Но все ли Евангелия писали только апостолы и ученики Христовы? Нет ли Евангелия, написанного Божественною рукою Самого Господа Иисуса Христа? На сей вопрос св. Иоанн Златоуст ответствует, что "Господь Свое новое учение писал в мыслях и сердцах человеческих непосредственно, подобно тому, как в первобытное время, до Моисея, Бог учил патриархов уста к устам"(На Матф. Беседа 1, §1). "Где же та книга Христова, которая очищала души самих учеников Христовых? Апостолы сами были живыми книгами Нового Завета, как сказано: яко вселюся в них, и похожду" (И.Златоуст. На Посл. к Евр. Бес.16, §2). "Я могу доказать, что Апостолы от Христа ничего не приняли в письмени, но все приняли в сердца Духом Святым" (И.Златоуст. На Посл. к Евр. Бес.14, §2). Поэтому и приводимое у Евсевия (Церк. Истор. Кн.1. Гл.13) "Послание Иисуса Христа к князю Авгарю" нужно считать неподлинным. С другой стороны, знаменательно обстоятельство, поставляемое на вид И.Златоустом, что апостолы, подобно всем ветхозаветным пророкам, проповедывали Христа в Его отсутствие, а в присутствии Его предоставляли слово Ему Самому; один только Иоанн Креститель проповедывал о Нем в его присутствии, указывая на Него: се Агнец Божий. Потому он и называется другом жениха (И.Златоуст. На св. Иоанна Беседа 18, §2).

Почему же сии четыре книги называются Евангелием? "Потому что в них содержится благовестие в собственном и преимущественном смысле, не только потому, что блага ими обещаемые тверды, постоянны и превышают наше достоинство, но и потому, что они дарованы нам без всякого с нашей стороны труда" (И.Златоуст. На Мф. Бес.1, §2). "Апостолы называли свою проповедь Евангелием, то есть благовестием Божиим, чтобы при самом начале возбудить внимание слушателей, давая знать, что они пришли не с печальными вестями, как приходили пророки, не с обличениями, укоризнами, угрозами, но с добрыми вестями, с благовестием Божиим о несчетных сокровищах непреложных и негибнущих благ" (И.Златоуст. На Посл. к Рим. Бес.1, §2).

В чем же состоит то нечто особенное, которым, по словам Иоанна Златоуста, различаются между собою четыре Евангелия, имеющие один общий предмет - изложение земной жизни и учения господа Иисуса Христа?

Так как первое Евангелие от Матфея написано в Иерусалиме, для утверждения христиан из иудеев, то, как уже показано, оно было написано на еврейском языке, о чем свидетельствуют еще Папий (Евсевий. Церк. Истор. Кн.3. Гл.29). И.Златоуст (На Мф. Бес.1, §3), Иероним (Письмо 96, а также "Книга о знам. мужах", 3) и др. повествуют, что Апостол Варфоломей, ходивший с проповедью даже до индов, имел с собою Евангелие Матфея, написанное по-еврейски, и оставил его там. Позже, в 181 году, это Евангелие нашел у индийцев Пантен (Евсевий. Церк. истор. Кн.5. Гл.10). "Но уже весьма скоро по своем написании Евангелие Матфея было переведено на греческий язык, потому что во время Иисуса Христа и апостолов евреи, жившие в Палестине, говорили также и по-эллински" (И.Златоуст. На Деян. Беседа 14, §1). Самый перевод был сделан или Иаковом, братом Господним по плоти, первым епископом Иерусалимским (Синопсис Афанасия) или евангелистом Иоанном Богословом (Феофилакт. На Мф.), во всяком случае одним из среды самих апостолов, и именно этот греческий перевод Евангелия Матфея один получил во всей Церкви каноническое значение, потому что еврейский текст его скоро был испорчен сектантами и потерял характер апостольского писания. По той же причине как написанное ближайшим образом для христиан из иудеев Евангелие Матфея приводит больше, чем другие Евангелия ветхозаветных пророчеств, исполнившихся на Иисусе Христе, и само начинается книгой родства Иисуса Христа; "ко Евреем бо Матфей писаше, им же довольно бе навыкнути, яко от Давида есть Христос. Посему Матфей о бытии Христове еже по плоти беседует" (Синопсис Феофилакта). "Подобно тому, как Моисей свою первую книгу называет книгой бытия неба и земли, хотя повествует в ней не только об этом, так и евангелист Матфей наименовал свое Евангелие книгой родства Иисуса Христа, по главному и первому предмету своей речи, ибо родство Иисуса Христа по плоти составляет главное в домостроительстве" (И.Златоуст. На Мф. Бес.2, §5). Для назидания христиан из иудеев евангелист Матфей приводит подробно нагорную проповедь Спасителя об отношении ветхого закона к новому, а также много повествования о посрамлении Господом фарисеев и книжников. - Синаксарий дня памяти евангелиста (ноября 16), сообщив о том, что апостол Матфей первое Евангелие языком еврейским написа и Иакову, брату Господню по плоти, епископу Иерусалимскому, даде, прибавляет: "проповедав Христа даже до антропофагов, и по многих искушениях и мучениях скончася, и честно погребен бысть" (Ср. Никифора Каллиста Церк. истор. Кн.2. Гл.41).

