КНИГА ТРЕТЬЯ

1. Об учреждениях персов, различных переменах в их государстве и о том, что я считал нужным сказать о Хосрове и его роде, все это рассказано, может быть, в более растяну том, чем нужно, изложении, притом, не связанном с преды дущим, но [рассказ этот] показался мне не лишним, не бес полезным, а таким, в каком, как мне кажется, приятное со единено с полезным. Поскольку это зависит от меня, я же лаю и больше всего добиваюсь, как говорится, соединения харит с музами. Я следую отнюдь не добровольно тяго теющей надо мной необходимости, хотя желания и влекут меня к иному. Писание истории является делом величай шим, святейшим, стоящим выше всякого другого занятия. [Для меня же], сказала бы беотийская лира, оно является побочным делом жизненного пути и я не имею возможности заниматься тем, чем я больше всего желал бы. Мне следова ло бы ради подражания прилежнее перечитывать древних мудрецов, узнавать и выбирать все, могущее принести поль зу, и быть для этого свободным и избавленным от других работ. Я же, наоборот, просиживаю у императорского пор тика с раннего утра и до захода солнца, изучаю и объясняю документы, связанные с судебными делами и процессами. Я чрезвычайно страдаю, когда меня беспокоят ими, и в то же время скорблю, когда не беспокоят, так как без труда и беспокойства мне невозможно обеспечить себя достаточно необходимым для жизни. Но если дело и обстоит так, я все же, поскольку это зависит от меня, не успокоюсь и не пере стану заниматься любимым делом, если бы даже кто-нибудь меня и упрекал, что я берусь за дело, превышающее мои силы, и, как говорится, начинаю дело с конца, если бы даже мои труды показались кому-либо совершенно лживыми и пустыми порождениями рассеянного духа; мне самому, од нако, как это бывает у наиболее неопытных певцов, они все равно не перестанут нравиться. Да чтобы не нарушать прили чия слишком длинными отступлениями и экскурсами, необхо димо вернуться к колхидским войнам и к прежней теме.

2. В двадцать пятый год царствования Хосрова, когда война велась в области Колхиды и Мермерой умер, пошел двадцать девятый год управления императора Юстиниана римлянами. Когда Хосрову было сообщено о смерти Мер мероя, он, естественно, был очень опечален и обеспокоен этим несчастьем. А чтобы войско в Лазике не оставалось без вождя, он тотчас поставил во главе его Нахогарана, од ного из самых знаменитых и знатных своих людей.

Когда тот, приготовив все необходимое, направился в путь, в Колхиде произошло удивительное и постыдное со бытие. После того как римляне, предавшись постыдному бегству, как об этом выше было сказано, оставили даже часть своего обоза для разграбления врагам, Губаз, царь ла зов, считал, что нельзя переносить такого позора, и боясь, чтобы в будущем не произошло чего-нибудь еще более пре ступного, тотчас оповестил обо всем Юстиниана, обвиняя военачальников, возлагая всю вину на их глупость, в осо бенности обвиняя Бессу, затем Мартина и Рустика. Этот Рустик по происхождению был эллино-галатом. В войске он находился не в качестве стратига или таксиарха и вообще не имел никакой военной должности. Он был только одним из служащих императорского казначейства, пришел не из того ведомства, в котором собирались общественные налоги (это было поручено другому), но того ведомства им ператорской сокровищницы, откуда посылались средства для награждения отличившихся в боях. Поэтому этот чело век не играл второстепенной роли, но был среди наиболее авторитетных людей, так что ему сообщались военные тай ны, а распоряжения вождей тогда только считались дей ствительными и долженствующими быть выполненными, когда это ему было угодно. Юстиниан уже раньше был не доволен Бессой. Ему надлежало по взятии крепости Петры до прихода Мермероя загородить, как можно более тща тельно, все проходы из Иверии.[54] Он мог с этой стороны сделать недоступными для варваров горы Лазики. Этому способствовала сама природа местности. Он же всем этим по небрежности пренебрег, занятый объездом вверенных ему городов и вымогательством у них денег. Вспомнив об этом, когда до него дошло новое обвинение, Юстиниан лег ко ему поверил. Бесса бьш немедленно лишен власти. Иму щество его было конфисковано. Он был выслан в страну абасгов и там должен был оставаться, выжидая дальнейших о нем распоряжений. На Мартина [император] был сильно рассержен, однако оставил ему высшее командование. Сре ди военачальников он был первым, Юстин вторым, Буза после него и затем по порядку все остальные. И раньше никогда Мартин и Рустик не относились к Губазу чистосер дечно, но глубокое и жестокое соперничество, едва прикры тое, разгоралось между ними, хотя еще не вылилось в от крытый пожар. Началось оно завистью и клеветой, а затем было подогрето и увеличено постоянным и безрассудным подозрением. Рассматривая все его действия с предвзятой точки зрения и муча этим себя, они питали и укрепляли соперничество. Губаз знал об их ненависти к нему и подоз рениях и, вызванный на ответную ненависть, часто называл их трусами и хвастунами, которые не заботятся о серьезных делах. На пирушках перед собеседниками он настойчиво выражал свое негодование, и если к нему приходило по сольство от соседних народов, и тогда он не скрывал своих нападок на них и не умалчивал ни о чем. Они же, не пере нося этого, разгневанные его доносом императору и считая, что он не прекратит доносов, если они еще допустят ошиб ки, решили устранить Губаза, чтобы этим отомстить за по лученные обиды и освободить себя от всяких опасений на будущее время.[55]

