«Мы пошли вмѣстѣ, — послѣ разсказывалъ намъ братъ Николай, — когда я сотворилъ молитву у дверей келліи, старецъ отвѣтилъ «Аминь!» и отворилъ дверь своей келліи. Генералъ вошелъ въ келлію, а я остался въ коридорѣ. Прошло нѣсколько минутъ, и вотъ я слышу, изъ келліи О. Исаіи сталъ раздаваться какой-то сильный плачъ; меня это ужасно заинтересовало, кто это плачетъ и почему? -думалъ я. Подождавъ нѣсколько минутъ, я не вытерпѣлъ, меня волновало духовное желаніе попользоваться старческой бесѣдой, и я тихонько слегка пріоткрылъ дверь, такъ что мнѣ въ образовавшуюся щель можно было слышать ихъ бесѣду. Слышу, генералъ плачетъ, какъ дитя, а старецъ строгимъ голосомъ, но раствореннымъ вмѣстѣ и любовію, вразумляетъ его. Генералъ сквозь слезы между прочимъ говоритъ старцу: «Эти два человѣка, батюшка, по моей винѣ погибли! Я -виновникъ ихъ смерти!» Старецъ отвѣчаетъ на это ему: «Тебѣ нужно Давидово покаяніе, подражай ему въ этомъ, но не отчаявайся подобно Саулу. Вотъ Слово Божіе какъ намъ объ этомъ говоритъ», — при этомъ О. Исаія сталъ приводить тексты изъ Священнаго Писанія, и такъ всё это у него выходило разумно и назида-тельно, что я былъ удивленъ до крайности: да нашъ ли старецъ-простецъ О. Исаія такъ разумно и прекрасно, думалъ я, говоритъ?! Генералъ не могъ много говорить, а только плакалъ и рыдалъ. Наконецъ старецъ сталъ его успокаивать и, утѣшая, сказалъ: «Не скорби сильно, а уповай на милость Божію; Господь да поможетъ тебѣ и да подастъ тебѣ истинное и спасительное покаяніе и умиротвореніе!» - и сталъ съ нимъ прощаться. Въ это время я поспѣшилъ отойти отъ двери. Немного спустя вышелъ изъ келліи и генералъ весь въ слезахъ и, утирая дорогой слезы, сказалъ мнѣ: «Ведите меня на пристань къ лодкѣ». — «Можетъ быть, Вы пожелаете посмотрѣть скитъ?» — возразилъ я. «Нѣть, нѣтъ, ничего мнѣ больше не надо, я получилъ то, за чѣмъ сюда пріѣхалъ!» Видно было, что отъ волненія генералъ не въ состояніи былъ ничего больше говорить, и я молча провелъ его до лодки, и онъ съ провожатымъ уѣхалъ изъ скита обратно въ монастырь».

7. О БЛАГОДАТНЫХЪ СЛОВАХЪ СТАРЦА СХИМОНАХА ОТЦА НИКИТЫ

Схимонах Никита

Подобный же случай произошелъ и съ другимъ человѣкомъ, который неожиданно заплакалъ, увидѣвъ схимонаха О. Никиту. Разсказывалъ намъ объ этомъ помощникъ гостинника О. Петръ. Пріѣхалъ къ намъ на Валаамъ среднихъ лѣтъ офицеръ, пріѣхалъ собственно не для богомолья, такъ какъ онъ былъ человѣкъ очень маловѣрующій и къ религіознымъ вопросамъ относился весьма равнодушно, какъ и самъ онъ послѣ объ этомъ говорилъ. Цѣль его поѣздки была: поразвлечься и полюбоваться красотой дивнаго и живописнаго Валаама. Получивъ благословеніе у Настоятеля О. Игумена осмотрѣть скиты и всѣ достопримѣчательности обители, послѣдній пожелалъ прежде всего покататься на лодочкѣ по заливамъ монастыря и на пути заѣхать кое-куда въ скиты. «Вотъ меня и командировали, — говорилъ О. Петръ, — сопровождать послѣдняго и показать всё интересное. Вотъ мы съ нимъ и поѣхали на лодкѣ по заливу; дорогой мой спутникъ разговорился со мною по душѣ сознавался, что ему жизнь ужасно надоѣла: цѣль жизни онъ давно уже потерялъ; кругомъ видитъ только одну ложь и лицемѣріе. «Ничего отраднаго въ своей жизни не нахожу; ко всему сталъ холоденъ и равнодушенъ, смотрю на всё прямо съ какимъ-то озлобленіемъ» — и т.