Богословское исследование текста Священного Писания включает в себя несколько этапов, которые определяются существованием нескольких уровней работы с текстом Библии: текстологию, исагогику, экзегетику и герменевтику. Текстология – наука, целью которой является изучение древних рукописей Священного Писания и поиск ответа на вопрос о том, насколько адекватен дошедший до нас текст своему первоначальному состоянию. Исагогика занимается поиском ответа на следующие вопросы: кто был автором текста, где, когда и в каком историческом, культурном, политическом и т.д. контексте данный текст был написан. Экзегетика – поиск того смысла, который вложил в этот текст сам автор. Герменевтика – истолкование текста12. Обратим внимание читателя на то, что герменевтика является последним этапом работы с текстом Писания, будучи наиболее важным и ответственным из них, так как она должна основываться на надежном и как можно более однозначном исагогико–экзегетическом анализе, а значит, герменевтика должна учитывать результаты всех трех предшествующих этапов. Заметим, что православный подход к толкованию Священного Писания формулируется 19-м правилом Пятошестого Собора, которое звучит следующим образом: «аще будет исследуемо слово Божие, то не иначе да изъясняют оное, разве как изложили светила и учители Церкви в своих писаниях».13 Вместе с тем, православный христианин, читая Библию, руководствуется не только данными библейской науки, но и святоотеческим толкованием библейского текста: важно, чтобы герменевтика не шла вразрез с верой Церкви, бережно хранимой доныне, в противном случае Библия может стать источником самых причудливых умопостроений. Анастасия Семенова являет собой образец любителя самостоятельных толкований Библии, не имеющих основания ни в святоотеческой традиции Церкви, ни в научных исследованиях. Например, в своей книге «Исцеление постом» Анастасия Семенова пишет: «Все знают евангельское14 изречение: «Не хлебом единым жив человек». Но мало кто знает, что у него есть продолжение: «Не хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих»15. Далее Семенова интерпретирует этот библейский стих таким образом: «…очень часто проводится такая аналогия: то, что называется словом Божиим, - это есть некий невидимый поток энергии и информации, получаемый человеком свыше, из Космоса, - и реально насыщающий, питающий душу»16. Находя эту аналогию «недостаточно точной»17, Семенова, тем не менее, соглашается с ней: «условно можно сказать и так»18, при этом она оправдывает свое согласие тем, что, по ее мнению, «словосочетание «слово Божие» большинству людей сегодня практически ни о чем не говорит. И приходится им, материалистически воспитанным, объяснять все с точки зрения энергетики, биополя, той науки, которую сейчас называют биоэнергоинформатикой. Приходится – никуда не деться»19. Однако ни одно высшее учебное заведение, помимо оккультных, не изучает биоэнергоинформатику, из чего можно сделать вывод, что такой научной дисциплины не существует. Но почему-то понятия и объяснения этой квазинауки должны быть доступнее пониманию читателей, чем самое простое и очевидное объяснение: Слово Божие – это заповеди Божии20, и для того, чтобы в этом убедиться, достаточно просто прочитать стихи, предшествующие выражению «Слово Божие» в восьмой главе кн. Второзакония: « Все заповеди, которые я заповедую вам сегодня, старайтесь исполнять, дабы вы были живы и размножились, и пошли и завладели землею, которую с клятвою обещал Господь отцам вашим. И помни весь путь, которым вел тебя Господь, Бог твой, по пустыне, вот уже сорок лет, чтобы смирить тебя, чтобы испытать тебя и узнать, что в сердце твоем, будешь ли хранить заповеди Его, или нет; Он смирял тебя, томил тебя голодом и питал тебя манною, которой не знал ты и не знали отцы твои, дабы показать тебе, что не одним хлебом живет человек, но всяким [словом], исходящим из уст Господа, живет человек» (Втор.8:1-3). Как видим, Слово Божие не имеет никакого отношения к «невидимому потоку энергии из космоса». Постулировав, что «священные книги древности…всегда были, есть и будут шире, глубже, истиннее любых толкований, объяснений и интерпретаций»21, Семенова, тем не менее, предлагает собственное понимание священного текста, отличное от принятого не только Православной Церковью, но и традиционными христианскими конфессиями в целом. По всей видимости, госпожа Семенова считает, что именно ей дано понять Священное Писание «шире, глубже, истиннее», чем любые экзегеты, а также прозреть в нем смысл, недоступный их убогому пониманию, но она столь любезна, что готова поделиться с читателями своими проникновениями в богооткровенные истины. На наш взгляд, пример Семеновой очень показателен. Он демонстрирует нам очевиднейший случай толкований, как говориться, «от ветра головы своея». Однако, приняв подобный подход к толкованию Библии, в тексте, священном для всех христиан, можно найти и еще более «широкие и глубокие» «истины». Если же учесть тот факт, что каждый православный христианин, (к числу которых, видимо, причисляет себя и Семенова), стремясь правильно понять смысл Священного Писания, должен руководствоваться, прежде всего, Священным Преданием Церкви, которое является главным источником православной герменевтики22, то можно сделать вывод, что подход госпожи Семеновой к интерпретации Библии никак не соответствует православному, напротив, противостоит ему.