Если Евангелие от Матфея написано в Иерусалиме, то евангелие Марка написано в Риме, языческом центре древнего мира, для римских христиан. О поводе к написанию его церковный историк Евсевий пишет: "Свет благочестия так озарил слушавших проповедь апостола Петра в Риме, что им казалось мало слышать его однажды; не довольствуясь одним неписанным учением Божественной проповеди, они убедительно просили спутника петрова Марка, под именем коего известно Евангелие, оставить и письменный памятник устно преподанного учения, и не отступили дотоле, пока Марк не исполнил их желания. Узнав о написании Евангелия по откровению Св. Духа, апостол Петр одобрил его для чтения в Церквах. О сем согласно повествуют Климент в шестой главе Постановлений и Папий епископ Иерапольский" (Евсевий. Церк. истор. Кн.2, гл.15 и кн.6, гл.14). Евангелие Марка имеет - чему и надлежало быть - большое сходство с Евангелием Матфея, но не такого вида сходство, чтобы его можно было назвать сокращением Евангелия Матфея (Августин. О согласии Евангелистов. Кн.1). Здесь многие обстоятельства описываются, напротив, подробнее, чем в Евангелии Матфея. По словам И.Златоуста (На Мф. Бес.86), евангелист Марк описывает, например, отречение апостола Петра пространнее не только Матфея, но и всех прочих евангелистов, потому что повествование о сем он имел возможность слышать подробно от самого апостола Петра как спутник его". (См. еще Мк.1:21-45; 6:14 и далее; 14:66 и далее). Нечто повествуется в Евангелии Марка такое, что в первом Евангелии совсем опущено (напр. 3:19; 5:31; 6:1; 7:31; 9:23; 11:15). И порядок изложения Евангелия Марка вообще не тот, что у Матфея. Как написанное для христиан из язычников, а не из иудеев, Евангелие Марка не имеет столь многих указаний на ветхозаветные пророчества, как Евангелие Матфея, но более на основании учения и дел Самого Иисуса Христа раскрывает Его Божественное посланничество. - О дальнейшей жизни самого евангелиста Марка синаксарий его дня (26 апреля) повествует: "Проповеда в Александрии и в пределах ее даже до Пентаполии, влачим же во Александрию Египетскую и огнем сожжен от идоложерцев, и тамо погребен" (Ср. Евсевий. Истор. Церк. 2,16. Иероним. Книга о знам. мужах, 8).

"Лука же, родом из Антиохии, художеством врач, большею частью находился при апостоле Павле, хотя ревностно обращался и с прочими апостолами. Восприняв от них силу врачевать души, он оставил нам доказательства на сие в двух Богодухновенных книгах, и, во-первых, в Евангелии, которое начертал, говорит, якоже предаша ему, иже исперва самовидцы и слуги бывшие Словесе (Лк.1:2) и в котором следовал им с самого начала" (Евсевий. Церк. истор. Кн.3. Гл.4). "Лука всегда был вместе с Павлом, от него был назван возлюбленным, с ним благовествовал и им был уполномочен передать нам сие Евангелие" (Ириней. Против ересей. Кн.3. Гл.14, §1). "Написано евангелие от Луки для некоего Феофила (Лк.1:1-4). Кто сей Феофил? Видно, что в то время он был правителем и проповедь Евангельскую принял, находясь в этом звании. Ибо он называется державный Феофил, то же, что знатнейший; такое звание присвоялось самым знатным. Подобным образом правителя Феста Апостол Павел называет державный Фесте (Деян.26:24)" (И.Златоуст. Бес.2 на надп. кн. Деян., §9). Повествуют, что сей Феофил позже был и епископом. "По сравнению с другими писателями Евангелия евангелист Лука отличается большею полнотою, с какою он объемлет новозаветные события, начиная от рождества Предтечи, о котором он один только говорит". "Равным образом и последнее Евангельское событие, вознесение Иисуса Христа на небо, у Матфея и Иоанна вовсе не упомянутое, а у Марка упомянутое не подробно, Лука один рассказал подробно" (И.Златоуст. Бес.2 на надп. кн. Деян., §9). "Если кто устранит евангелиста Луку, тот чрез сие явно отвергнет все Евангелие, коего учеником себя представляет. Ибо чрез него одного мы знаем о весьма многом и необходимом в Евангелии" (Ириней. Против ересей. Кн.3. Гл.14, §3,4). Разуметь сие нужно более о делах и чудесах Иисуса Христа, которых евангелист Лука упоминает больше, чем другие Евангелисты; напротив, изреченные Иисусом Христом поучения у него изложены в меньшей полноте, чем у Матфея и Иоанна, хотя у него есть и притчи, больше нигде не повторяющиеся, как-то: о милосердном самарянине, о блудном сыне. - Синаксарий дня, посвященному евангелисту Луке (октября 18), прибавляет на основании отеческих преданий еще следующие известия о нем: "скончася в мире в Фивах Виотских, бысть осмидесяти лет. Глаголют же, яко той первый икону Господа Бога нашего Иисуса Христа и пресвятыя Богородицы Девы Марии и верховных Апостол живопишущим художеством изобрази. И оттуду изыде во всю вселенную сие благочестивое и всечестное дело". Таким образом полнота словесного изложения евангелистом Лукою новозаветных событий еще восполнена была живописным изображением святых ликов, переданных им Христовой Церкви.