д. и всё въ такомъ же родѣ говорилъ мой унылый и разочарованный въ своей жизни спутникъ. Осмотрѣли мы Коневскій скитъ; поѣхали дальше по заливу въ Предтеченскій скитъ. Пріѣхали. Выйдя изъ лодки и поднявшись на гору, мы осмотрѣли сначала братскія келліи, садъ, зашли на минутку въ церковь, затѣмъ пошли ко Кресту, откуда открывался чудный видъ на озеро и на острова - всё это произвело на моего спутника пріятное впечатлѣніе. Затѣмъ пошли по дорожкѣ кругомъ острова. У меня было давнишнее желаніе повидать старца схимонаха О. Никиту и побесѣдовать съ нимъ по душѣ - на пользу. Но какъ поступить? Я зналъ, что спутникъ мой этого не желаетъ и не интересуется этимъ; тогда я его дорогой осторожно предупредилъ и сказалъ ему такъ: «Я Васъ на нѣсколько минутъ оставлю, такъ какъ думаю зайти для духовной бесѣды къ одному старцу». —«Пожалуйста, пожалуйста! — отвѣтилъ на мои слова мой спутникъ. — Сколько угодно говорите, я подожду, только ужъ меня отъ этого увольте, такъ какъ я не имѣю никакой охоты слушать назидательные разсказы». Дорожка скитская, какъ извѣстно, проходитъ мимо самой келліи старца. Только что мы подошли къ его келліи, я слегка постучался въ дверь келліи, и старецъ немедленно вышелъ навстрѣчу. Мой спутникъ-офицеръ, не успѣвъ ещё отойти и какъ бы невольно обернувшись или заинтересовавшись видомъ старца-схимника, посмотрѣлъ на него. Отецъ Никита съ своей обычной ласковой и привѣтливой улыбкой посмотрѣлъ на насъ и, поклонившись, сказалъ намъ: «Здравствуйте, дорогіе гости, добро пожаловать! Зайдите ко мнѣ, убогому, посѣтите меня, грѣшнаго!» Офицеръ растерялся отъ неожиданности такой встрѣчи и привѣтствія, да и я тоже не зналъ, что дѣлать. Старецъ, какъ бы не замѣчая нашего смущенія, ещё привѣтливѣе приглашалъ насъ посѣтить его. Мой странникъ развелъ руками и въ недоумѣніи, не отдавая себѣ отчета, покорно пошелъ за старцемъ въ его крошечную переднюю молитвенную келлію. Старецъ посадилъ насъ, а самъ сѣлъ передъ нами на низенькую скамеечку и, любезно глядя на насъ, началъ просто и добродушно съ нами разговаривать. Я замѣтилъ, что мой странникъ, какъ будто чѣмъ пораженный, сдѣлался растроганнымъ. Сказавъ старцу нѣсколько словъ, онъ вдругъ неожиданно залился слезами, откуда только онѣ взялись у него, онъ плакалъ такъ, какъ плачутъ маленькія дѣти, когда ихъ кто-нибудь сильно обидитъ. Тогда старецъ началъ его утѣшать, говоря: «Не скорбите, а молитесь Господу и Пречистой Дѣвѣ Богородицѣ, и Вамъ будетъ отрадно». Но онъ сквозь слезы, рыдая, говорилъ: «Батюшка! Батюшка! Вѣдь я великій грѣшникъ». «Не отчаявайтесь въ своемъ спасеніи, дорогой мой, вѣдь Господь-то пришелъ на землю грѣшниковъ спасти, а не праведниковъ», — отвѣтилъ на это ему старецъ. Я почувствовалъ, что мое присутствіе здѣсь излишне, и молча вышелъ изъ келліи. О чемъ они говорили, я не знаю, но только спустя довольно порядочное время вышелъ мой офицеръ съ лицомъ, опухшимъ отъ слезъ. Дорогой, возвращаясь обратно въ монастырь, послѣдній мнѣ неоднократно говорилъ съ изумленіемъ: «Я не понимаю, что это со мной произошло; я въ жизни своей никогда такъ не плакалъ, какъ теперь плакалъ. Этотъ старецъ у Васъ, дѣйствительно, святой человѣкъ, и я чувствую, что въ душѣ послѣ разговора съ нимъ произошелъ какой-то спасительный переломъ. Теперь и жизнь для меня стала имѣть смыслъ, и я знаю, къ чему человѣкъ долженъ стремиться, чтобы найти счастье. Безъ Бога мы дѣлаемся самыми жалкими и несчастными людьми». Слыша такіе слова отъ своего спутника, я радовался въ душѣ и благодарилъ Бога, думая, что вотъ, гдѣ онъ и не ожидалъ, обрѣлъ миръ своей мятущейся душѣ и отраду своему сердцу.

