Это был своеобразный Храм: в нем не было никакого изображения Божества; небольшое здание, приблизительно как этот зал; в него никто не входил, кроме изредка первосвященников, а святое место, девйр, было отгорожено стеной и завесой, и там стоял Ковчег. Он был перенесен туда в сопровождении торжественной процессии – и снова пели древний псалом: «Да восстанет Бог, и расточатся враги Его» (Пс 67).

Этот псалом впоследствии лег в основу старинной христианской молитвы «Да воскреснет Бог, и расточатся враги Его». Старый Ковчег, порубленный в боях мечами и даже побывавший в плену, наконец, был перенесен в святилище.

Историки и археологи неоднократно пыталась восстановить облик Соломонова Храма. Каких только фантастических, гигантских сооружений мы не видим на старинных картинах и гравюрах! Но наиболее точной реконструкцией считается та, в основу которой положены исследования финикийской архитектуры того времени. Потому что на строительстве этого Храма работали мастера, присланные царем Финикии Хирамом (сохранилась гробница этого царя вместе с изображениями; вообще эту эпоху уже удается хорошо датировать; датируется множество документов соседних стран, летописи, памятники материальной культуры, изображения, портреты их деятелей).

Библия подробно описывает строительство Храма, потому что он был символом того, о чем мечтала ветхозаветная Церковь: Бог близок. Человек хочет, чтобы священное было рядом с ним. Не гдето в космических далях, не гдето в таинственной глубине, а именно рядом: в центре города, в центре поселка, в центре стана.

Впоследствии немецкий богослов Дитрих Бонхёффер, погибший в нацистской тюрьме, писал, что это была великая идея – Бог в центре стана. Потому что не на периферии жизни является человеку Бог, и не только в разломах, в страданиях, в «пограничных ситуациях», как говорят экзистенциалисты. Нет – на гребне жизни, в полноте жизни может человеку открываться Бог. Не тогда, когда человек чувствует себя ущербным, а именно тогда, когда расцветает полнота его сил и дарований. В центре – храм!

И, описав подробно строительство Храма, бытописатель останавливается на светлой стороне Соломона. Бог является ему во сне и спрашивает: чего бы ты хотел? И он не просит у Него ни победы над врагами, ни драгоценностей, ни богатства, а просит у Него мудрости. И вот этот факт становится центральным в легенде о Соломоне.

Эту легенду сам библейский летописец быстро развенчивает. Мудрость проявляется только вначале, а потом начинаются искушения. Как все цари древневосточных держав (а это пока еще была держава, то есть империя, включавшая разноплеменный, многонациональный конгломерат), Соломон должен был содержать большой гарем.

В те времена считалось, что чем гарем больше, тем это престижнее для властителя. И из дипломатических соображений (а Соломон был женат на дочери фараона) он стал для своих жен, вывезенных из языческих стран, строить в Иерусалиме святилища, молитвенные дома и храмы в честь других богов. Началось с дипломатии, а кончилось тем, что город, который Бог обещал сделать святым, становится полуязыческим. И Храм Божий, пусть он без изображений, пусть он аскетичный, но уже окружен цепью, как бы кольцами этих языческих капищ.

И в последующем повествовании священный автор дает понять, что с этого момента начинается падение Соломона и вообще всей державы. История говорит о падении. Если Книга Судей являлась

книгой народного покаяния, то эта книга не только книга покаяния, но и обличения власти, обличения самодержавия. Собственно говоря, и самодер

жавия как такового не было, потому что все время над властителем были и закон, и пророк, и народное собрание. В конце концов, не без воздействия и не без влияния пророка Ахии царство распадается на две части.

После смерти Соломона немедленно восстают люди Севера, и страна делится на два царства: одно называется Иудеей – Южным царством со столицей Иерусалимом, второе называется Северным царством, или Эфраим (в грекорусской транскрипции – Ефрем). Разумеется, это сразу, немедленно, мгновенно снизило политическое значение древнеизраильскего царства и дало возможность египетскому фараону Шешонку I вторгнуться в Иерусалим и ограбить его.

Дальнейшая история – это картина агонии обоих царств. В Северном царстве власть совершенно не держится: за несколько столетий, за 300 лет, сменилось 10 династий! Перевороты идут один за другим, причем часто они идут под знаком веры.

Сейчас нередко мы можем слышать, что «возрождается вера», – и это хорошо; что она есть «источник нравственности», – и это хорошо. Это правда. Но это, друзья мои, не вся правда, потому что человек способен свои черные, темные страсти камуфлировать, то есть одевать в благородные одежды, в том числе и в одежды веры.