усталость и прийти к каким-то результатам, в противном случае, если он не

делает это настойчиво, он никогда не разовьет свое дыхание и мускулы. Это

относится ко всем формам жизни. Мы постоянно, даже не сознавая того, находимся

в состоянии аскетической тренировки. Эта ситуация становится проблемой, когда к

ней примешивается нравственное или физическое страдание, и тогда нам приходится

оценить некоторые моменты. Готов ли я сразу сдаться, что бы ни встретилось на

моем пути? Готов ли я к поражению? Неужели мне недостает чувства собственного

достоинства, чтобы противостать?Я не хочу сказать, что можно построить настоящую внутреннюю жизнь, прочную иполноценную, на гордости, но на чувстве собственного достоинства— да,можно. И порой даже предполагаемое страдание может быть побеждено этим чувствомдостоинства. Помню, во время освобождения Парижа мне предстояло пересечьсовершенно пустой мост. Вся беда была в том, что на другом его конце стоялпулемет,— собственно, поэтому-то мост был безлюдный. Но идти надо было. Ипомню, стоя на четвереньках за углом, я подумал: как быть? Можно ползти, аможно идти… И вдруг я представил себе, как унизительно ползти по пустому мосту—надо мной небо, вокруг весь город, и всего-то впереди эта нелепая штука,которая может вовсе и не выстрелить! Встать и пойти меня побудило не мужество,мне просто стало стыдно, когда я представил себе, как нелепо будет ползти наживоте 500ярдов, в то время как ничего не происходит. Я думаю, что оченьчасто, если бы мы посмотрели на себя и подумали: не выгляжу ли я нелепо?—мы бы ответили: да, потому что страшусь чего-то (что может вовсе не произойти)и не готов к этому.Бывают и другие ситуации, когда такая готовность приобретает гораздо большиеглубину и значение. Я пока оставляю в стороне ту целенаправленность, о которойговорил раньше, желание сделать что-то, что сильнее моего страха, иливнутреннего беспокойства, или физических препятствий, включая и острую боль.Сейчас я имею в виду взаимосвязь между страданием, физическим и нравственным, инашим положением в мире людей.Возьмем в пример зла человеческую жестокость, насилие. Человеческаяжестокость всегда врезается раной в человеческую душу или человеческую плоть.Это— место встречи зла и добра или невинности… Есть мучитель и жертва.Какая же возникает ситуация? Может создаться ситуация ненависти. Жертва можетобернуться к мучителю с ненавистью и постараться превратить в жертву его илисвести всю ситуацию к соревнованию ненависти и равновесию, вернее, нарушенномуравновесию силы, власти. Но это ничего не решает ни в отношении зла, ни вотношении страдания, потому что, если перевернуть ситуацию, если жертва станетмучителем, агрессором, зло просто удвоится, страдание только переместится надругую сторону. С вашей точки зрения разница велика, но объективно этоне так. Количество ненависти возросло, страдания— тоже, и совершеннобесцельно, без всякого творческого результата; невозможно отучиться бить других,потому что тебя самого жестоко избили. Ты только решаешь: надо стать сильнее.