8. О. НИКИТА: «ПОСЛУШАНІЕ И ВЪ ВОДѢ НЕ ТОНЕТЪ»

Разсказывалъ О. Петръ. «Будучи ещё послушникомъ, я иногда ходилъ къ покойному старцу схимонаху О. Никитѣ въ Предтеченскій скитъ для духовной пользы. Однажды, ровно за годъ до его смерти, старецъ просилъ меня, черезъ другихъ, чтобы я зашелъ къ нему для какого-то дѣла. Утромъ, пораньше, я пошелъ къ нему; это было въ серединѣ Апрѣля мѣсяца, когда на озерѣ ледъ былъ очень плохъ. Пользуясь утренникомъ, я перебѣжалъ съ нашего монастырскаго острова на Предтеченскій островокъ благополучно и пришелъ къ старцу. Старецъ радушно меня принялъ и просилъ написать ему отвѣты на нѣсколько полученныхъ имъ писемъ. Я охотно согласился и писалъ письма почти до обѣда. Затѣмъ мы съ нимъ пошли въ убогую трапезу скита, по окончаніи трапезы я снова пошелъ въ келлію старца и продолжаль писать письма. Закончивъ, мы съ нимъ духовно побесѣдовали, попрощались. Такъ какъ время уже было далеко за полдень, то старецъ при прощаніи со мною, съ своей обычной привѣтливой улыбкой, сказалъ мнѣ: «Ты, братъ П., когда спустишься отъ моей келліи на озеро, такъ иди смѣло не по дорогѣ, а на мысокъ, который выдается съ Валаамскаго острова, и иди смѣло «ничтоже сумняшася». Богъ да благословитъ тебя и да сохранитъ!» Я, окрыленный старческой бесѣдой и напутственнымъ благословеніемъ, радостно пошелъ въ обратный путь. Спустившись съ горы по лѣстницѣ, которая идетъ отъ келліи старца на озеро, я приблизился къ водѣ и вижу, что тамошній скитскій Іеромонахъ Иліодоръ бросаетъ на ледъ камни, желая узнать твердость льда; камни пробивали ледъ легко и погружались въ воду, такъ какъ весеннее солнце сильно пекло, и ледъ сдѣлался очень слабымъ. У меня въ душѣ не обнаруживалось ни малѣйшаго страха, ни смущенія, и я, не подходя близко къ іеромонаху, боясь, чтобы онъ меня не задержалъ разговорами или бы не отговорилъ меня отъ переправы по плохому льду, смѣло вступилъ на ледъ и твердо и увѣренно пошелъ къ другому берегу. Ледъ хотя былъ очень слабъ, но я, какъ бы слыша въ ушахъ благословеніе О. Никиты, къ которому имѣлъ большую вѣру и любовь, безбоязненно шелъ по льду всё дальше и далыие. Іеромонахъ, какъ онъ послѣ говорилъ пишущему сіи строки, съ ужасомъ и удивленіемъ смотрѣлъ на это шествіе какъ бы прямо по водѣ, хорошо сознавая, что идти по льду ни въ какомъ случаѣ было нельзя. Благополучно перейдя на указанное мѣсто, я тогда какъ бы опомнился и, сознавая всю серьезность своего путешествія, сталъ уже не вѣрой, но разсудкомъ руководствоваться и, пройдя немного по берегу, снова захотѣлъ испытать, насколько твердъ ледъ, и только что коснулся ногой льда, какъ сразу же ввалился чуть не по поясъ въ холодную воду и моментально выскочилъ на берегъ. Выливъ изъ сапогъ зачерпнутую воду, я уже не сталъ больше испытывать твердость льда, но быстро пошелъ домой. Объ этомъ случаѣ я никому ни слова не говорилъ, опасаясь прослыть чудотворцемъ или хвастуномъ. Но это истинное событіе, которое было со мной за годъ до смерти схимонаха Никиты, и только сила его старческихъ молитвъ и мое къ нему послушаніе спасло меня отъ потопленія».

