Фарисеи опять ставят в вину естественную нужду – голод, хотя сами хуже грешат; Господь же заграждает уста их историей Давида. Давид, говорит Он, по причине голода отважился и на большее. Под хлебами предложения разумеются те двенадцать хлебов, которые полагались на священной трапезе каждый день, – шесть на правой стороне трапезы и шесть на левой. Хотя Давид был и пророк, однако не должно было есть их ни ему, ни тем более бывшим при нем, их могли есть одни священники. Впрочем, по причине голода он заслужил прощение. Так и здесь ученики.

Или не читали ли вы в законе, что в субботы священники в храме нарушают субботу, однако невиновны?

Часто напоминает им: не читали ли? – обличая таким образом тот суетный труд их, что они читают, не разумея читаемого. Закон запрещал делать в субботу; но другой закон, напротив, повелевает священникам в субботу приносить жертву и для жертв рубить дрова и раскладывать огонь, рассекать мясо и делать другие подобные дела. Таким образом, с одной стороны, по причине законного запрещения работать в субботу, они оскверняли субботу, когда рассекали дрова и мясо, раскладывали огонь и тому подобное, но с другой – они невинны были, потому что совершали священнодействие. Господь предложил повествование о Давиде в оправдание учеников, показывая, что они совершенно невинны. Смотри же, сколько обстоятельств приводит Он! Указывает, во-первых, на лица, ибо то были «священники», потом – на храм, ибо жертва совершалась «в храме», также на самое дело, ибо они, говорит, «нарушают субботу». Наконец, присовокупляет, что составляет главное в речи, – что они при всем том «невиновны». Господь наперед предложил более легкий ответ, а потом представил сильнейший. Давид однажды по нужде нарушил закон о хлебе предложения, и по рассуждению оставлено было ему согрешение; священники же без нужды каждую субботу нарушают закон о субботе, однако прощается им сие беззаконие по закону же.

Но говорю вам, что здесь Тот, Кто больше храма.

Здесь предстоит Сам Господь храма. Итак, если слуги храма, нарушая субботу, бывают неповинны, то тем более слуги Господа храма. Как те, совершая священнодействие – принося жертвы, имели достаточную причину к оправданию, так и апостолы.

Для иудеев, по их немощи, Господь установил один день в неделю, то есть субботний, в который они должны были оставлять обыкновенные работы, давать покой рабам и рабочему скоту и упражняться в чтении закона и в жертвоприношении. Напротив, христианам, как более крепким, повелел всю неделю упражняться в чтении и духовном жертвоприношении, особенно же заповедал в день воскресный ходить в храмы Божии на молитву и заниматься чтением Божественных писаний, что составляет духовную жертву. Тех удерживал от прочих дел, чтобы занимались чтением закона, а последним, то есть христианам, как упражняющимся в духовном, не возбранил и прочих дел. Ибо неприлично сидеть сложа руки тем, которые не простирают их и на малое зло, ни тем, которые неспособны мудрствовать о высоких предметах, – учиться малому; равным образом неприлично совершенным жить одинаково с несовершенными. Закон действительно возбранял работать в субботу. А священники в субботу и дрова кололи, и огонь раскладывали – а это, по вашему мнению, не есть осквернение субботы. – Ты говоришь, что те были избранные и законные священники, а Твои ученики не священники. На это говорю вам, «что здесь Тот, Кто больше храма», то есть Я больше храма и нахожусь с учениками своими как Владыка, поэтому они еще более могут нарушать субботу, чем священники.

Если бы вы знали, что значит: «милости хочу, а не жертвы», то не осудили бы невиновных, ибо Сын Человеческий есть господин и субботы!

Обличает их и укоряет в невежестве за неразумение писаний пророческих. Не следовало ли, говорит, быть милостивым к голодным? Притом Я, Сын Человеческий, – Господь субботы, как и всего, и виновник всех дней; поэтому, как Владыка, Я разрешаю и субботу. В духовном смысле понимай это так: апостолы были жители; жатва и колосья – верующие; их-то апостолы срывали и ели, то есть человеческое спасение было пищею их. Это они делали в субботу, то есть во время устранения от злых дел. Фарисеи же негодовали на них. Так бывает в церкви и ныне. Между тем как учители поучают народ и стараются принести многим пользу, некоторые, подобно фарисеям, завидуют и досадуют.

И, отойдя оттуда, вошел Он в синагогу их. И вот, там был человек, имеющий сухую руку. И спросили Иисуса, чтобы обвинить Его: можно ли исцелять в субботы?

Другие евангелисты (Мк. 3, Лк. 6) говорят, что Иисус предложил сей вопрос. Но фарисеи, как люди завистливые, предполагая, что Он исцелит его, как исцелял многих других, предупредили его и, как говорит Матфей, предложили вопрос; а потом Господь и Сам спросил, как бы в укоризну их слепоте, о чем говорят другие евангелисты. Фарисеи спрашивали Его с тем, чтобы, если скажет, что должно исцелять в субботу, обвинить Его. Но Он не только словом, но и делом ответствовал на то, исцелив больного.

Он же сказал им: кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит? Сколько же лучше человек овцы! Итак можно в субботы делать добро.

Обличает их в том, что они для корысти нарушают субботу, чтоб не лишиться овцы, а человека исцелить не допускают. Итак, Он обличает их здесь как любостяжательных, как немилосердых и как преступников закона Божия; ибо они, чтобы не потерять овцы, преступают закон о субботе и, не желая исцеления человеку, обличают себя в немилосердии.

Тогда говорит человеку тому: протяни руку твою. И он протянул, и стала она здорова, как другая.

Многие и ныне имеют сухие руки, то есть немилостивые и не простирающиеся к требующим. Но когда огласит их слово евангельское, простирают их для подаяния, хотя фарисеи, то есть отсеченные от нас гордые демоны (фарисей – значит пресечение), по своей вражде против нас и не хотят того, чтоб руки наши простирались для подаяния милостыни, подобно тому как тогда фарисеи не желали исцеления недужному.