который был учеником святого Иоанна Богослова. Он говорит, что и тут человек не

был оставлен Богом, что человек не был присужден навсегда блуждать во тьме, не

зная, не познавая того мира, в котором он создан. Он говорит, что это трудный

путь, но что, вглядываясь, вдумываясь, вживаясь в тот мир, которому мы

принадлежим— потому что он Божий, потому что в нем сияет Божий

свет, потому что на нем запечатлена Божественная премудрость,— человек

может постепенно раскрывать эту премудрость, понимать Бога через Его творение,

до момента, когда, дойдя до предела возможного естественного познания, оноткрывается к познанию Божественному. Тогда он оставляет свои попытки познатьестественным умом то, что сотворил Бог, и останавливается в молитве, впоклонении, в молчании, в созерцании Бога. Так что даже падение, впредставлении святого Иринея Лионского, не является окончательной катастрофой,не является концом судьбы человека. Но тот путь, который мог бы быть путемпрямого непрерывного светоносного восхождения и углубления в тайны Божии,превращается в долгий путь искания, блуждания, ошибок, исправлений и страдания.А дальше между Богом и человеком возникает— не вырастает, а вдруг,мгновенно открывается— пропасть, потому что в тот момент, когда человеквыбрал естественное познание помимо Бога, он с Богом уже не в отношениивзаимной глубинной любви и доверия, а в отношении вопрошания, порой страха.Библия рассказывает, как Адам и Ева услышали, что Бог ходит в раю. (Этоконечно образы, потому что весь этот рассказ является образной попыткой довестидо нашего сознания что-то, что описать невозможно: нет возможности на нашемязыке выразить, что случилось в мире, которого больше нет.) И когда они сознаютоколо себя присутствие Бога, Которому они уже не приобщены, как раньше, детскойлюбовью, детским доверием, совершенной отдачей себя, готовностью и желанием всетолько через Него познать, они испуганы и оба прячутся от Бога. И Бог их зовет:Адам, где ты? И Адам отвечает: я обнаружил, что я наг, что я голый, и мнестыдно. И сказал Бог: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, скоторого Я запретил тебе есть? (Быт3:8—11).И тут оказывается вдруг, что доверие, простота, которые были вначале, пришлик концу. В тот момент человек мог бы еще— вернее, уже— понять, чтос ним случилось. Но он не понимает, он сколько-то помрачен, но не понимаетдо конца, что с ним совершилось. Он думает, что может продолжать расти,становиться собой, познавать мир как бы параллельно с Богом. И тут входит всилу очень страшный закон. Жить можно— в том смысле, в котором Бог живи живы те, которые в Боге и с Ним,— только приобщенностью к Богу. Вмомент, когда человек отрывается от Бога, у него остается только один путь:рано или поздно умереть. И именно это случается с первой четой. Смертьчерез них входит в этот мир. Они потеряли источник Жизни, и без источника Жизнижизни больше нет. И начинается трагический период, в котором мы участвуем,когда человечество и весь живой мир познают смерть и приобщаются смерти. Этоочень страшно. Но если мы вспомним то, что сказал святой Ириней, это не