— Отец Александр, за границей все это время печатали русских богословов, в основном умерших, из здравствующих — только вас и Дудко. Извините за любопытство, но оно естественно, — а гонорары за богословские книги выплачивают?

— Русские издания там безгонорарные. Я им благодарен уже за то, что не платил за краску и за бумагу.

Русских религиозных философов знают во всем мире. Двадцатый век ими гордится. Только у нас они до последнего времени были неведомые существа. И это неудивительно. Церковная научная мысль у нас была разрушена полностью. Все духовные школы были закрыты, печатные органы ликвидированы. Все богословы либо погибли, либо лишились Отечества. Православному богословию это нанесло серьезный удар.

— Мы знаем, что атеизм появился не в 1917–м. Видите ли вы разницу между атеизмом до и после революции, или ее нет?

— Атеизм всегда был атеизмом. Только «до» он был волеизъявлением человека и свободным неприятием веры, а «после» стал выгодным, его поддерживало и охраняло государство. И это уже нарушение принципа светского государства. Говорят, что церковь вступила в Константиновскую эру, когда в IV веке получила поддержку империи. Так вот, некоторые историки иронически говорят, что с 1920 года атеизм вступил в свою «Константиновскую эру», стал у нас государственной религией, а вовсе не свободным мировоззрением. При этом он проявлял себя исключительно трусливо, потому что не давал другим мнениям открыто высказываться, используя свое привилегированное положение.

— Как, по–вашему, менялось отношение государства к церкви?

— Я думаю, что вначале с церковью все же считались. Позже, в 20–е годы, когда начались церковные расколы, когда она очень ослабла и ее авторитет утратился во многих слоях общества, это было использовано для тотального подавления религии. Что касается политики Сталина во время войны… Это тактическая уловка. Маневры с учетом интересов военных союзников и общего настроения в массах.

— Писали, он был лучшим учеником в духовной семинарии…— Едва ли он был лучшим учеником. И вообще он был посредственностью — коварный интриган, патологический властолюбец. Даже его заслуги перед марксизмом — не более чем политический миф.— Вы, отец Александр, считаете, что религия не имела никакого отношения к его культу?— Самое прямое. Он сознательно стремился устранить религию, чтоб заменить ее своим культом, потому что это для него было политически выгодным. Он понимал, что не просто страх должен укреплять его власть вождя и полную ему преданность. Если его будут считать высшим существом, божеством, эта преданность будет обеспечена.— А в юности вы в него верили?— Думаю, я рано получил прививку против культа Сталина. Именно в сталинское время на рынке, среди гвоздей и морских свинок, я нашел… старые книги Владимира Соловьева, Сергия Булгакова и читал… с дрожью. В то время, когда не было ни самиздата, ни тамиздата, в сфере философии печаталась только ахинея, которую нельзя было брать в руки, я открыл мир великих мыслителей.— «Изучал биологию в Москве и Иркутске» — так пишут о вас, отец Александр, о священнослужителе, и для нас это удивительно…