Поэтому я говорю так: славянский язык – стиль барокко, современный русский язык – стиль барака. Так что вы хотите: в бараках жить или во дворцах барокко? Согласен, что действительно многое там непонятно. Я отвечу так: достаточно того, что нам понятно. Все песнопения, богослужения, все чтения направлены на что? Помочь человеку молиться – богослужение ведь не лекция, где надо узнать то, другое, третье; богослужение, еще раз повторяю, это то, с помощью чего создается атмосфера, благодаря которой каждый присутствующий в храме может в себе самом служить Богу, то есть молиться. Богослужение совершается в душе человеческой, а в храме можно и магнитофон поставить и воспроизводить службу.

У меня, кстати, был случай один – очень интересный. В Англии, в Манчестере, я помню, было Вознесение, и я пошел в большой греческий храм. Народу почти никого не было, человека три, не больше… Хор поет, о, Боже мой, слушаю и умиляюсь. Заглядываю туда, заглядываю и удивляюсь – один человечек всего стоит. Потом увидел: оказывается, священник служит, а хор в виде этой железки магнитофона поет.

Богослужение совершается человеком, личной молитвой, поэтому каждый, кто приходит в храм, должен совершать богослужение. Все прочее – и пение, и чтение – только средство помощи каждому человеку в богослужении. Не хор служит Богу – там подчас есть и люди неверующие, и не просто батюшка служит – он может служить, а может и не служить, хотя слова произносит. Служит только тот, кто в своей душе молится, кается. Поэтому, я скажу, можно особенно не смущаться тем, что мы не все понимаем. Того, что мы понимаем, как правило, вполне достаточно, чтобы мы могли, мало понимая, служить Богу. Иконы, церковная музыка, если она действительно церковная, а не какой-то рок (это уже диавольщина) – все помогает молиться. Вот к этому мы и должны стремиться. Так что можно не смущаться, но неплохо бы было узнавать кое-какие церковные старославянские слова, что они значат, поскольку многие из них постоянно повторяются. «Вновь и вновь помолимся, опять и опять помолимся, еще и еще помолимся». Узнать некоторые слова все же надо, это неплохо и нетрудно.

– Интересно отметить, что эти вопросы в основном задают люди с высшим образованием, а то и с двумя, тремя. А когда люди изучают компьютерный язык, который тоже очень непрост, изучают китайский язык и требуют перевести церковно-славянский на современный язык, это, конечно, вызывает некоторое недоумение.

И еще очень хорошая иллюстрация к нашему разговору и к тому, что Вы, Алексей Ильич, сейчас сказали. Было письмо – тоже, кстати, из Санкт-Петербурга. Один зритель наш пожилой, поскольку он вторую половинку свою называл бабушкой (она, как я понимаю, прикована к постели),  написал примерно следующее. «Я, конечно, никогда ваш канал не смотрю, но вот бабушка меня убеждает, и я по воскресениям на несколько часов включаю ваш канал,  и она смотрит трансляции богослужений. Я с этим смирился, терплю, а так я ваш канал никогда не включаю. Но вот в очередной раз, когда она два часа смотрела вашу передачу, слушала песнопения, я заметил, что когда это все закончилось, она лежит такая радостная. И я ее спрашиваю: ну и что ты поняла из этого, ты мне можешь что-нибудь пересказать, о чем там говорилось? А она лежит совершенно радостная, просветленная, а пересказать ничего не может...» Вот, я думаю, это, в принципе, иллюстрация к тому, о чем мы говорим.

Конечно, богослужение – это не лекция, но давайте перейдем, Алексей Ильич, к другому вопросу. Наши зрители, и постоянные и непостоянные, как бы разделены на два лагеря. Одни буквально со слезами на глазах благодарят нас за утреннее и вечернее правило, за трансляцию служб – и в том числе за то, что эти службы идут без всяких комментариев с нашей стороны. А другие считают это просто кощунством. Что Вы могли бы сказать по этому поводу?

– Я вам скажу, что очень много у нас сейчас людей пожилых, больных, неспособных прийти в храм, тем более отстоять там достаточно долгие часы. И для них богослужение по телевизору может служить очень большим религиозным подспорьем. При одном, конечно, условии. Вы очень хорошо сказали, что у вас не комментируют. Но только очень важно, чтобы телекамера во время трансляции не двигалась по иконам, по лицам, – когда она будет находиться в одном месте, как будто бы человек стоит в одной точке и присутствует за богослужением, тогда человек может действительно помолиться. Но при этом надо предупреждать тех, кто действительно хочет этого: в это время надо вести себя так, как если бы вы были в храме. Таким образом действительно благодаря телевидению можно присутствовать на богослужении. Ничего кощунственного здесь нет. Святые отцы говорят: молись всюду – и стоя, и лежа, и идучи. Еще раз повторяю, молиться можно всегда, потому что богослужение дается нам, чтобы мы совершили его в своей душе.

Я так смотрю на это. И очень часто, когда  я оставался со своей старой мамой, которая, конечно, не могла ходить в церковь, я включал, правда, не телевидение, а магнитофон – допустим, Всенощную. И все – было богослужение. Она сидела, я стоял, и не было ни отвлечений, ни развлечений. Так почему бы не помолиться? Это очень даже хорошо, но только при таких условиях.– Но это возможно лишь тогда, когда человек воспринимает это как молитву, а не сидя в кресле с чашечкой кофе наблюдает за всем происходящим…– С чашечкой кофе, да еще и с коньяком...– «Чудо может творить только Сам Бог, но почему же мы тогда называем святого Николая Чудотворцем?»– По очень простой причине: того, через кого Бог творит чудо, мы называем чудотворцем. Кстати, посмотрите на чудотворные иконы – что, икона сама творит чудо? Ну конечно, нет. Я однажды грозно задал вопрос в одном московском храме: «Кому нужно молиться от пьянства?». Все дружно ответили: «Неупиваемой Чаше». Я говорю: «Правильно, не вздумайте молиться перед Казанской, Владимирской или Иверской»… но, правда, можно помолиться и перед иконой «Прибавление ума».  Вот так, примерно.А Николая Чудотворца чудотворцем называют, потому что чудо вершится благодаря его молитве, ведь мы обращаемся к нему: «Святый отче Николае, моли Бога о нас». Не «исцели», а «моли Бога о нас». Святые – посредники... И как мы друг друга просим часто помочь, помолиться: помолись за меня, у меня сейчас вот сложное дело, я туда-то еду – просим кого? Грешных людей. Тем более мы обращаемся к святым: помолись за меня, чтобы Господь это сотворил. Поэтому никакого противоречия здесь нет.– Алексей Ильич, в продолжение нашего разговора вопрос из Пятигорска. «Я смотрю телеканал «Союз», и вот однажды там говорят такую фразу: «Пресвятая Богородице, спаси нас». И второе. Священник говорит, что надо поклоняться мощам. И вопрос: спасает только Бог, и надо поклоняться Богу. Почему же говорят: «Пресвятая Богородице, спаси нас», и что – надо поклоняться мощам?»