3. Обсудив тщательно между собою этот вопрос, и, на конец, придя к выводу, что прежде чем убить его, нужно попробовать заручиться согласием императора, они посы лают в Византию Иоанна, брата Рустика, сообщить импера тору, что Губаз изобличен в благожелательном расположе нии к Персии. И вот Иоанн, добившись тайной аудиенции у императора, оклеветал Губаза, как уже отпавшего от рим лян, и утверждал, что он скоро предоставит персам всю страну, если только каким-нибудь способом ему не поме шают в этом. Император был поражен этим неожиданным известием, но не поверил ему полностью. Придерживаясь средней линии, он сказал: «Позаботьтесь, чтобы этот чело век был здесь». Иоанн же, боясь, чтобы не раскрылась кле вета, когда тот придет, сказал: «Будет исполнено, господин. Однако, что нам делать, если он не пожелает добровольно отправиться сюда?». «Нужно принудить, как подданного, ответил император, нужно употребить все средства при слать его сюда». Иоанн тотчас оборвал его: «Если он, при нуждаемый, будет сопротивляться, то что делать с ним?» «Что же другое, как то, что полагается с тираном; пусть погибнет жалкой смертью», ответил император. «Следова тельно, сказал Иоанн, тому нечего бояться, кто его убь ет?» «Нечего, ответил император, если погибнет как враг при сопротивлении и непослушании». Так ответил им ператор и приблизительно то же написал начальникам войск. Иоанн ничего больше на узнавал и, считая, что его желание удовлетворено полностью, тотчас возвращается к колхам, везя это письмо. Мартин и Рустик, прочитав пись мо, решили, что дело хорошо подготовлено, и тотчас при ступили к его осуществлению. Итак, они призвали Юстина и Бузу, скрыли задуманное и заявили, что нужно как можно скорее идти к Губазу и обсудить с ним совместный поход против персов в Оногурис. Те поверили и отправились вме сте. Их сопровождал небольшой отряд войска. Когда несча стный Губаз узнал, что к нему идут начальники войска, то, не подозревая никакой опасности, он вышел к ним навстре чу у реки Хоб, беззаботный, ничего не опасаясь, сопровож даемый немногими своими, да и то невооруженными и не приготовленными к бою. Ведь он шел к друзьям и близким, не к врагам, а к защитникам страны от иноземных врагов.

