Далее, Семенова останавливает внимание читателей на таинстве Покаяния, опять-таки интерпретируя его на собственный лад: госпожа Семенова призывает не принуждать себя к исповеди и не считать себя грешником: «…не надо принуждать себя, не надо и считать себя греховным»34. Оказывается, что «…на исповеди совершенно не обязательно подробно рассказывать священнику обо всех своих грехах»35, достаточно перечислить - даже не самые основные свои грехи, - а … « основные свои проблемы»36!!! Но, как учит Семенова, даже этого можно не делать, автор убеждает читателя в том, что он вполне может принести покаяние, произнеся на исповеди одну-единственную фразу: «Мне известны мои грехи, батюшка!»37Для читателя, заинтригованного столь «дешевым» отпущением грехов, интереснее всего было бы узнать, где же найти священника, который бы принял подобную «исповедь». Но этого Семенова, к сожалению, не уточняет. Однако приведенные утверждения Семеновой в очередной раз подтверждают, что ее книги, судя по их содержанию, как и их автор, не имеют никакого отношения ни к Православной Церкви, ни к Ее учению, ни к практике церковной жизни. Каждый православный христианин, прибегающий к таинству Покаяния, знает слова молитвы священника перед исповедью: «Смотри, чадо, Христос невидимо стоит здесь и принимает твою исповедь. Поэтому не стыдись и не бойся, ничего не скрывай от меня, но без колебаний расскажи все, что ты сделал, и получишь прощение от Господа нашего Иисуса Христа. … Гляди, Его святая икона перед нами: а я – только свидетель, свидетельствую перед Ним обо всем, что ты мне скажешь. Но если ты что-либо утаишь от меня, то совершишь двойной грех. Так что остерегайся, как бы придя к Врачу, не уйти неисцеленным»38. Исцелит ли Господь духовные язвы человека, исповедующего свои грехи по методу Семеновой, вместо раскаяния повествующего своих проблемах, а грехи прикрывающего фразой «мне известны мои грехи, батюшка»?

К исповеди Семенова подходит с сугубо потребительской целью, которая страдает, если можно так выразиться, духовным прагматизмом: « вы раскаиваетесь именно для себя – чтобы облегчить душу, получить силу, здоровье… Это нужно вам, и только вам, а не кому-то другому»39. По Семеновой, покаяние - это осознание»40 и только. Как же учит о покаянии Православная Церковь? В Пространном катихизисе говориться: «Покаяние есть Таинство, в котором исповедующий грехи свои, при видимом изъявлении (т.е. волеизъявлении) прощения от священника, невидимо разрешается от грехов Самим Господом Иисусом Христом»41. Как видим, исповедовать следует именно грехи, а не проблемы. Далее, «от кающегося требуется сокрушение о грехах (а не только их осознание. – М.О.), намерение исправить свою жизнь, вера во Христа и надежда на его милосердие»42.

В исправлении жизни – главный смысл покаяния, оно, в самом деле, невозможно без осознания своих грехов, но также оно невозможно без искреннего сокрушения в них и глубокого осознания своей виновности перед Богом. Вот как выразил эту мысль св. Симеон Новый Богослов (XI в.): «Пусть никто не прельщает нас пустыми словами, и сами себя да не прельщаем: прежде плача и слез нет в нас ни покаяния, ни истинного намерения перемениться, ни страха Божия в сердцах наших, еще не осознали мы себя виновными и не осудили, и душа наша еще не предчувствовала будушего Суда и вечных мук. Ибо если бы мы осудили себя, если бы имели такие движения сердца, если бы были в таких чувствах, то тотчас бы извели бы и слезы. Без этого же ни жестокосердие наше никак не может смягчиться, и не в силах мы сделаться смиренными»43.

Евангельский пример покаяния, - о котором говорит Христос, - пример мытаря, который «…не смел даже поднять глаз на небо; но ударяя себя в грудь, говорил: «Боже! Будь милостив ко мне грешнику!» (Лк. 18:13). Придет ли кому-нибудь в голову, что мытарь, раскаиваясь пред Богом в своих грехах, делал это ради того, «чтобы облегчить душу, получить силу, здоровье», имея тайную мысль, что «это нужно ему, только ему, и никому другому»? Или все же мотивы его покаяния были иными? Может быть, в тот момент мытаря должно было меньше всего заботить, что он за свое покаяние получит от Бога?

В целом, нельзя не заметить некоторого нежелания Анастасии Семеновой говорить о грехе. Наверное, ярче всего оно проявляется на тех страницах ее книг, где речь заходит об Иисусовой молитве. Эту известнейшую молитву Семенова называет «молитвой из семи слов»44. Иисусова молитва Семеновой действительно включает в себя лишь семь слов: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!»45, в то время как полная Иисусова молитва в Русской Православной Церкви насчитывает восемь слов, причем последнее слово, исключенное Семеновой, отнюдь не является маловажным: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго»46. Как видим, слово, указывающее на нашу греховность, госпожа Семенова не пожелала включить в Иисусову молитву, что, на наш взгляд, закономерно, ведь «скорейший путь к решению любой проблемы – любить себя такими, какие мы есть»47.

Глава V. Иконы в понимании Семеновой: идолы или обереги?

На вопрос, чем в большей степени представлены на страницах книг Семеновой православные иконы – идолами или оберегами, а возможно, просто украшениями, ответить сложно. Ясно лишь то, что книги Семеновой способны сформировать у читателя представление об иконах, не имеющее никакого отношения к православному. Приведем ряд цитат: «…постепенно мы отвыкли украшать свои жилища иконами (т.е. икона – украшение? – М.О.) … . А ведь иконы в доме не только защищают дом от каких-то нежелательных вторжений извне (т.е. икона – оберег? – М.О.), но и удерживают самих домочадцев от брани, от сквернословия, от скандалов. В доме с иконами все проблемы разрешаются легче, мирным путем»48; «…вы станете чувствовать себя спокойнее, защищеннее, если появятся у вас дома любимые вами иконы, если сможете вы обращаться к ним (т. е. иконы – идолы? – М.О.) хотя бы два раза в день – утром и вечером»49.

Итак, не благодать Святого Духа, пребывающая с иконой, защищает, освящает, и преображает того, кто молит Бога о защите и освящении, а икона сама по себе. И человек обращается в молитве не тому, кто изображен на иконе, не к личности, а к самой иконе. Таким образом, икона превращается в идол. Но автор рассматриваемых нами книг не останавливается и на этом. Далее Семенова пишет (даже страшновато пересказывать! – М. О.), что, оказывается, с иконами можно научиться общаться и, наблюдая за изменениями их ликов, получать ответы на свои вопросы: «Когда лики святых постоянно будут обращены к вам, вы почувствуете, что они стали именно вашими защитниками и покровителями, что … они …всегда подсказывают правильные ответы – как поступить, что делать. Они отвечают на ваши вопросы, и, научившись общаться с ними, почувствовав, что лики ожили для вас, вы заметите, как меняется выражения их глаз ( ?!!! – М.О.), одобряют вас свыше или нет»50. Итак, ожившие лики Христа, Божией Матери и святых напрямую общаются с госпожой Семеновой и выражение их глаз служит ей ответом на возникающие вопросы. К этому же способу «богообщения» призывает Семенова своих читателей. Какими последствиями чревато принятие подобного рода рекомендаций?

Глава VI. Молитва по методу Анастасии Семеновой,