с опытом целых

эпох, и в пределах этих эпох— с живым, победоносным, освящающим опытом

отдельных людей. Не напрасно Нестор Летописец говорил о том, что Церковь в

своем учении подобна великому хору. В ней звучит множество голосов, и каждый

голос своеобразен, неповторим, и они сливаются в одну общую гармонию. Вот что

составляет дивность Ветхого и Нового Завета: не то, что люди повторяют одно ито же, а то, что из опыта частичного, несовершенного, но чистого, который ониполучили, собрали, люди говорят свое живое, истинное слово, которое соединяетсяс такими же живыми истинными словами других людей и приносит нам Божественнуюправду. Есть множество слов, над которыми нам хорошо бы задуматься, и я хочуэто сделать в течение одной или двух бесед.Но еще одно сравнение мне кажется очень важным— это икона. Во-первых,всякий человек является иконой Христовой. Он является образом и подобиемБожиим, в нем живет дыхание Божие. Каждая из этих икон является отображениемХриста и вместе с этим не просто копией,— и это изумительно и прекрасно.Но когда мы выражаем наш опыт, будь то в виде иконы, или человеческой речи, илиосуществления нашей жизни, именно это происходит. Жизнь каждого святогоявляется иконой жизни и личности Христа. Слова святых являются голосом Божиим,голосом Святого Духа, Который учит нас в глубинах наших называть Бога Отцом. Вдругие моменты Он вдохновляет нас воздыханиями неизреченными (Рим8:15,26) обращаться к Богу, учит всей тоской души, всем желанием, надеждой, любовьюмолиться и устремляться к Богу.Но когда мы всматриваемся в те иконы, которые есть во всем православноммире, мы видим, что каждая нация облекла Спасителя, Божию Матерь, святых вчерты своей народности, потому что иначе думать они не могли. Невозможно себепредставить чернокожих африканцев, которые изобразили бы Христа в виде белогочеловека, Он был бы для них чужой. Мне вспоминается сейчас рассказ одногомиссионера. Он должен был проповедовать в негритянской деревне, и местный священник-негробратился к своей пастве и сказал: «Вы не смущайтесь, что он такой же белый,как бес, душа его такая же черная, как наша». Это звучит шуткой, но вместе стем в этом такая глубина! Нет такого состояния, нет такой группы людей, котораяне может в своих чертах, на своем языке выразить истину Божию и воспринять ее.И когда мы смотрим, например, на русские иконы, мы видим замечательную вещь: таже икона постепенно менялась в своем облике и порой приобретала новое имя. Япомню, как Леонид Александрович Успенский говорил одному начинающему ученику:«Помни, что икону выдумать невозможно, но икону переписать рабски тоже нельзя,потому что эта икона должна быть твоим опытом в пределах всецерковного опыта,который уже нашел свое выражение в этой иконе». И поэтому, когда мы глядим наразные списки различных икон: Владимирской, Иверской, Казанской, мы в них видимкакие-то различия. Больше того, некоторые иконы приобрели второе имя по месту,