Но и Евангелие Луки, третье Евангелие от начала, еще не все восполнило, что надлежало знать верующим о Христе Спасителе. Надлежало явиться еще четвертому Евангелию. "Когда три первые Евангелия были написаны, распространилось между всеми о дошли до Иоанна, который дотоле проповедывал только устною проповедью, тогда говорят, дал свое свидетельство об их истинности, но, с тем вместе, показал, что в тех писаниях еще не достает повествования о делах, совершенных Христом в начале проповеди. Это и в самом деле несправедливо. Легко сообразить, что прочие три Евангелиста за начало своего повествования приняли то время, когда Иоанн Креститель заключен был в темницу... Тогда, говорят, стали просить апостола Иоанна, чтобы он в особом своем Евангелии описал то время, о котором умолчали прежние Евангелисты и изобразил дела Иисуса Христа до заключения Крестителя в темницу" (Евсевий. Церк. истор. 3,24). По вышеуказанному свидетельству Иринея Евангелие Иоанна написано во время пребывания апостола в Ефесе, нужно разуметь - по возвращении его из заточения на острове Патмосе (Епифаний. Против ересей. Гл.12) и, как свидетельствует еще И.Златоуст, по разрушении Иерусалима римлянами. Объясняя пророчество Иисуса Христа о разрушении Иерусалима (Мф.24:15), И.Златоуст вразумляет своих слушателей так: "Заметь премудрое распоряжение Св. Духа в том, что Евангелист Иоанн ничего не пишет о сем пророчестве (хотя по времени написания он, один из всех Евангелистов, знал не только это пророчество, но и исполнение его), дабы не показалось, что он пишет на основании рассказов о совершившемся событии, так как евангелист Иоанн жил долгое время и по разрушении Иерусалима. Только те евангелисты приводят пророчество Спасителя о разрушении Иерусалима, которые умерли прежде сего разрушения и не видели ни одного из сих событий. Таким образом сила пророчества отовсюду сияет" (И.Златоуст. На Матф. Беседа 76, §2). Тот же Иоанн Златоуст в своей последней (88) беседе на Евангелие Иоанна останавливается вниманием на двух последних стихах книги и спрашивает: "Почему это евангелист Иоанн здесь, и уже второй раз, свидетельствует сам о себе: сей есть ученик, свидетельствуяй о сих, иже и написа сия, и вем, яко истинно есть свидетельство его, между тем как другой никто этого не делает, да и слушателям это может быть неприятно? Какая сему причина? Повествуется, что Иоанн приступил к написанию Евангелия после всех, быв на сие подвигнут и научен Богом. Поэтому он постоянно указывает на любовь Божию к себе, намекая тем на причину, по которой решился писать. Поэтому же он поставляет на вид и то, что его свидетельство истинно, придавая тем достоверность своему слову и показывая, что он приступил к такому делу по побуждению свыше; и вем, говорит, яко истинно есть то, о чем он повествует. Если это иных не уверит, то им можно увериться из дальнейшего. Суть же, говорит евангелист в заключение, и ина многа, яже сотвори Иисус, яже аще бы по единому писана быша, ни самому, мню, всему миру вместити пишемых книг. Как бы так говорит евангелист: если при таком множестве дел Иисуса Христа я сказал мало, не сказал даже и столько, сколько другие евангелисты, опустив большую часть Его дел (из всех чудес Иисуса Христа, упоминаемых первыми евангелистами, св. Иоанн приводит только два. - Прим.авт.), если при этом я выставил на вид в своем повествовании козни иудеев, рассказал, как они бросали в Него камни, как ненавидели Его, оскорбляли и поносили, как именовали Его даже бесноватым и обманщиком, - то явно, что я писал без лести. Кто льстит, тот скрывает все позорное и излагает только дела блистательные. Итак, поелику Иоанн с совершенной уверенностью написал то, что написал, то он не отказывается выставить и свое собственное свидетельство, вызывая всех рассмотреть и исследовать каждое в отдельности событие. И у нас есть обыкновение, когда мы считаем что-либо несомненно верным, не отказываться от собственного о том посвидетельствования" (И.