4. Итак, все, сидя на лошадях, рассуждали о делах. То гда Рустик сказал: «Ты, Губаз, должен присоединиться к нашему походу против персов и взять на себя часть наших трудов против тех, которые занимают Оногурис. Позорно терпеть их пребывание внутри нашей страны, в особенно сти, когда они чрезвычайно малочисленны и не могут со стязаться с нами». Губаз ответил: «Вам одним, добрые люди, необходимо над этим поработать, так как вы одни являетесь виновниками того, что случилось. Ибо если бы вы не были поражены какой-то внезапной спячкой и распущенностью в ведении дел, то ни укрепление это не было бы окружено стеной, ни вы не были бы охвачены таким позорным и по стыдным бегством, и вообще ничего не случилось бы не достойного. Теперь же, если вы, как говорите, желаете сла вы, и если вы имеете мысли, достойные военачальников, это служебное преступление вами же должно быть исправлено. Я никогда за вами не последую и не приму участия в войне, пока все, что вами упущено, не будет вами же и исправле но». Как только это было сказано, как будто бы это возра жение было признаком отпадения на сторону персов, оче видного и сознательного стремления к тирании, вышеупо мянутый Иоанн, явившийся вестником зла, тотчас же выхва тил кинжал, поразил Губаза в грудь, но еще не смертельно. Тот же, у которого обе ноги свисали с лошади, сразу упал на землю, не столько, думаю, от силы удара, сколько от не ожиданности. Один из дорифоров Рустика, выполняя при каз, ударом меча по голове окончательно добил его, барах тающегося по земле и пытающегося встать. Таким образом был убит Губаз и по указанным причинам, как о том рас сказывают люди, наиболее осведомленные. Юстин и Буза. конечно, скорбели и негодовали, считая случившееся ужас ным преступлением. Однако они сохраняли молчание, ду мая, что это выполнение определенного приказания Юс тиниана. Все же войско лазов было охвачено огромным не годованием и скорбью, так что впредь не хотело ни соеди ниться с римлянами, ни воевать вместе с ними. Похоронив убитого по своему обряду, они не принимали никакого уча стия в войне, считая себя жестоко оскорбленными и поте рявшими отечественную славу.

5. Лазы народ очень многочисленный и воинственный. Они властвуют над многими другими племенами. Гордясь старым названием колхов, они сверх меры себя возвеличи вают и, может быть, не совсем без основания. Среди наро дов, находящихся под чужой властью, я не видел никакого другого, столь знаменитого, так осчастливленного избытком богатств, множеством подданных, удобным географическим положением, изобилием необходимых продуктов, благопри стойностью и прямотою нравов. Впрочем, в старину жители [Лазики] были совершенно незнакомы с благами, которые приносит море, они не слышали даже названия корабль, пока туда не прибыл известный [корабль] Арго. В настоя щее же время колхи совершают морские путешествия, когда это возможно, и извлекают выгоду из торговли. Их, на конец, никак нельзя назвать варварами и не так они живут, но общением с римлянами они приведены к гражданствен ности и законному порядку. Так что если отбросить «медных быков» [легенды], рождение людей землей и про чие баснословные и невероятные сказки, которые выдуманы поэтами об Айете, то настоящее положение вещей там можно признать гораздо лучшим, чем раньше.[56] Таковы ла зы. Естественно, они считали, что им нанесена невыносимая обида, что они несправедливо лишены своего царя. Римляне же по наущению Мартина приготовились немедленно всеми силами напасть на персов, осадив Оногурис.[57] Местность эта свое имя получила в старину, когда, по всей вероятно сти, гунны, называемые оногурами, в этом самом месте сра зились с колхами и были побеждены, и это имя в качестве монумента и трофея было присвоено туземцами. Теперь же большинством оно называется не так, но по имени воздвиг нутого тут храма святого Стефана, который, говорят, пер вым выдержал добровольное состязание за людей, привер женных к христианству, и был побит камнями его против никами. Но нам, думаю, ничто не помешает воспользоваться старым названием, что и больше подобает истории. И так, римское войско готовилось к походу против Оногуриса. Главные виновники убийства особенно на этом настаивали, надеясь легко овладеть этим укреплением, а также на то, что император, даже узнав об их обмане, не очень на них разгневается, и конечным успехом с них будет снято всякое обвинение. Итак, военачальники и войска, расположившись лагерем в Археополе, приготовляли так называемые черепа хи и машины для метания огромных камней и другие по добные орудия для штурма стен, если это понадобится. Че репаха сооружение, сплетенное из прутьев, с кровлей, непроницаемое вследствие частоты прутьев, со всех сторон прикрывающее входящих в него людей. Сверху и со всех сторон сооружение покрывают шкурами, чтобы оно было крепче и защищало от копий. Люди же внутри, находясь в безопасности, незаметно подвигают его, куда хотят. Когда же оно придвигается к башне или стене, находящиеся в нем подкапывают землю и, вынимая ее, обнажают фундамент, а затем, непрерывно работая ломами и молотами, подрывают и расшатывают основание. Так римляне готовились к осаде.

