Индустриализация, все более рационализированная, есть фатум не только Европы, но и всего земного шара. Рост народонаселения, рост потребностей толкают в этом направлении. Не Маркс выдумал господство экономики в человеческой жизни, как не он выдумал борьбу классов. Он увидел действительность капиталистических обществ XIX века. Ошибка его была лишь в том, что он слишком обобщил это господство экономики и классовой борьбы в известную эпоху, придал этому универсальное значение. Господство экономики оказалось фатумом человеческих обществ, но это в принципе фатум преодолимый. Проблема экономики, пробема «хлеба» должна быть решена, без этого нельзя идти вперед и ввысь. Это требует сосредоточенности над материальной стороной жизни, над ее организацией. И на эту работу, очень важную, но связанную со средствами, а не целями человеческой жизни, идут огромные духовные силы человека, человеческий героизм и жертвенность. Внутренняя же жизнь человека опустошается. Между тем как власть машины и техники требует от человека большей силы духа, чем прежняя, более органически–растительная жизнь. Человеку даются в руки такие страшные орудия истребления, что будущее человечества зависит более, чем когда‑либо, от духовного и нравственного состояния людей и обществ. В этом основное противоречие современного мира и опасность его положения. Совершенно невозможен возврат к доиндустриальному, дотехнико–машинному периоду человеческой истории. Такие медиавалисты3,

223//224

как Карлейль и Рескин, смотрели назад, а не вперед, хотя в их критике было много верного. Но идти можно и должно лишь вперед. Человеческие общества зашли слишком далеко на этом пути. Индия, страна очень большой духовности и углубленности, должна будет пройти через процесс, пройденный западной цивилизацией, в которой духовность ослабела. Это необходимо для победы над народной нищетой. И весь вопрос в том, сохранит ли при этом Индия свою духовность. Россия, Св. Русь, которую славянофилы противополагали рационализму и материализму Запада, проходит через острую индустриализацию, через усвоение высокой техники, через развитие материалистической цивилизации в очень напряженных темпах. По видимости Россия материализируется, т. е. происходит процесс, обратный тому, которого хотели русские мыслители и писатели XIX века, веровавшие в великую русскую миссию. Но процесс сложнее, чем могут думать. Прежде всего этот процесс, в отличие от Запада, происходит под знаком социализма, что соответствует старой русской идее социальной правды. Кроме того, нужно верить, что в России есть подземное, глубинное духовное течение. И во всяком случае роль православной Церкви очень возросла, религиозные верования русского народа оказались сильными.

Нужно быть слепым, чтобы не видеть, что миру предстоит радикальное социальное переустройство. Это может происходить разными путями. Должно желать, чтобы социальная революция в мире происходила наименее насильническим и кровавым путем. Это будет зависеть от степени сопротивления сил, гос-

224//225

подствовавших доныне в мире. Но еще более будет зависеть от той роли, которую будут играть положительные духовные силы мира. Борьба христианских церквей и христианских группировок против идущего на мир социализма или коммунизма есть самое плохое, что может произойти. Нужен не страх коммунизма и не антикоммунистический фронт, который неотвратимо превращается во фронт фашистский, а христианизация и спиритуализация коммунизма, при признании в нем положительной социальной правды. Необходимо защищать высшие духовные ценности, которые со всех сторон утесняются и отрицаются. Но есть ложная защита духовных ценностей, которая лишь усиливает материализм. Духовными ценностями слишком часто прикрывались для дурных целей, для защиты несправедливого социального строя. Получалось ложное впечатление, что духовная ценность есть социальное достояние буржуазных классов, ими и для них созданное. Это постоянно утверждается и охранителями буржуазного строя и марксистами–коммунистами. Но подлинные духовные ценности, особенно ценности религиозные, находятся вне классов и вне социальных строев, и они менее всего созданы в буржуазно–капиталистический период истории. Можно удивляться тому упорству, с которым католики — bien‑pensants4 — готовы кричать, что национализация трестов противоречит католической вере, и защищать буржуазные формы собственности, как неразрывно связанные с католичеством. Это и готовит во Франции самые насильственные формы социальной революции. В этом отношении в Англии гораздо более здоровое положение. Современным католикам, осо-

