Всё это говорится в вышереченной главе. Со всем этим совершенно согласно и то, что тот же святой отец говорит и в главе «О божественных именах», в письме к Иордану и в слове, носящем заглавие «εις την θεόσωμον του Κυριου ταφην», так что нельзя не признать всего этого за произведение одного и того же ума. В сочинении «О божественных именах» он говорит следующее: «Отец [есть] источник и причина Сына и Духа. Отец единого Сына и изводитель Духа. Сын — Сын, Слово, Премудрость и Сила, образ, отблеск, подобие (χαρακτηρ) Отца и от Отца, но не Сын Духа. Дух Святый — Дух Отца, как от Отца исходящий. Ибо нет никакого стремления (ορμη) без Духа. И Дух Сына, не как от Него, но как через Него исходящий от Отца, ибо един виновник — Отец». В письме к Иордану: «для нас един Бог Отец, и Слово Его, и Дух Его, Слово же — ипостасное рождение, посему и Сын. И Дух — ипостасное исхождение и извождение (προβλημα) от Отца через Сына, а не от Сына, как дух уст Его, обнаруживающий слово (λογου εξαγγελτικον), но не дыхание, разрешающееся и разливающееся (πνοη λυομενη και διαχεομενη), и служебное нам», как говорит в упомянутом слове. Отец — нерождённый родитель Сына, ибо не от кого–либо. Сын — рождение Отца, как рождённый от Него. Дух Святый [есть Дух] Бога и Отца, как от Него исходящий, а Духом Сына называется как через Него являющийся и преподаваемый твари, но не от Него имеющий происхождение».

Так я говорю, и то же свидетельствуют дела живыми свидетельствами (εμψυχοις μαρτιριαις), как можно было бы выразиться. Под делами я разумею в настоящем случае глаголы (λογους) блаженных [отцов], которые, говоря, что «Дух исходит через Сына», не только не разумеют чего–либо чуждого [мысли предшествовавших им отцов], а, напротив, совершенно согласны с ними относительно смысла [этих слов], как их ученики и последователи. Да и как могли бы они разуметь что–либо чуждое, когда и они признают Отца единым виновником Сына и Духа, единым источником Божества, и корнем, и началом, и явно отвергают происхождение Духа от Сына?

Они очень хорошо сказали — если позволено будет мне сделать, с Божией помощью, попытку выяснить точнее смысл этого изречения — они [повторяю] очень хорошо знали — и великий Максим, и божественный Тарасий, равно как и священный Иоанн — что Дух Святый, исходящий от Отца, от Него же имеет причину и ипостаси [Своей] и бытия (του ειναι). Знали также и то, что Он [Дух Святый] через Сына проходит (προιον), открывается, воссиявает, является, приходит (ηκον) и познаётся. Пересматривая тщательно их творения, ты нашёл бы, что они действительно говорят, что Дух Святый исходит от Отца, а через Сына является, и посылается, и воссиявает, и открывается, и познаётся; и в других местах — что Дух Святый исходит от Отца через Сына, но не в том смысле, в каком разумеешь это изречение ты, то есть, что Дух Святый имеет происхождение через Сына, так что вследствие этого присвоялась бы и Сыну причина ипостаси Всесвятого Духа, — этого нигде не написано, и, следовательно, так нельзя и думать; а, напротив, это говорится у них для того, чтобы, с одной стороны, научить тебя, что, поскольку Он исходит от Отца как от виновника, то оттуда же имеет и происхождение, так как форме происхождения всего приличнее быть оттуда же, откуда и происхождение; с другой, что Он через Сына проходит и является и прочее, о чём говорится как у приведённых выше, так и у других богоносных отцов. Ибо прохождению (προοδω) Духа в бытие от Отца — я продолжаю возвращаться к этому предмету, чтобы лучше выяснить смысл и значение, которые отцы соединяют с термином προοδος εις το ειναι — сопутствует воссияние того же Духа через Сына таким же точно образом, как в блистании света от солнца свет испускается (προεσις) и является через его луч. Это сравнение, мне кажется, убеждает в том, что означенные богословы, говоря об исхождении Святого Духа от Отца через Сына, с одной стороны дают этим понять, что Он исходит и