9. КОНЧИНА О. НИКИТЫ И О. ОНУФРІЯ

Повѣдалъ одинъ инокъ, что, будучи однажды въ скиту Всѣхъ Святыхъ, онъ зашелъ въ церковь, служба ещё не начиналась, и покойный старецъ схимонахъ Онуфрій былъ уже въ церкви. Вскорѣ пришелъ въ церковь и Отецъ Никита, Предтеченскій пустынникъ-схимонахъ, для того, чтобы помолиться; это было на второй день Святой Пасхи. Старцы, увидѣвъ другъ друга, стали любезно между собою бесѣдовать, поэтому, чтобы не мешать ихъ духовной бесѣдѣ, ранѣе пришедшій инокъ хотѣлъ отойти отъ нихъ въ сторону; замѣтя это, старцы пожелали, чтобы и онъ былъ участникомъ ихъ бесѣды. Говорили между прочимъ и о своей смерти, которая скоро, скоро должна ихъ посѣтить. Тогда инокъ промолвилъ было словечко и о себѣ, что дескать, и его смерть, можетъ быть, скоро придетъ. Но старцы съ улыбкой отвѣтили ему: «Нѣтъ! ты ещё поживешь, вѣдь ты ещё молодой, всего впереди увидишь — и горькаго и сладкаго, а вотъ намъ-то, старичкамъ, пора уже къ ней-то и готовиться». При этомъ О. Никита сказалъ: «Я прошу у Господа, чтобы мнѣ умерѣть на Пасху; это мое искреннее желаніе». — «А я, — промолвилъ О. Онуфрій, — молю Господа и Пресвятую Богородицу, чтобы мнѣ умерѣть на Успеніе на первый, или на второй, или же на третій день сего дивнаго праздника Царицы Небесной». Старцы, поговоривъ съ любовію о Господѣ, просили другъ у друга святыхъ молитвъ. Въ это время начали Богослуженіе. И что же мы видимъ? Дивны дѣла Твои, Господи! — Отецъ Никита скончался въ вечеръ Великой Субботы. Хоронили его на третій день Святой Пасхи. А О. Онуфрій скончался 17-го Августа, а погребенъ 19-го Августа въ попразднство Успенія Божіей Матери. Поистинѣ велики къ намъ милости Божіи! Господь волю боящихся Его сотворитъ, и молитву ихъ услышитъ», — какъ говоритъ Псалмопѣвецъ. «Возблагодаримъ Господа Всеблагаго, Который милуетъ боящихся Его и волю их исполняетъ, если она не противна Его Божественной волѣ!» 10. БЛАГОДАТНАЯ МОЛИТВА СХИМОНАХА О. ОНУФРІЯ Внутренняя жизнь инока всегда была сокровенна для всѣхъ его окружающихъ, по слову апостола Павла: Имуще животъ Вашъ сокровенъ со Христомъ въ Бозѣ. Подобно и преп. Исаакъ Сиринъ пишетъ: «Буди спрятанъ отъ всѣхъ». Вслѣдствіе этого иноки-подвижники сохраняютъ свое сердце, какъ Святая Святыхъ, неприступнымъ и сокровеннымъ для окружающихъ ихъ, хотя и близкихъ и духовно расположенныхъ къ нимъ людей. Только передъ смертію бываетъ то, что повѣдаетъ иногда подвижникъ свое внутреннее состояніе близкому по духу, кому-либо изъ братіи. Мирною кончиною отошелъ отъ насъ ко Господу 17-го Августа 1912 года старецъ-подвижникъ схимонахъ О. Онуфрій. Прожилъ онъ на свѣтѣ 81 годъ, изъ нихъ 49 лѣтъ провелъ въ монашествѣ. Послѣдніе годы своей жизни прожилъ онъ въ скиту Всѣхъ Святыхъ, гдѣ и погребенъ за алтаремъ скитскаго храма. Старецъ О. Онуфрій былъ инокъ примѣрной жизни, сіяющій многими добродѣтелями, какъ то: нестяжательностью, молчаніемъ, воздержаніемъ, трудолюбіемъ, любовію къ молитвѣ церковной и келейной, кроткій, смиренный, незлобивый и т.