Глава III. «Христология» Анастасии Семеновой

Центром догматического учения Церкви является христология, о чем свидетельствует история Церкви первых веков, – эпохи самого активного поиска формулировок веры. Адопцианская и арианская, монофизитская и монофелитская, несторианская ересь и ересь докетов – любая из них, извращая учение о Христе, самым предметом своего заблуждения свидетельствовала о первостепенной важности именно этой темы, именно этого вопроса – вопроса о том, Кто есть Христос. Эта тема и по сей день, в полном соответствии со словом евангельским, является «камнем преткновения» для многих: «вот, полагаю в Сионе камень преткновения и камень соблазна; но всякий, верующий в Него, не постыдится» (Ис. 8:14; 28:16; Рим. 9:33). В расцерковленном сознании некоторых современных нам авторов тема христологии, – тема, от раскрытия которой зависит все сотериологическое учение Церкви, – принимает самые неожиданные формы. Кто есть Христос? Человек, отличавшийся от нас лишь добродетельной жизнью? Учитель нравственности? Просто неудачник, не понятый окружающим миром и им отвергнутый? Или же Бог, принявший человеческое естество в величайшем событии человеческой истории, – в Боговоплощении, – Бог, ставший человеком для того, чтобы вновь открыть человеку путь к обожению? Ответ Церкви известен каждому достаточно образованному человеку. Но веру в какого Христа предлагает своим читателям Анастасия Семенова? Соответствует ли ее «учение» о Христе учению Церкви, от имени которой она пытается говорить, издавая книги под названием «Дорогами Православия» или «Основы нашей веры»? Обратимся к текстам ее книг. Анастасия Семенова пишет о Христе, например, следующее: «…молитва Иисуса Христа в Гефсиманском саду не была услышана Богом. Христос, Сын Божий, просил своего Отца помочь ему, спасти от казни, говоря: «Господи, да минет меня чаша сия». Но Отец Небесный не услышал и не захотел помочь даже своему Сыну! Даже Христу не осталось ничего другого, как смириться со своей долей. И ведь он не разгневался на Отца, не отвернулся от Него – Христос смирился со своей долей, поняв, что существуют объективные законы жизни, которые даже Бог не может нарушить - не может даже ради него, Своего Сына. Христос смирился и сказал: «Да свершиться воля Твоя». Он понял, что ничего не остается, как смириться со своей участью и довериться воле Божией даже в страданиях, не отступать от Бога даже в жесточайших муках... .Он умер, зная, что на то воля Божья, не гневаясь, не отрекаясь от Бога. Потому и получил ( ?!!! – М.О.) жизнь вечную»23. Оказывается, «…молитва Христа осталась без ответа… потому, что Бог имел для его жизни лучшее продолжение, чем просил сам Христос (выделено нами. – М.О.)»24 Вообще-то после цитат, имеющих такое содержание, особенно после двух последних процитированных нами фраз, в данной работе можно было бы поставить точку, потому что для любого человека, хотя бы минимально знакомого с учением Церкви, несостоятельность претензий Семеновой на выражение православной веры более чем очевидна, равно как и то, что к Церкви сам автор приведенной цитаты не имеет никакого отношения, так как каждый православный христианин обязан знать, по меньшей мере, Символ Веры, формулирующий основные положения православного вероучения, и исповедовать его, то есть открыто признавать его истинность. В частности, в Символе Веры есть такие слова: «Верую…во Единаго Господа Иисуса Христа Сына Божия,…Бога истинна от Бога истинна» (2чл.). Таким образом, Церковь, в отличие от госпожи Семеновой, исповедует Христа, прежде всего, Богом. Христос же Анастасии Семеновой оказывается вовсе не Всемогущим Господом-Вседержителем, не Спасителем, Он, как каждый человек, нуждается в спасении, в даровании вечной жизни: «Христос получил жизнь вечную». Но Церковь, в соответствии со свидетельством Священного Писания, учит, что Христос – Богочеловек, Он Сам – Податель вечной жизни: «… так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную» (Ин.17:2), Он назван в Священном Писании Начальником вечной жизни (Деян.3:15), Он Сам есть Жизнь вечная: «Сей есть истинный Бог и жизнь вечная» (1Ин. 5:20). Как видим, идеи госпожи Семеновой противоречат словам Священного Писания.