существует (υφεστηκεν) от Отца как от виновника, так как слово «исходить» всегда означает способ происхождения Святого Духа, а с другой, заявляют и то, что, исходя от Отца, Он через Сына является и открывается, хотя буквально и не встречается здесь слово «явление», дополняющее собой первое, обозначающее способ происхождения (την χωραν πεπληρωκοτος του τροπου, του δηλωτικου υπαρξεως). Как в других местах, говоря, что Дух Святый воссиявает и проходит (προιεναι) от Отца через Сына, мы хотим этим бесспорно обозначить явление Духа через Сына; но в то же время наш ум, возносясь к благочестивому представлению, мыслит, что Дух, воссиявающий и являющийся через Сына, имеет происхождение и всю причину бытия от Отца, хотя глаголы «проходить» и «воссиявать» и не означают собственно способа происхождения; так же точно и здесь, говоря об исхождении Духа Святого через Сына, мы прилагаем силу значения слова «исходить» к одному виновнику — Отцу, и, вследствие этого, правильно соблюдаем то, что обозначается этим изречением по богословию Спасителя, и употребляем слово «через Сына» не для обозначения общения в происхождении, но, руководствуясь здравым отеческим учением, здраво и безопасно (ασφαλως) при этом подразумеваем то, что у них же самих изъяснено в других местах — именно, что, исходя от Отца, Дух Святый является, открывается, воссиявает и посылается через Сына. Если хочешь всё это представлять себе с возможной ясностью, внемли великому светильнику Григорию пастырю Нисскому. Он говорит: «относительно сущего из причины мы мыслим другое различие. Ибо одно непосредственно от первого», — он разумеет Сына, Который непосредственно от Отца — всеконечно, этим он хочет сказать и то, что Он от Отца посредством рождения (γεννητως), подразумевая при этом и самый способ происхождения, хотя это прямо и не выражено в этих словах. Что же касается Духа, то и Он, говорит [святой отец], от первого — всеконечно, вместе с этим говорит и то, что Он от первого посредством исхождения (εκπορευτως), так что и здесь разумеется способ происхождения, хотя слово само буквально и не встречается. Но в то же время он говорит, что Дух через Того, кто непосредственно от первого. Скажи мне ради Бога, какой смысл представляется тебе в слове «через того, кто непосредственно»? Не думается ли тебе, что Дух происходит и имеет бытие через Сына? Конечно, ты этого не подумаешь, а подумаешь, что Он воссиявает, является и проходит [через Сына], как повсюду в других местах говорит то [святой отец].

Смотри же как у этого богослова во всех этих столь различных мыслях преподаётся одно и то же богословие, и, следовательно, разве может быть затруднение к восстановлению благочестивой мысли и на этом пункте, где слово [святого отца], различая то, что должно различать, в то же время соединяет во едино и то, что должно соединять, и сводит в одно в словесном выражении (εξαγγελια). Ибо богословствующий ум [святого отца] знает, что Сын родился и получил происхождение от Отца, и, вследствие этого, хорошо сказал: «непосредственно от первого». Знает также и то, что Дух от того же Отца исходит и имеет происхождение; но вместе с тем знает и то, что Он и через Сына, но не как имеющий происхождение через Сына. И если употребил выражение, означающее связь, сказав: «через того, кто непосредственно от первого», то через это ничего не слил, равно как ничего из неподобающего не помыслил, и хотя был крайне стеснён сжатостью выражения, но с тем большим торжеством вышел из затруднения. В слове «от первого» ему слышались Сын и Дух Святый, и он разумел то, что оба они от первого как от причины, но каждого разумел со свойственным ему одному способом происхождения. А словами «Дух через Сына» сейчас же ударил на воссияние, облистание, проявление и прочее подобное, что говорится и у других богословов, и у самого Нисского, когда они говорят, что «Дух через Сына». И как здесь сила благочестия открывает возможность рассуждать