Вот откуда рождаются молитвы. Как только мы сказали молитву, знаете, что мы сделали? Мы включили свет. Мы открыли дверь Тому, Кто сказал: «Вот, Я стою перед дверями и стучу, и кто откроет Мне, к тому Я войду, и мы с ним начнем пировать». Так говорит Христос, обращаясь к каждому человеку, который видит себя, что,  оказывается,  он болен,  и он обращается за помощью к Тому, Кто его любит больше всех на свете, больше матери и отца, Кто распялся за него. Так вот, при правильном ведении нашей жизни, понуждения себя, у человека появляется и молитва искренняя, и у него начинается соприкосновение с Богом, со Христом. Тогда ни о какой неполноценности даже и речи нет. Человек думает о другом совсем: он переживает благо любви Христа к нему, понимает реальное состояние – не свои фантазии, что «человек – это звучит гордо». Да, многие люди больны, но это разве комплекс неполноценности, когда я знаю: да, потому Христос и пришел, чтобы спасти меня, излечить меня от болезни. Больной разве комплекс неполноценности получает, когда хороший врач к нему приходит? Надеждой живет и радостью, что к нему пришел хороший специалист, который теперь даст ему исцеление – надеждой и радостью, а не комплексом неполноценности.

– Несколько вопросов на самые разные темы – например: «Как Вы считаете, материальны ли мысли»?

– Ой, Господи, когда мне задают такого рода вопросы, я спрашиваю: а что это вам даст? Вы христианин, вы думаете о том, как подготовиться к вечной жизни. Что такое наша жизнь? Это экзаменационный период, и мы должны готовиться достойно войти в иную жизнь. Так, я вам отвечаю: мысль материальна. Ну и что? Мысль нематериальна. А что дальше? Не понимаю, что это вам дает? Я от этого становлюсь лучше? Или хуже? Я ближе к Богу или дальше? Вы знаете, таких вопросов бесчисленное множество, и я всегда только немножко удивляюсь и спрашиваю: «А зачем вам это?»

Если мне скажут, зачем это и что это имеет какое-то значение именно для этого человека, этой личности, когда это имеет практическое значение, может его в чем-то поколебать, или,  наоборот, в чем-то утвердить, – с удовольствием можно тогда и порассуждать об этом. А просто так… Вот я, например, утверждаю, что в созвездии Рака водятся раки. Если кто не верит, пожалуйста, проверьте, но я не сомневаюсь в этом, потому и созвездие назвали так. И что дальше? Водятся они там или не водятся, что из этого?

Потом, что такое «материально», что такое материя? Благодаря мощному развитию физики, мы увидели, что материи как вещества нет. Оказывается, это не вещество, а энергия.

– Алексей Ильич, а Бог тоже материален?

– Ну, это вообще уже… Я вам так скажу: когда мы говорим о Боге, то лучше вспомнить Максимилиана Волошина, который хорошо сказал: «Когда я говорю о Боге, то моя мысль подобна льву ослепшему, который ищет водного источника в пустыне». Мы говорим о Реальности, которая имеет совсем другое бытие. В Первичной Реальности мы хотим разобраться: ну-ка, Господи, постой, дай мы сейчас Тебя разберем по полочкам – кто Ты такой, из чего Ты состоишь.

– И все же, что такое материя? Известно определение: это то, что мы познаем в ощущениях, так? Мы только что говорили о том, чтобы «вкусить Бога», то есть мы Его познаем в наших ощущениях…– Красоту мы, интересно, в каких ощущениях познаем?– Зрением.– Мы познаем красивый предмет или красивое существо – вот котеночек, до чего же красивый, ай! А красота что такое? Бог как раз не является тем предметом, который мы можем постигать в наших ощущениях. Это совершенно другая категория, и подобного рода вопросы проистекают, я бы сказал, из философского непонимания Того, Кого мы называем Богом. Бог есть Дух, говорим мы. А что такое дух? Человек, в тебе есть дух? Есть. А что это такое?Я еще раз повторяю, есть такая замечательная мысль Платона, которая в какой-то степени элементарна (но все гениальное просто): простые реальности не поддаются никаким определениям, их нельзя выразить никакими словами. Хотя реальность самая простая – красный цвет. Ну и расскажите мне, что это такое, определите, чтоб я понял – мне описывать могут все, что угодно, и какие колебания у него, и прочее, но я все равно не узнаю, что такое красный цвет, пока не увижу. Так и с Богом.– «Считаете ли Вы необходимым переводы текстов богослужений на современный язык? Половине слушателей они непонятны. Я пришла к вере в пятьдесят лет, и не у всех есть способности к пониманию, не у всех есть время для изучения старославянского языка» – Ирина, Ростов-на-Дону.– Я вам скажу так: чтобы перевести слова молитвы, требуется адаптирование текста на современный язык. Это верно. Это громадная работа, конечно, и, к сожалению, она практически не ведется. Для этого требуется очень компетентная комиссия, состоящая из людей, которые очень хорошо знают и старославянский язык, и русский язык, как ни удивительно. Ведь недаром называются наши молитвы стихирами, вы слышите – стихи, поэзия, поэтому переводом должны заниматься люди, обладающие еще и поэтическим даром. Ведь просто изумительно написаны многие эти славянские стихиры, в них прямо-таки ощущается музыка.