И когда прошло некоторое время, когда книгу уже надо было возвращать, я спросил: «А почему ты не читаешь ее?» И он сказал совершенно потрясшую меня вещь – ответ я для себя не нашел до сих пор. «Ты знаешь, – сказал он мне, – а меня в этой жизни все устраивает. Я верю тебе, что если я прочитаю эту книгу, я поверю в Бога. Но ты понимаешь, в моей жизни все хорошо: семья, учеба, работа... У меня все в жизни гармонично и хорошо, я не хочу менять свою жизнь. Зачем мне читать эту книгу и менять свою жизнь?». Как же подвигнуть вот таких людей, у которых «все хорошо», изменить свою жизнь? И надо ли им изменять свою жизнь? Ведь мы же знаем, что богоискательство и обращение к Богу иногда не очень легко проходит... И как бы внешне гармоничная жизнь вдруг приходит в дисгармонию... Как тут быть?

– Вы знаете, когда проповедовал Сам Христос, то далеко не все слушали Его, шли за Ним и тем более соглашались с Ним. Так что не приходится рассчитывать, что каждый человек заинтересуется основным вопросом нашей жизни: «зачем я живу?», без которого невозможно ответить на вопрос: «если мне хорошо сейчас, то зачем мне что-то другое искать?». Так вот, есть ряд людей, для которых этого вопроса не существует, и очень трудно их подвигнуть к какому-то исканию, к какому-то чтению, интересу.

Но если у человека что-то шевелится внутри, в душе, то поговорить об этом, наверное,  стоило бы. И стоило бы с таких позиций: вот он говорит, что у него сейчас все хорошо, но он же знает – каждый рожденный приговорен к смерти. Во-вторых, он не знает, к какой смерти. В-третьих, когда он говорит: «меня устраивает моя семья», особенно, как многие говорят: «мой смысл жизни в моих детях», то приходится невольно задать вопрос: «Какое страшное слово Вы произнесли. Как бы Вы назвали человека, который бы говорил, пламенно говорил, что он любит своих детей – допустим, так – и послал бы их на верную неминуемую смерть? Что бы Вы сказали об этом человеке?»  Он, наверное, бы отшатнулся в ужасе. А на самом деле?

Что такое «смысл жизни в моих детях», например? Ты разве не знал, что, рождая ребенка, ты приговорил его к смерти? И это ты называешь любовью, смыслом жизни? Вот это, наверное, одно из очень важных положений, которое должно бы заставить человека задуматься: можно ли сказать, что «мой смысл жизни в моих детях»? Для тех же людей, которые удовлетворены своим кажущимся состоянием – здоровьем, материальным, социальным положением, неужели не хватает ума понять, что в мгновение ока неизвестно по каким причинам все это может измениться: один сосудик лопнул – и что все твое благополучие? Будь ты кем угодно, каким угодно миллиардером, будь какая угодно у тебя семья, а ты лежишь в параличе.

Как-то прочитал: один миллиардер, он, бедный, болен раком горла, его питают жиденькой пищей, ложечкой… Ох, какой замечательный смысл жизни. И никто не застрахован ни от каких болезней, ни от каких несчастий и вообще ни от каких треволнений этой жизни. Поэтому когда слышишь от человека заявления, что «мне все хорошо и мне больше ничего не надо», то уже смотришь на него: он в своем уме или нет? Что за странность – ты разве знаешь будущее? Ты сейчас лег здоровым – а ты уверен, что проснешься таковым же? Ты пошел на работу – а ты уверен, что вернешься с нее? И так далее, и без конца.

Это взгляд на жизнь не только примитивный, но какой-то слепой, неразумный; рискую сказать, безумный. Поэтому главный вопрос, без решения которого человек никогда не может сказать, что «вот, я удовлетворен, и больше мне ничего на свете не надо» – это вопрос, на который надо ответить: «зачем я живу, зачем мы живем, зачем живет все человечество, какой смысл этой жизни, если она кончается смертью?». Какой смысл? И здесь принципиально два ответа. Принципиально. Тут есть нюансы, но ответов только два: или есть вечность бесконечности, есть душа, есть бессмертие, есть Бог – и тогда я понимаю, в чем состоит смысл моей жизни. Если это тем более вечность, как говорит христианская религия, – это не просто вечное и какое-то странное бытие, а бытие блага, бытие такого блаженства, перед которым все земное ничто. Если хотите, можно даже такое сравнение сделать: спросите влюбленного, в чем его счастье, в чем смысл его жизни, что ему нужно, нужно ли ему еще чего. «Ничего, – скажет, – ничего». Ромео и Джульетта, Руслан и Людмила. Да, Господи, «Князь Серебряный» возьмите Алексея Толстого, да вообще посмотрите эти старые романы. Они великолепно описывали человеческую любовь и показали, что очень важно, когда в человеческом сердце это есть; все, ему больше ничего не надо.

Так вот, христианство говорит: смысл человеческой жизни как раз заключается в том, чтобы достойно войти в ту вечность, когда человек будет преисполнен этой любовью.

А возьмите теперь противоположный второй вариант. Нет Бога, нет души, нет вечности; я живу один раз, и моя жена и дети живут один раз, и все человечество живет один раз, и,  в конечном счете, как твердо говорит наука: человечество, как биологический вид, смертно. Так? Скажите тогда, зачем я живу, каков смысл этой жизни и самое главное – в чем?– Никакого, просто жизнь ради жизни, говорят эти люди…– Ну, о самом процессе жизни мы уже поговорили. Мы не знаем, что будет в следующую минуту. Мы не знаем; если, конечно, мы бы все время находились в том здоровом благополучии, здоровом и физически, и социально, и материально, то можно еще что-то говорить. Но кто нам гарантирует? Разве мы не видим по своим друзьям, знакомым, по прессе, телевидению, как в мгновение ока все переворачивается? Сегодня он во славе, завтра его в землю закапывают; это же безумие. И если поэтому смысла в этой жизни нет, и если мое благополучие на острие каком-то, которое вот-вот воткнет, и я упал неизвестно куда, неужели человек не должен задуматься: зачем же все это существует, какой смысл? И если он задумается – вот вы упомянули о богоискателях (и их действительно очень много, кто действительно задумывается над этим вопросом), они приходили к одному выводу: или есть Бог, или бессмыслица.Кстати, очень многие, для которых этот вопрос встал ребром, даже кончали жизнь самоубийством, когда не смогли убедиться в том, что есть Бог. Многие же приходили к убеждению бытия Бога и потом на личном религиозном опыте убеждались, что Бог – это реальность, духовная жизнь – это реальность, и реальность, преисполненная блага, а не чего-либо другого. Ну, вот так, в общих чертах, я мог бы ответить на такой вопрос.– То есть если обобщить одной фразой, то это, наверное, будет звучать как «память о смерти»?– Да. Она может быть, конечно, разная. Для неверующего само воспоминание о смерти – это ужас и отчаяние: «Я все теряю здесь и на веки вечные». Ведь что говорит атеизм? Верь, человек, что вечная смерть тебя ожидает. Изумительно просто. А есть и другое понимание памяти о смерти – когда с точки зрения понимания того, что я смертен, я начинаю уже по существу осмысливать и понимать всю свою жизнь, деятельность, все нравственные и безнравственные поступки. Я начинаю понимать, что совесть не абстракция, а действительно голос истины – если хотите, как в народе говорят, голос Божий.Вот так,  я полагаю,  можно было бы реагировать на подобного рода вопросы.