и не дозволяет простираться далее правильности, хотя бы и тысячи затруднений возникали со стороны выражений, так же точно, когда дело идёт о восстановлении силы изречения «Дух Святый исходит от Отца через Сына», не следует стесняться сжатостью толкования и впадать в смешение. Ибо Дух исходит от Отца как имеющий от Него происхождение и причину бытия. А если так, то под словами «через Сына» что иное ты можешь разуметь, как не то, что понял под словом «через того, кто непосредственно», внимая учителю — самой Истине и руководимый Нисским. Но ты понял эти слова не в том смысле, что Дух имеет происхождение и бытие через Сына, а в том, что Он воссиявает и является через Него, справедливо относя к одному Отцу из этих [Лиц] причину. Это ясно видно, между прочим, и из того, что говорит сам же Григорий Нисский в других местах. Нет никакой нужды рабски держась сравнения подавать клеветникам повод [к клевете] в несоответствии (ατονια) примера. Не луч от солнца мы будем разуметь (νοησομεν), но от нерождённого солнца другое солнце — Сына, вместе с мыслью о первом воссиявшего купно с Ним посредством рождения и по всему с Ним сходного — по красоте, по силе, по блеску, по величию, по светлости — словом, по всему, что только мы созерцаем в солнце. И опять другой такой же свет [разумеем] Духа таким же точно образом, не временным каким–либо расстоянием отделяемого от рождённого света, но через него воссиявающего, причину же ипостаси имеющего от первообразного (πρωτοτυπου) Света. Итак, если это сколько по отечески и благочестно, столько же и истинно, то исповедывать, что Дух Святый имеет происхождение от Сына — значит изрекать хулу и утверждать нечто совершенно чуждое благочестивой церкви, и где же основание, когда мы слышим от некоторых святых, что Дух Святый исходит через Сына, не сообразить тотчас же, что этими словами святые не усвояют Духу Святому происхождения через Сына, хотя слово «исхождение» и употребляется преимущественно для обозначения способа происхождения? Но мы, конечно, не подумаем ни изгонять их за эти слова из сонма святых, ни вычёркивать их слов как неблагочестных, как сказал некто из тех, которые по своему невежеству готовы всё и сделать, и сказать. Нет, и они по–прежнему останутся для нас святыми, как наставники благочестия и всего доброго, и мы со своей стороны, взирая на правильность их мысли, не будем отвергать их изречений, во всём соблюдая должное к отцам благоговение. Вследствие этого мы и изречения их приводим без всяких изменений (απαραποιητους), и их мысли храним неискажёнными. Посему, когда они говорят, что Дух Святый исходит от Отца через Сына, то и мы говорим так же, как и они: Дух Святый исходит от Отца через Сына. Опять, когда они думают, что происхождение у Духа Святого и прохождение в бытие от Отца, а проявление, обнаружение и воссияние через Сына, то и мы так же думаем и мудрствуем, и, мудрствуя таким образом, ничего не отнимаем у слова «исхождение», означающего способ происхождения. Итак, когда они говорят, что Дух Святый исходит через Сына, то эти слова в их устах вовсе не означают того, что Он имеет происхождение через Сына. А если скажете: «означают», то что же нам мешает сделать это догматом Церкви, то есть, [провозгласить,] что Дух Святый имеет через Сына прохождение в бытие? А в таком случае за что же мы отлучаем от Церкви итальянцев и Векка, думающих и проповедующих это со всеми вытекающими отсюда последствиями? Одно из двух: или, упорно настаивая на том, что исхождение Святого Духа от Отца через Сына означает происхождение Его через Сына, допустите в общение с собой и их, как хорошо и благочестиво мыслящих и говорящих, — или, не принимая их в своё общение, будьте же справедливы, не принимайте и указанного мнения. А делать и то, и другое, могут лишь те, которые не замечают вопиющего противоречия, заключающегося между этими двумя предметами — с этим, я полагаю, согласится всякий мыслящий человек.

