Наша церковь все еще процветала бы, Если бы святое писание всегда Держали вне досягаемости для мирян; Но когда его перевели, полуграмотным людям И даже женщинам тоже было позволено Толковать все тексты и проповедовать. И тогда — что за неразбериха поднялась! Сапожники начали презирать богословов, Так что те ничего уже не могли, Их священнослужители стали надо всем насмехаться; Проповедь стала считаться легким делом, Каждый мог делать его хорошо[1960].

Мы видели выше, как милленарийско-дисциплинарный пуританизм показал, что во многих отношениях он соответствует интересам приходской элиты, воспитывая йоменов и трудолюбивых ремесленников, которые хотели навязать порядок своим семьям и безземельным беднякам, а также возделывать огороженные пустоши. Он также оказался приемлемым для поселенцев среди американской дикой природы[1961] . Я подозреваю, что те, кто подчеркивает, что в 1642 г. люди на основании религиозных пристрастий выбирали, к какой стороне присоединиться в гражданской войне, не учитывают этого соответствия между идеологией и экономическими интересами. Как мудро отмечает Конрад Расселл, “говорить, что партии разделялись по религиозному признаку, — не то же самое, что сказать, что религия была причиной гражданской войны”[1962]. Активный милленарийский пуританизм подходил для экономической экспансии и колонизации лучше, чем традиционная религия. Антиклерикализм продемонстрировал, среди прочего, желание освободить совесть мирян. Когда милленарийский импульс сошел на нет, эта идеология превратилась в идеологию эгоистической и классовой выгоды, пользы, приукрашенной отдельными библейскими текстами. Со временем эти тексты стали значить все меньше и меньше, и явилась, как бабочка из куколки, подлинная английская идеология прагматического эмпиризма — наименее теоретическая из всех ведущих идеологий, потому что ее библейский базис был отвергнут. Эта идеология была сдобрена прописной мудростью, которая иногда принимала библейские формы, но чаще всего это было чисто крестьянское или ремесленное знание, извлеченное из практического опыта. Бэкон советовал английским интеллектуалам учиться у мастеровых; Спрэт восхвалял их ясный стиль письма в своей “Истории”, которая была санкционирована Королевским обществом, находящимся под покровительством главы англиканской церкви.

Англичане гордились умением “как-то справляться”, “завоевать империю в приступе рассеянности”, “английским гением компромисса”. Эти явные недостатки, которыми мы похваляемся с фальшивым смирением, являются, вероятно, остатками кальвинистской уверенности в том, что Бог поможет своим избранным безотносительно к их достоинствам. Тот факт, что Англия стала на два с половиной столетия самой сильной державой мира в экономике и на море, позволило сохраниться этому отношению. Англичане более не были народом Книги, но они по-прежнему казались избранными; и Англия добилась явного успеха в судьбе США. Дар святого надувательства среди англосаксов позволяет им все еще верить, что их обращение с властью отличается от того, что делают низшие по происхождению, и приятнее. Это настолько является их второй натурой, что трудно определить в каждом конкретном случае, является ли их лицемерие сознательным или бессознательным.

Мы рассматриваем гораздо более важный процесс, чем упадок приверженности к Библии. Антихрист после полутора веков, в которые он был центральной фигурой английской политики, потонул в пошлости, когда милленаризм был секуляризован[1963]. Ад также переживал упадок, и то же происходило с казнями за колдовство. Кальвинизм потерял свое господствующее положение, которое он долго занимал в английской интеллектуальной жизни, хотя и продолжал преуспевать в субкультуре сектантства. Провиденциальная история, Бог, разрабатывающий свои цели для человечества, уступили место более мирской истории, к которой Маккиавелли, Гоббс и Гаррингтон имели большее отношение, чем Библия. Проповедники всегда проклинают исключительное безбожие своих времен, но изощренный и трезвый Джон Оуэн думал, что “ни один век не сравним с тем, в котором мы живем”, по части атеизма, “этой мерзости, с которой наша часть мира была вообще незнакома до недавних времен”[1964]. И все же атеизм был все еще отношением, отрицанием, а не философией. Фрэнсис Осборн был одним из многих, кто доказывал его невозможность: ведь должна же быть первопричина всего[1965]. Граф Рочестер говорил Бёрнету, что он никогда не встречал абсолютного атеиста[1966]. До возникновения научной теории эволюции было действительно трудно постичь вселенную, не имевшую Создателя. Рантеры настаивали на вечности материи: но откуда появилась материя?

Одним из неожиданных последствий поражения радикальной революции было то, что Дозволенная версия заменила Женевскую Библию: последнее издание Женевской Библии было опубликовано в 1644 г. За это, как я думаю, более всего были ответственны силы рынка. Как только прекратились возражения со стороны правительства против популярных изданий Библии, оказалось, что Дозволенную версию производить гораздо дешевле, чем Женевскую Библию с ее обильными примечаниями, иллюстрациями и другими аксессуарами. Попытка создать пересмотренное комментированное издание в 1650-х годах окончилась ничем. Упадок теологической политики, явившийся последствием победы парламента в гражданской войне, провал попытки достигнуть согласованных решений и увядание милленарийских надежд — все это способствовало потере женевскими примечаниями той актуальности, которую они имели до 1645 г.[1967] Антипуританский интеллектуальный климат, ставший респектабельным после 1660 г., привел к опорочению Женевской Библии, а также Псалтири Стернхолда и Хопкинса. Желание Якова I создать бесспорную Библию осуществилось на одно поколение и одну революцию позже публикации Дозволенной версии. Не в последний раз в английской истории “бесспорный” означало консервативный.

20. Незавершенное дело

Оживут ли кости сии [сухие]?Иез. 37.1-14Дело в термине, предложенном для того, чтобы облегчить незнание причин, как лекари обычно называют странные воздействия растений и минералов “тайными способностями” не потому, что они не имеют причин, а потому что их причины неизвестны. И действительно, нет ничего в природе или событии, что не имело бы целой цепи причин, которые, хотя и неясны для нас, не могут быть таковыми для Бога, Кто является первопричиной всех вещей.Samuel Butler, Characters and Passages from Note-Books, p. 300[1968]Вы все, кто сбросил старых тиранов, посмотрите серьезно, что вам еще нужно сделать, и так, чтобы вы могли создать и поддержать равенство всех товаров и земель... а если вы не добьетесь этого, вы хуже, чем старые тираны, потому что вы претендуете на улучшения, а они нет.[Anon.], Tyranipocrit, Discovered with hiswiles, wherewith he vanquisheth (Rotterdam, 1649)