сомневаюсь, что все вы знаете, как бывает тяжко, страшно, одиноко, когда

оказываешься в чужой стране: языка не знаешь, обычаи людей тебе странны, дома

не похожи на привычные, климат не тот, все не то, все не то… И как бывает

одиноко, и как приходится напрягать все силы, чтобы остаться самим собой, не

сломаться. Но самим собой остаться без сторонней помощи, без того, чтобы

какое-то тепло до тебя дошло, очень и очень трудно.

А можно ли сказать, что всякий человек, который придет к нам на

богослужение, на беседу, встретит в нас людей зрячих, не таких, которые простовыслушают то, что он расскажет о себе, а людей, которые будут слушать глубинойсвоего сердца, которые будут слушать слова, а за словами улавливать то, чегочеловек и сказать не может, стыдится, боится, сам не знает, не понимает. Необязательно отзываться на человеческую боль или нужду тем, что скажешьнуждающемуся: «Я вижу, что тебе нужно, я тебе помогу!» Это иногда бываетунизительно, больно, страшно. Но можно так посмотреть на человека, такимголосом с ним говорить, так внимательно к нему отнестись, так ему помочь, чтобыон даже не заметил, что ты ему помогаешь материально и душевно. Столько разбывало, что с нуждой приходили к человеку, которому нечем было делиться, но онотдавал все свое сердце, всю свою открытость, все свое понимание так, что инуждающийся мог отозваться и открыться.Можно было бы рассказывать многое по этой линии, но я хотел вам хоть этопередать, потому что меня очень ранит, что после двух тысяч лет нетолько так называемое христианское общество Запада или даже России не созрело ктому, чтобы стать обществом любви— жертвенной, открытой, глубокой,прозорливой любви, но что мы, Церковь, не сумели стать обществом сострадания,понимания, заботливости, в конечном итоге Божией любви, изливающейся через нас.Эта тема, мне кажется, стоит перед XXIстолетием с громадной остротой. Двенадцатьапостолов, семьдесят учеников были посланы Христом в мир принести благую вестьо том, что мир Богу дорог, Богом любим, что Бог не остался где-то в высотах, астал человеком, разделил с нами нищенскую загнанность и судьбу, разделил нашусмертность, чтобы никто не мог Ему сказать: «Тебе легко, Богу, быть таким, а Тыпострадай, умри, как мы!» Да, Христос пострадал и умер, как мы, и Онвоскрес, и послал Своих учеников в весь мир, всем рассказать об Этом Боге, обэтой любви и показать в своем обществе, что эту любовь можно осуществить—пусть не в меру Христову, но в ту меру, в какую Божественная любовь можетзажечь наши сердца.Вот одна из тем, которая лежит сейчас перед XXIстолетием, в которое мывступаем. Может быть, и я несколько лет этого столетия захвачу. И перед намистоит задача: стать таким обществом, которое способно преобразить мирБожественной любовью. Богословствовать о любви, богословствовать вообще—легко. За нами две тысячи лет глубокой, подвижнической, святой мысли и жизни.Мы наследники такого богатства, которое могло бы преобразить весь мир, и мы этобогатство храним, бережем, дорожим им, а все же мир становится шире и шире, а