п. Послѣдніе годы онъ былъ боленъ, но покорно и благодушно переносилъ свою тяжкую болѣзнь. Многіе уважали его за его святую жизнь и иной разъ, навѣщая его болящаго, пробовали узнать его внутреннее дѣланіе, разспрашивая, какъ у него идетъ молитва, но онъ всегда уклонялся и никого не впускалъ въ своё сердцѣ, никому не довѣряя своё сокровище, только уже наканунѣ своей смерти, сидя на своемъ убогомъ ложѣ, съ радостной и любовной улыбкой повѣдалъ онъ близкому себѣ по духу иноку свою жизнь и какъ онъ пріобрѣлъ себѣ непрестанную молитву. «Я былъ въ міру господскимъ человѣкомъ и сильно отъ самой юности стремился къ монашеству, и не разъ просился у своихъ господъ отпустить меня въ монастырь; но меня противъ моей воли женили. Впрочемъ, не долго я пожилъ со своей женой, которая, кстати сказать, была добрая и вѣрующая, и я её упросилъ отпустить меня въ монастырь. Въ то время крестьяне уже вышли на волю, баринъ уже не могъ меня удерживать, но мужички-то меня удерживали и долго не отпускали. Пришлось ихъ, по ихъ желанію, угостить водочкой, и вотъ только тогда они меня уволили изъ общества. И вотъ наконецъ-то, развязавшись отъ всѣхъ мірскихъ сѣтей и оковъ, устремился я въ монастырь, съ великою радостію. Про Валаамъ я уже слыхалъ ранѣе, куда и направилъ свои стопы и Богу помогающу, 10-го Іюня 1863 года вступилъ я въ тихую святую Валаамскую Обитель. Живя въ монастырѣ, я усердно проходилъ многія возложенныя на меня послушанія, во всемъ отсѣкая свою волю, стараясь навыкать монашескимъ добродѣтелямъ, а наипаче внутренней Іисусовой молитвѣ. По совѣту и благословенію своего старца, я сталъ усердно заниматься Іисусовой молитвой. Старецъ училъ меня творить молитву просто, не прибѣгая ни къ какимъ искусственнымъ пріемамъ. держа вниманіе въ грудной полосѣ. По прошествіи нѣкотораго времени на меня начали нападать различныя сильныя брани и искушенія. Сначала возмутила мой умъ брань чрезъ различные помыслы: то злоба, то гнѣвъ на ближнихъ возмущали меня, и словно туча мрачная висѣла надо мною — такъ нападали на меня всевозможныя помышленія. Потомъ я повѣдалъ свое тяжелое состояніе старцу. Онъ, меня успокоивъ, сказалъ: «Это пройдетъ, не смущайся и твори усерднѣе Іисусову молитву, не принимай никакихъ помысловъ и воображеній; отгоняй ихъ, но вникай со вниманіемъ въ молитвенныя слова и отъ души взывай ко Господу съ покаяніемъ и смиреннымъ сознаніемъ своего ничтожества и всѣцѣлой грѣховности, помня также Его вездѣ присутствіе. Не успѣла ещё эта брань утихнуть, какъ пришла новая напасть, обнаружился во мнѣ сильнѣйшій жаръ, наиболѣе въ груди, и настолько сильный, что я не зналъ, что и дѣлать. Прикладывалъ я и снѣгъ, и ледъ къ своей груди, но ничего не помогало, словно во мнѣ горѣло что-нибудь. Спасибо старцу! Онъ меня и въ этомъ искушеніи поддержалъ и не далъ впасть въ уныніе и безнадежіе. Едва это искушеніе стало пропадать, какъ налетѣло новое: пошли у меня по всему тѣлу какіе-то подкожные пузыри; кожа какъ-то странно опухала, вздувалась, хотя боли я не ощущалъ, но порядочно смущался этимъ новымъ горемъ. Послѣ этого ещё худшее искушеніе стряслось со мной. Пропалъ у меня сонъ, и я сильно страдалъ безсонницей: проходятъ дни, недѣли, мѣсяцы, а сна у меня почти совершенно нѣтъ; какъ ни бьюсь, а заснуть никакъ не могу. Признаться, я уже испугался не на шутку, думая, что такъ, видно, съ ума я сойду отъ безсонницы. Но опять старецъ успокоилъ меня и увѣрилъ, что и это искушеніе скоро пройдетъ. Такъ я бился, боролся съ различными искушеніями года