Этого было бы и достаточно сказать о предположенном нами себе предмете и окончить здесь нашу речь. Но, поскольку и слово «воссияние» не оставили в покое, а напали и на это уж совершенно невинное слово люди, не знаю из чего сковавшие своё словесное оружие; люди, которые, если бы умели ценить себя по достоинству, то за свои поползновения к писательству возненавидели бы себя так, как, может быть, никто не ненавидит другого. Нападают они и на кое–что другое, но главным образом на то, что мы назвали это воссияние вечным. Слово это, по их мнению, должно означать то же, что слово «происхождение», и потому не лишне будет продолжить несколько свою речь, чтобы опровергнуть, как должно, все нападения. Что мы в своём свитке под словом «воссияние» разумели не происхождение, а обнаружение, или проявление, или вообще нечто весьма к этому близкое — в этом едва ли кто–либо, пробегая нашу тетрадку, не сознается, как бы он ни был необразован. Ибо, с одной стороны, в ней ясно отрицается происхождение Духа через Сына, хотя, с другой, вовсе не отвергается воссияние Духа через Сына. И каким бы образом могли означать одно и то же эти два слова — происхождение и воссияние — когда нас за то именно и ругают (βλασφημουμεν), что свиток устраняет слово «происхождение», но не опорочивает (ουκ αποδοκιμαζει) слова «воссияние», как заключающего в себе благочестивую мысль. А если у некоторых отцов [слово] «воссияние» употребляется вместо слова «происхождение» лишь в переносном смысле; собственное же значение этого слова, означающего проявление (φανερωσιν), ясно видно из следующего. Воссияние и происхождение — два имени существительных, но не от существительных имён, а от двух глаголов они происходят: первое от глагола «являюсь» (φαινω), второе от глагола «происхожу» (υπαρχω). Желающие могут спросить об этом в школах у мальчиков, экзаменуемых в производстве слов, и проверить нас — действительно ли глагол εκφαινω, очевидно, тождественный с глаголом φαινερω, означает не то же, что глагол υπαρχω, хотя уже одно то представляется немыслимым, чтобы разные слова означали одно и то же. Может быть, дети, ударившись в соревнование, и скажут, что оба эти глагола ведут своё начало от одного и того же слова (ονομα), и именно от слова φαος, от которого ведут своё начало те два глагола. Кто же, наконец, и каким искусством заставит нас понимать всегда слово εκφαινσις в смысле υπαρξις? Знаю, что некоторые действительно употребляли эти два слова одно вместо другого. Желая сказать о происхождении, действительно употребляли слово «воссияние» (εκφαινσιν) вместо слова «происхождение». Но дело в том, когда и где они употребляли. Они употребляли так эти слова там — я не опускаю случая повторять это как возможно часто — где, действительно, то и другое было уместно (αληθευειν), и где можно было употребить то и другое из этих слов по ходу речи, а не повсюду и не всегда. А эти люди — я разумею наших нынешних охотников за словами — невежественно превращают «где» (που) и «когда» (ποτε) в просто (απλως), как будто от одного или двух белых людей можно смело заключить, что и все люди белы, и даже глазам своим не поверить, если вы скажете, что не все. Кроме того, я в своём свитке употребил слово εκφαινσις вместо слова φαινερωσις или другого тождественного по значению, и меня винят не за то только, что я считаю эти слова весьма близкими одно к другому про смыслу, а и за то, что я употребил их прежде, чем удостоили употребить их и установить их в смысле изъяснители божественных догматов, так чтобы я употребил уже эти слова после них. Но я, право, боюсь, как бы ты не принял уж за слишком смешное идиотство мои усилия доказывать, что слово εκφαινσις у них означает то же, что φαινερωσις. И если бы даже никто другой не говорил так, то тебе достаточно было бы прочитать объяснение на пророческий светильник Захарии, Максима [исповедника], о котором я часто упоминал, или его же объяснение на богословское выражение δια τουτο μονος απ' αρχης, чтобы уж никогда не заикаться больше об этом слове.