225//226бенно правым католикам, но также протестантам, следует напомнить, как учили о частной собственности учители Церкви, особенно восточные — св. Иоанн Златоуст и св. Василий Великий. Коммюнотарность собственности св. Василий Великий считал естественным состоянием всех сотворенных Богом существ. «Снимите крыши, — говорит он, — разрушьте стены, покажите на солнечный свет хлеб, который вы заставляете гнить». Собственника он считал лишь управителем. Он идет так далеко, что называет бандитами тех, кто не разделяет своего имущества с бедными. Хлеб принадлежит тому, кто голоден, одежда тому, кто наг. Св. Амвросий Медиоланский говорит, что природа создала общее право и лишь узурпация создала частное право. «Это не ваше имущество вы щедро раздаете бедным, это часть его собственного вы ему возвращаете». Земля принадлежит всем. Особенно интересен св. Иоанн Златоуст. Он говорит: «Частная собственность всегда имеет свое происхождение в каком‑либо преступлении или несправедливости». Бог не сделал одних бедными, а других богатыми. Несправедливость может исчезнуть только по переходе имущества в общее владение. Св. Иоанн Златоуст думал, что лишь интегральный коммунизм есть единственный экономический режим, согласный с волей Божьей. Люди должны сообща пользоваться всеми благами земными. Эти учители Церкви были коммунистами своего времени. Св. Иоанн Златоуст, Константинопольский Патриарх, считал себя представителем пролетариата Константинополя. Коммунизм по идее своей христианского происхождения, и в прошлом он был обычно религиозно окрашен. И226//227нужно потерять совесть, чтобы считать более соответствующим христианству капитализм. Мир идет к социализму в той или иной форме. В советской России, согласно конституции 36–го года, сейчас строй не столько коммунистический, сколько социалистический. Весь вопрос в том, чтобы переход к новому социальному строю произошел не при ослаблении духовности, а при ее усилении и напряжении. Умаление духовности уже давно происходит. Но возрастание духовности будет также возрастанием человечности, что особенно важно при социальном перевороте. Социализм и коммунизм, связанный с марксизмом, находятся в слишком большой отрицательной зависимости от капиталистической промышленности, от ее противоречий и от порожденного ею зла. Это приводило к тому диалектическому выводу, что зло создает добро, что свет происходит от тьмы. У Маркса была эта идея. Но капиталистическая промышленность есть временное и преходящее явление исторического процесса, которому было придано слишком универсальное, всеобщее значение. Дух представился эпифеноменом или надстройкой известной эпохи. Новый человек при этом будет продуктом фабричного производства, которое формирует и человеческие души. Он поднимется из самых недр хозяйственного строя, который признается злым и несправедливым. Таким образом отрицаются положительные духовные источники возрождения человека к новой жизни, созданья лучшего человеческого общества. В нашем исстрадавшемся и изолгавшемся мире необходима не только социальная революция, но и революция духовная. Вопрос стоит не только об обществе, но и о человеке. И вопрос о чело-227//228веке глубже вопроса об обществе. Впрочем, оба вопроса неразрывно связаны. Из плохого, гнилого человеческого материала нельзя построить хорошего общества, как нельзя построить хорошего дома из распадающегося камня и гнилого дерева. Между тем как человек в нашем мире находится в очень плохом состоянии. Он потерял себя, оторвался от собственного центра, утерял смысл своей жизни, он внутренне разорван и с необыкновенной легкостью поддается массовому внушению, гипнозу. Пример нацизма в Германии в этом отношении потрясающий. Человек с большей легкостью сбрасывает с себя покровы цивилизации. Никогда еще пропаганда не играла такой роли в истории, как в наше время, никогда еще не было такого нового могущественного фактора, как пресса. Современный человек определяет свои мнения и свои действия в состоянии выброшенности вовне. Если русский народ в советский период обнаружил огромную способность к жертве и героизму, как это мы видим в революции и войне, то только потому, что он еще живет духовным капиталом, приобретенным тысячелетним его христианским воспитанием. Это остается и после отпадения от христианской веры. Христианства не может заменить пафос коллективного экономического строительства. Патриотический же пафос во время войны в час смертельной опасности для России, имел тоже более древние духовные источники. Народы же Запада, особенно французский, наиболее культурно рафинированный народ, очень ослаблены пережитой буржуазной эпохой, очень материалистической, связанной с жаждой наслаждения жизнью. Буржуазные классы находятся в состоянии228//229