четыре; но, наконецъ-то, помиловалъ меня Господь, окончились у меня эти искушенія, и я сталъ успокаиваться. Теперь мнѣ всё легче и легче стало заниматься умной молитвой; вниманіе уже не такъ отбѣгало, и всё чаще и чаще стали приходить слезы умиленія и покаянія. Во время молитвы миръ Божественный сталъ осѣнять мою грѣшную душу. Я всегда просилъ Господа, чтобы Онъ удостоилъ меня быть молитвенно неотходно съ Нимъ, и чтобы молитва всегда возносилась къ Нему изъ моего сердца. И вотъ, Всеблагій Господь благоволилъ меня недостойнаго утѣшить и наградить не по дѣламъ моимъ, но по Своей неизреченной милости. Помню, это было въ Свѣтлую Христову заутреню, когда пошли по обычаю церковному съ крестнымъ ходомъ вокругъ церкви и запѣли торжественную и радостную пѣснь: «Воскресеніе Твое, Христе Спасе, Ангели поютъ на небесехъ, и насъ на земли сподоби чистымъ сердцемъ Тебѣ славити». Внезапно въ моемъ сердцѣ какимъ-то непостижимымъ образомъ возгорѣлся духовный огонекъ и съ тѣхъ поръ сталъ меня непрестанно духовно согрѣвать и утѣшать. Молитва пошла сама собой, какъ ручеекъ воды текущей, закипѣла въ моемъ сердцѣ неизъяснимая ко Господу любовь; духовная радость наполнила мою душу, а слезы-то, по слову Псалмопѣвца, быша мнѣ хлѣбъ денъ и нощъ. Только просилъ я Господа, чтобы въ трапезѣ мнѣ не плакать и этимъ не выдавать себя и не смущать братію; это Господь даровалъ мнѣ. И вотъ прошло уже 37 лѣтъ, какъ неотходно этотъ духовный огонекъ обитаетъ въ моемъ сердцѣ. Правда, бывали случаи, за какое-нибудь неосторожное слово онъ меня на нѣкоторое малое время оставлялъ; тогда я плакалъ, каясь предъ Господомъ: просилъ Его милости, и огонекъ снова появлялся въ моемъ сердцѣ и согрѣвалъ меня духовно. Настолько онъ тонокъ и духовенъ, что нельзя не только что-нибудь худое сдѣлать, но онъ не терпитъ и разговора о чемъ-нибудь суетномъ или грѣховномъ. Теперь безъ Господа я не могу жить и одной минуты, что бы я ни дѣлалъ, а въ сердцѣ моемъ огонь молитвенный неослабно горитъ, и молитва, какъ струя, течетъ всегда внутри меня. Вотъ завтра, если Господь благословитъ, — закончилъ свою речь старецъ, съ веселой улыбкой глядя на своего собесѣдника, -нашъ скитскій Іеромонахъ О. Серафимъ утромъ причаститъ меня Божественныхъ Христовыхъ Таинъ, да пора, пора мнѣ уже домой къ праотцамъ». — «Ну. Вы ещё поживете, батюшка, — возразилъ инокъ, — вѣдь Вы ещё не такъ слабы, чтобы такъ скоро Вамъ уже и умерѣть». — «Нѣтъ, — отвѣтилъ на это старецъ увѣреннымъ и твердымъ голосомъ, — завтра я оставляю васъ и отправляюсь домой къ праотцамъ. Вѣдь тамъ несравненно лучше, чѣмъ здѣсь». — «Но я, — говоритъ инокъ, — въ своемъ сердцѣ этому не повѣрилъ, видя его такимъ веселорадостнымъ и добро сидящимъ на своемъ убогомъ ложѣ и твердымъ голосомъ со мною говорящимъ». Разговоръ этотъ былъ уже позднимъ вечеромъ, а на другой день, 17-го Августа, послѣ ранней литургіи, причастившись Святыхъ Христовыхъ Таинъ, спустя какихъ-нибудь полчаса послѣ причащенія, старецъ тихо и мирно предалъ духъ свой въ руцѣ любимаго имъ Господа, Котораго онъ отъ юности возлюбилъ всѣмъ сердцемъ и Которому онъ всей душой усердно служилъ и угождалъ. Надъ нимъ воистину исполнилось слово псалмопѣвца: Блаженъ, егоже избралъ еси и пріялъ, вселится во дворѣхъ Твоихъ (Пс. 64, 5).