С самого начала к адвентистам большинство христиан евангелистских конфессий относились с мрачным подозрением, в основном из-за того, что адвентисты предполагали Пришествие Христа до конца тысячелетия тем самым, поставив себя в оппозицию к господствующим религиозным учениям о Втором Пришествии после окончания тысячелетия. “Великое разочарование 1844 года” и крах движения миллеритов естественным образом привели к окончательному утверждению хилиазма. Некоторые авторы того времени рассматривали “ожидающих” “странными”, доходя до открытого обвинения в ереси, и окрестили “адвентистами” всех, кто придерживался этого учения. Это представляется особенно интересным, когда мы увидим, что хилиазм является признанным богословским учением в наши дни, и кто придерживается обратных позиций считаются “странными” уже для самих “ожидающих”.

Таким образом, адвентизм начался с двух больших психологических проблем: они вызывали неодобрение у традиционных христианских конфессий, а также и миллеритов, от движения которых они, по существу произошли и с которыми были публично унижаемы за ошибки в хронологических расчетах. Эти два фактора, а также и постоянные насмешки со стороны других богословских школ объединили адвентистов в сплоченную группу, с устойчивой защитной реакцией к мотивам и намерениям других христиан.

Более того, адвентисты были связаны друг с другом “особой истиной” о Втором Пришествии. Они были убеждены, что они обладают провозглашенным для мира великой “вестью последнего дня”. Позднее мы расскажем, как это отношение расширило пропасть между адвентистами и христианами других конфессий так, что здесь достаточно отметить, что адвентисты рассматривали себя как “остаток людей”, выбранный Богом для возрождения “преданных забвению” истин христианского учения. Исполненные горячего фанатизма выполнить свою миссию, они стали объектом серьезного непонимания со стороны других христианских конфессий, которые не были согласны с версиями насчет подходящего дня для богослужения, состояния человека после смерти и “нелицеприятного суда”.

Вовлеченные в открытый конфликт с христианами практически всех конфессий адвентисты отступили за “специальный щит” презирая то, что они называли “некоторые противоречивые тенденции в современном христианском богословии”. Они занимали определенную точку зрения об ответственности каждого человека перед законами Божией морали, что, очевидно, привело к “навешиванию” к ним ярлыка “галатионистов” или “законников”. Сейчас, как мы увидим, нет ни малейшего сомнения в том, что тогда в адвентизме имел место и остается по сей день дух “законничества”, как и в некоторых других христианских церквах; но когда мы рассмотрим психологические факторы, присутствовавшие на ранних этапах развития адвентизма, то увидим, что некоторые из них все еще свойственны и нашему времени, их реакция будет вполне понятна, хотя с трудом оправдываема.

Конечно, упомянутые ранее “преданные забвению истины” сделали мало друзей адвентистам среди остального христианского мира в основном из-за того, что эти “истины” были зачастую представлены таким образом, который скорее вызовет реакцию отрицания, нежели желания рассмотрения. Адвентисты седьмого дня много раз печально доказывали истинность старой пословицы “Не то, что мы говорим, но то, как мы говорим, является причиной успеха того или иного дела”.

II. Скрытое имя

В своей книге “Ответы на возражения” (Вашингтон, 1952 г., стр. 421,422) Ф.Д Николь демонстрирует как психологическая оборона, которую адвентисты соорудили в первые годы своей истории, была продолжена и в наше время. Николь цитирует вопрос:

“Когда руководители адвентистов седьмого дня выходят в общество для проведения серии лекций, они, прежде всего, стараются не афишировать свои религиозные взгляды. Таким образом, они надеются привести на лекции тех людей, которые никогда бы туда не пришли, если бы знали, что это собрание проводится адвентистами седьмого дня. Это является своего рода обманом. Что-то, видимо, не в порядке с религиозной организацией, которая боится назвать свое имя, начиная ведение какой-либо деятельности в обществе”.

Николь отвечает: “Сейчас это стало уже повсеместно известным, что практически на протяжении всей истории церкви адвентистов седьмого дня, только одно упоминание слова “адвентист” порождало в умах многих людей картину введенной в заблуждение группы фанатиков, сидящей на крышах домов в воздушных одеяниях, ожидающих открытия небес. Эта история о воздушных одеяниях стала частью американского фольклора и была обречена на бессмертие в наиболее “эффектных” энциклопедиях. История о воздушных одеяниях является только одной из составных частей той удивительной картины, которая встает перед глазами многих, при упоминании слова “адвентист”.

История о воздушных одеяниях является мифом, как и девяносто девять процентов подобных же слухов, но это не привело к тому, что люди перестали верить в эти истории. Результатом явилось то, что многие люди видели адвентистов седьмого дня только через призму клеветнических мифов. Это не явилось чем-то новым в истории религии, как, например, свидетели в ранних историях квакеров и баптистов.

Поэтому, не трудно прийти к ответу на поставленный вопрос для любого разумного человека: “ Почему руководители адвентизма на протяжении многих лет желали, чтобы люди видели в них просто христианских проповедников, не открывая своей причастности к церкви адвентистов?”. Прежде всего, мы хотели быть, во-первых и прежде всего, правоверными христианскими пастырями. Затем мы надеялись построить на своевременных цитатах из Библии пророчества, которые могут служить, по словам апостола Петра как “современной истиной” о последних днях земной истории.

Является бесспорной истиной, что адвентисты в прошлом не могли бы собрать достаточной аудитории своих слушателей в определенных городах, если бы они объявили свое имя в начале собраний. Мы считаем, что это доказывает не столько слабость адвентизма, сколько силу искаженных идей, из которых состоят разнообразные мифы. С другой стороны можно отметить тот факт, что множество людей после посещения собраний адвентистов в течение некоторого времени честно признавались в том, что они изменили свою точку зрения о нас и рады, что на первом собрании им не сказали, кто его проводит.