О Гефсиманской молитве Христа можно было бы рассуждать долго, но здесь для нас важно подчеркнуть лишь то, что в ней нет противления Христа воле Бога – Отца. Боязнь смерти, по святоотеческому учению, - «природная боязнь, …сила, старающаяся удержать свое бытие. Ибо если Творцом все приведено из небытия к бытию, то по природе оно имеет стремление к бытию, а не к небытию»25. Стремление избежать смерти, предсмертная мука, по учению Церкви, входит в число т. н. естественных, или безукоризненных страстей, т.е. страстей непредосудительных, свойственных человеческому естеству после грехопадения прародителей. (Среди безукоризненных страстей можно назвать, например такие, как голод, жажда, утомление и т. д.)26. Надо признать, что предсмертное борение Христа нередко вызывает удивление и даже соблазн. Но что же говорит о Гефсиманском борении Христа Церковь? Церковь учит, что во Христе две природы – Божественная и человеческая и, соответственно им, две воли. По Своей Божественной природе Христос единосущен Богу-Отцу, т.е. Он есть истинный Бог, а потому между волей Бога-Отца и волей Бога-Сына нет и не может быть противоречия или несогласия27. Также, согласно учению Церкви, все, что совершил Христос в Своей земной жизни связано с Его миссией – миссией спасения рода человеческого от греха и смерти. Наше спасение не совершилось бы, если бы в Воплощении Логос не воспринял человеческую природу и человеческую природную28 волю, так как человеческая воля Христа должна была явить и явила послушание воле Божественной, чтобы нетление произволения было увенчано нетлением естества29. Так как грехопадение человека совершилось через нарушение воли Божией, через преслушание и имело своим следствием повреждение человеческой природы, то обратное движение: исцеление, восстановление, прославление естества человека должно было осуществиться путем абсолютного послушания Богу. А потому Христос позволяет искушениям приблизиться к воспринятой им человеческой природе и преодолевает их, причем не только силою Своего Божества, но и при участии Своей человеческой воли, которая каждый раз свободно подчинялась Божественной воле Спасителя. Все это необходимо иметь в виду, чтобы понять слова святых отцов о молитве Христа в Гефсиманском саду: « Когда Его человеческая воля отказывалась принять смерть, а Его Божественная воля давала место этому проявлению человечества, тогда Господь, по человеческой Своей природе, был в борении и страхе, Он молился об избавлении от смерти. Но так как Его Божественная воля желала, чтобы Его человеческая воля приняла смерть, то человеческое страдание стало для человечества Христа страданием вольным»30. Претерпевая естественный страх смерти, Господь «…боялся нашей боязнью, чтобы, облекшись в нашу немощь, и нашу изменяющуюся и несовершенную природу облечь в крепость Своего совершенства Христос за всех и вся …сказал Богу-Отцу: «Да будет воля Твоя». Исправив и утвердив троекратною молитвою нашу волю, Господь сказал ученикам Своим – «Встаньте, пойдем отсюда»31. В заключение данной главы зададим вопрос, ответ на который, на наш взгляд, представляется очевидным: какое отношение к церковной христологии имеют те утверждения о Христе, которые предлагает читателю Анастасия Семенова?

Глава IV. «Сакраментология» Анастасии Семеновой

Что пишет Анастасия Семенова о церковных таинствах? Мы остановимся на ее высказываниях, относящихся к двум таинствам Церкви, – таинству Крещения и таинству Евхаристии.

Церковь, в соответствии со словами Священного Писания, учит, что в таинстве Евхаристии хлеб и вино прелагаются в Тело и Кровь Христовы. В молитве св. Иоанна Златоуста, обращенной ко Христу, говорится: «… Еще верую, яко сие есть самое пречистое Тело Твое, и сия есть самая честная Кровь Твоя». Эта молитва входит в т.н. правило ко Святому Причащению, т.е. в сборник молитв перед Причастием, также она читается во всеуслышание священником в каждом храме перед причащением мирян, а потому ее слова знакомы каждому православному христианину, живущему церковной жизнью и участвующему в таинстве Евхаристии. Но, видимо, Анастасии Семеновой они не знакомы, так как таинство Евхаристии она описывает в следующих словах: « …во время причащения верующие вкушают хлеб и вино (?!!! – М.О.), являющиеся олицетворением (?!!! - М.О.) тела и крови Христа (выделено нами. – М.О.)»32. Итак, по мнению Анастасии Семеновой, православные верующие причащаются не Тела и Крови Христа, а лишь их «олицетворения», что противоречит учению Церкви, основанному на свидетельстве Нового Завета: « Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?» (1Кор.10:16)33.