6. В это время был захвачен оруженосцами Юстина один перс, пробиравшийся в укрепление. Доставленный в лагерь и подвергнутый сечению, он был вынужден правдиво рассказать о планах своих и показал, что Нахогаран уже прибыл в Иверию. Он послан им воодушевить войско, на ходящееся здесь, сообщением, что полководец скоро при будет. Он сказал, что персы, находящиеся в Мухиризисе и Котаисии, в скором времени прибудут сюда помочь своим соотечественникам. Они уже знают о нашем [римлян] по ходе. Когда это было сказано, римские военачальники не медленно начали совещаться о положении дел. Буза пред лагал со всем войском идти навстречу наступающим врагам. Вследствие своей малочисленности они, по всей веро ятности, будут побеждены, и тогда, несомненно, сдадутся очень скоро и находящиеся в укреплении, будучи лишены помощи. Если же они и будут сопротивляться, то без вся кого труда будут подавлены. Это предложение понравилось даже Улигангу, вождю герулов. Он часто повторял пого ворку, варварскую и незамысловатую, но дельную и полез ную, что нужно сначала раздавить пчел, а затем с удобством собирать мед. Рустик же, сделавшийся самоуверенным и наглым, как думаю, вследствие своего преступления и вслед ствие того, что сговор с Мартином придавал ему духу, осы пал Бузу открытыми насмешками и словесными ос корблениями, говоря, что он никогда не подавал разумных советов. Он считал наилучшим никогда не подвергать вой ско ненужному труду. Нужно всеми силами напасть на ук репление и захватить его без больших трудностей и пре дупредить, таким образом, врагов извне, небольшой же от ряд, если нужно, послать против неприятеля, чтобы задер жать быстроту их продвижения. Разумеется, план Бузы был гораздо лучше и более соответствовал и положению дел, лучшему способу военного искусства, и соединял предпри имчивость с безопасностью. Но так как, вероятно, все при нимали участие в преступлении, присоединившись и после довав за преступниками, то победило худшее и вредное мнение для того, чтобы немедленно последовало наказание. Против персов, наступающих из Мухиризиса, было послано не более 600 всадников. Начальствовали над ними Дабрагез и Усигард, оба варвары по происхождению, но поставлен ные во главе римских когорт. Все же остальные вместе с начальниками, подойдя к укреплению, немедленно приня лись за дело. Придвинув машины, пытались пробить ворота и, окружив всем множеством стены, метали копья. Персы же, прикрываясь зубцами стен, всеми силами отражали их, как этого требовала обстановка, осыпая римлян камнями и удерживая внешние укрепления. Подвешивая сверху ткани и покрываясь ими, они ослабляли этим силу ударов, которые ими везде отражались. С обеих сторон сражались с вели чайшими воодушевлением и ожесточением. Казалось, ско рее происходит битва, чем осада, настолько велико было с обеих сторон военное воодушевление и проявление военных подвигов. Одни сражались за свою жизнь, которой угрожала немалая опасность, другие же считали позором уйти без результата, раз уже произведено нападение, не взяв укреп ления, не освободив Археополя от вражеского соседства.

7. В это время другой отряд персов три тысячи хо рошо обученных всадников, выступив из Котаисия и Му хиризиса, приближался к Оногурису. Они двигались неос торожно, не ожидая никаких враждебных действий против себя. Внезапно на них наскочили Дабрагез и Усигард со своими всадниками и тотчас обратили в бегство их, рас строенных этим внезапным нападением. Когда это стало известно осаждающим крепость римлянам, они стали штур мовать с большим жаром. Со стен стащили прикрытия и без всякого порядка, во многих местах перебравшись через сте ны, рассеялись по укреплению, надеясь на легкий грабеж, так как внешние враги были прогнаны и никто им внутри не угрожал. Но шедшие на выручку, как скоро узнали, что не все римское войско напало на них, что только немногие, притом скорее разведчики, чем настоящие воины, внезапно издав громкий крик, бросились [на римлян]. Те, не выдер жав такой перемены, перешли к обороне, а затем обрати лись в поспешное бегство. Персы преследовали их на близ ком расстоянии.