Но, говорят, я вдобавок назвал ещё это воссияние вечным. Это составляет уже третье обвинение против нас. А ты, говорящий это, кто бы ты ни был, разве не называешь воссияния, облистания и проявления Духа через Сына вечными? И разве можно иначе представлять себе это воссияние? Понятно, что Дух через Сына сообщается, подаётся и посылается лишь тогда, когда бывают способны принять Его те, которым Он посылается, сообщается и подаётся. Но воссиявает, облистает и проявляется Он вечно. В этом ты можешь убедиться от Великого Василия, от брата его Григория [Неокесарийского], от чудотворца, от Афанасия, от мудрого Иоанна [Дамаскина], изречения которых я напомнил несколько выше. «Сын», говорит Василий, «через Себя Самого, и вместе с Собой познающий исходящего от Отца Духа». Таким образом, если Он присно с Сыном познавается, с Сыном, от Которого никогда не разлучался, как тебе известно, и через Которого присно; то как же представить себе всё это, как не вечным? Григорий, в свою очередь, между свойствами Духа, составляющими Его отличие от Отца и Сына, считает и то, что Он через Сына является и воссиявает. А так как Дух Святый никогда не был без своих личных свойств, как тоже тебе известно, то и явление через Сына в качестве свойства, присущего Ему, как вечно существующему, ты, конечно, не назовёшь невечным, если только у тебя есть разум. Ещё лучше выяснил это чудотворец своим учением о том, что «Дух Святый вечно посылается через Сына из сущности Отца». Афанасий и Иоанн дают нам и образ, по возможности, непостижимой невидимой Троицы, чтобы посредством его руководить нас, насколько это окажется возможным, и привести к познанию (εις επιγνωσιν) сего блаженного естества. Первый из них указывает нам этот образ в солнце, в отражении его лучей и свете, второй — в солнце, луче и свете. Как ты думаешь, считают ли эти отцы свет и сияние всегда исходящими от солнца через отражение или через луч, или, может быть, как–нибудь это делается и помимо лучей? И затем, когда слышишь, что Дух называется Духом Сына в том смысле, что Он является через Сына, а не в том, что Он имеет происхождение от Него, то как тебе представляется отношение Духа к Сыну? Представляешь ли ты Его себе Духом Сына во времени, сделавшимся таковым после (εγχρονως και ποτε), или существующим в этом качестве от вечности? Фи! (Απαγε), скажешь ты, конечно, от вечности и всегда, если Дух есть всегда Дух Сына, а Духом Сына называется Он потому, что через Сына является, то, очевидно, тот, кто называет Его Духом Сына, или, что то же, говорит, что Он открывается через Сына, говорит в то же время и то, что Он открывается от вечности. Итак, прекрати же, любезный, свои нападки на свиток; в противном случае как бы тебе не навлечь на себя самого нападения со стороны людей учёных и здравомыслящих, если ты по–прежнему будешь прохаживаться на его счёт (ετι την γλωτταν επαφησεις αυτου) и будешь столь же щедр на свои нападки. Не думаю, чтобы ты так мало любил добро и был настолько ослеплён, чтобы не быть благоразумным для своей же пользы, или, по крайней мере, казаться таковым и не набрасываться [на добрых людей] с клеветами.

ПримечанияПредлагаемый читателямъ «Христіанскаго Чтенія» переводъ автобіографіи одного изъ знаменитейшихъ богослововъ Восточной церкви ХІІІ в., сделанъ съ оригинальнаго текста, изданнаго г. Маттіэ въ 1817 г. во Франкфурте–на–Майне по рукописямъ — Франкфуртской (принадлежащей частному лицу), венской и ліонской (авторъ пользовался копіей этой последной, копіей принадлежащей Геттингенскому университету) библіотекъ. Во франкфуртской рукописи, оказавшейся самою исправною, она носитъ Следующее заглавіе: Γρηγορίου τοῦ ἁγιωτάτου ϰαὶ μαϰαριωτάτου οἰϰουμενιϰου πατριάρχου περι τοῦ ϰαϑ’ ἐαυτὸν ριοῦ, ὡς ἀπ’ ἀλλου προσωπου; въ венской — самой неисправной: — τοῦ σοϕωτάτου ϰαὶ λογιωτάτου πατριάρχου ϰωνταντινουπόλεως Γρηγορίου του Κυπρίου διηγήσεως μεριϰής λόγος, τὰ ϰαϑ’ ἐαυτὸν περιέχων. Ho еще въ прошедшемъ столетіи она была издана по рукописи Ліонской библіотеки Дерубеисомъ въ Венеціи съ латинскимъ переводомъ и примечаніями, подъ заглавіемъ: Georgii seu Gregorii Сургіі, Patriarchae Constantinopolitani, vita, quae ex Codice Lugduno–Batavensi nunc primum graece in lucem prodit, cum latina interpretatione et notis. Accedunt dissertationes duae historicae, et dogmaticae, cum binis epistolis ejusdem Cyprii ad amicum, et Moschamperis Exchartophylacis ad ipsum, nunc primum edidit: queis Byzantina Georgii Pachimeri historia illustratur, Auctore Fr. Iv. Fran. Bernardo M. de Rubeis, Ordinis praedicatorum. Venètiis, MDCCLIII Typio Io. Bapfcistae (sic) Pasquali. Superiorum Permissu, ac Privillegio. 239. S. 4. Новое изданіе Маттіэ было вызвано неисправностью текста, изданнаго Дерубеисомъ по одному только ліонскому списку (самому полному изъ всехъ). Нашъ переводъ предпринятъ сколько по вниманію къ личности знаменитаго патріарха, стольно же и къ историческому интересу, представляемому содержаніемъ его автобіографіи. Вследъ за нею мы надеемся сообщить читателямъ «Христіанскаго Чтенія» переводъ одного изъ писемъ патріарха къ императору Андронику Палеологу старшему, изданнаго темъ же ученымъ и, подобно автобіографіи, снабженнаго вольнымъ немецкимъ переводомъ (Прим. — перев.).