Произошло так, что когда одни стремились захватить, другие старались скрыться. Одновременно и те, кто бежал, и те, кто преследовал неотступно, вместе добежали до ос тальных римских войск. Когда поднялся громкий крик, все римское войско, бросив осаду и крепость, которая счита лась почти взятой, вместе с военачальниками обратилось в бегство, не успев задержаться даже настолько, чтобы разо браться в случившемся, узнать, какое число бегущих и ка кое преследующих, но все неслись стремглав в беспорядоч ном бегстве, как бы охваченные безумной паникой. Персы, окрыленные этим, преследовали бегущих еще сильнее. На ходящиеся в крепости (они видели происходящее), тотчас же выйдя оттуда, присоединились к остальным персам в преследовании римлян и тем сделали их бегство еще более поспешным. Конечно, вся конница римлян в своем быстром беге легко вышла из-под ударов копий. Из пехоты же мно гие были перебиты, задержанные на мосту реки, называемой Чистой, через которую им нужно было перейти. Ибо там вследствие тесноты невозможно было перейти одновременно большому числу людей. Они толкали друг друга, и одни то нули в речном потоке, другие же, оттесненные назад, попа дали в руки врагов. Со всех сторон доносились стоны и, может быть, все войско было бы истреблено, если бы вое начальник Буза, услышав крики и цопли и увидев величину опасности, не повернул назад со своей дружиной и, высту пив против варваров, не задержал их натиск до тех пор, пока римские войска, с трудим переправившись через мост, не оказались в безопасном месте и не соединились с ос гальными. В прежнем лагере, который разбили вблизи Ар хеополя, никто не остался, но в страхе пробежали через него, оставили там весь обоз, самые необходимые предметы и предметы большой ценности и скрылись внутри страны, доставив неприятелю не только славную и громкую, но и весьма прибыльную победу.

8. Ибо они, найдя местность, лишенную людей, разру шили вал, разграбили все, что было в лагере, и радостные возвратились назад, заняв снова старые места. Стало вполне ясно, что божественное мщение за нечестивое убийство по разило римское войско, которое избрало наихудший план действий и, насчитывая не менее 50 тысяч опытных воинов, побежало так постыдно перед тремя тысячами персов, по неся притом большие потери. Сверх того, и сами виновники преступления через непродолжительное время понесли тяг чайшее наказание, как мы дальше об этом расскажем. Когда наступила зима, все войско было распределено по городам и укреплениям там, где ему было указано. Между тем поло жение колхов было в высшей степени запутано и неясно, так как виднейшие между ними люди недоумевали, что им делать и куда обратиться.

Поэтому собрали они в укромном месте в одном из ущелий Кавказа большинство народа, так, чтобы их планы не стали известны римлянам, и устроили совещание по во просу, следует ли переходить к персам или оставаться еще под властью римлян. Тотчас же были отвергнуты многие предложения, одни призывающие к одному, другие к дру гому. Поднялся несказанный и беспорядочный шум, так что даже нельзя было разобрать, кто говорит и что говорит. То гда их вожди призвали толпу к молчанию и предложили желающим, кто бы они ни были, выступить и изложить в порядке, что нужно делать.

Один из наиболее значительных людей среди них, по имени Айэт, который болезненнее всех переносил это пре ступление и больше всех возмущался им, вообще всегда был ненавистником римлян и благожелательно относился к пер сам, используя такой прекрасный повод, пытался раздуть значение этого события выше всякой меры. Он утверждал, что настоящее положение дел не нуждается ни в каком об суждении. Нужно немедленно и совершенно открыто пе рейти на сторону персов. Другие же доказывали, что не сле дует так внезапно изменять всю их жизнь, а нужно вни мательнее обсудить этот вопрос и принять наилучшее решение.