Златоуст. На Евангелие Иоанна Беседа 88, §2). Древняя Церковь многознаменательно называла Евангелие Иоанна духовным Евангелием, чем всего лучше определяется его содержание. "Когда все прочие евангелисты начинали с воплощения Сына Божия (ибо Матфей говорит: книга родства Иисуса Христа, сына Давидова, Лука в начале повествует нам о Марии, и Марк подобным же образом излагает в начале повествование о Крестителе), почему Иоанн только вкратце, и притом уже после тех первых слов, коснулся этого предмета, сказав: Слово плоть бысть (1:14)? Почему, миновав все прочее, - Его зачатие, рождение, воспитание, возрастание, - вдруг возвещает нам о Его вечном рождении? Ныне вот я и скажу вам. Так как прочие евангелисты большей частью повествовали о человеческом естестве Сына Божия, то надлежало опасаться, чтобы, по этому самому, кто-нибудь из людей, долу пресмыкающихся, не остановился только на этих одних догматах, - что и случилось с Павлом Самосатским (еретик 30го века). Итак, склонных к падению людей возводя от такого пресмыкания по земле и привлекая у небу, Иоанн начинает свое повествование свыше, от бытия предвечного. Тогда как Матфей приступил к повествованию, начав от Ирода царя, Лука - от Тиверия кесаря, Марк - от крещения Иоаннова, евангелист Иоанн, оставляя все сие, восходит выше всякого времени и века, и там устремляет ум своих слушателей к одному: в начале бе, и не позволяя уму нигде остановиться, не полагает предела, как те евангелисты полагали - Ирода, Тиверия, Иоанна. Но, вместе с сим, и то достойно удивления, что как Иоанн, устремившись к возвышеннейшему слову, не оставил, однако ж, без внимания и воплощения, так и они, с особенным тщанием повествуя о воплощении, не умолчали также и о предвечном бытии. И этому так быть надлежало. Ибо один Дух направляет всех их, а потому они и показали совершенное единомыслие в своем повествовании... Ты же, возлюбленный, когда слышишь о Слове, никогда не терпи тех, которые называют Его творением, равно как и тех, которые почитают Его простым словом. Ибо много слов Божественных, но ни одно из этих слов не есть само Божество, а все это только пророчество или Божие повеление. Напротив сие Слово, о Котором говорит евангелист Иоанн, есть ипостасное, бесстрастно происшедшее от Самого отца. Это именно евангелист и изобразил наименованием Слова. Поэтому как изречение: в начале бе Слово означает вечность, так и выражение: Сек бе искони к Богу показывает Его совечность с Отцом. А чтобы ты, услышав сказанное: в начале бе Слово, и не признав Его вечным, не подумал, однако ж, что жизнь Отца на некотором расстоянии, то есть на многое число веков, предваряет жизнь Сына и, таким образом, чтобы ты не положил начала Единородному, евангелист присовокупляет: бе искони к Богу, т.е. он также вечен, как Сам Отец. Отец никогда не был без Слова, но всегда Бог Слово был у Бога Отца, в собственной, однако ж, Ипостаси... Если же кто скажет: как возможно Сыну не быть по времени после Отца? То мы отвечаем, что таковы только человеческие рассуждения, и их не должно допускать ныне даже до слуха. Ибо у нас ныне речь о Боге, а не о естестве человеческом, подчиненном порядку и необходимости подобных умствований... Но, однако ж, скажи мне: сияние солнца из самого ли естества солнечного истекает или из чего-нибудь иного? И тем не менее, хотя сияние исходит от самого солнца, но мы никогда не можем сказать, что оно существует после солнечного естества, потому что и солнце никогда не является без сияния. Итак, если и в видимых и чувственных телах то, что происходит от чего-нибудь другого, не всегда после того существует, от чего происходит, то почему ты не веришь этому в рассуждении невидимого и неизреченного естества? И здесь то же самое, только в сообразности Сему вечному Существу. Поэтому и апостол Павел называет Сына сиянием славы Отчей (Евр.1:3), изображая сим и то, что Он рождается от Отца, и то, что Сын совечен Отцу" (И.Златоуст. На Евангелие Иоанна Бес. 4, §1,2).

Синаксарий дня Евангелиста Иоанна (сентября 26) начертывает его образ в следющих словах: "Иоанн, брат Иаковль, евангелист, возлегий на персех Христовых, проповедав Христа во Асии, и прогнан от Диметиана в Патм остров, и многая множество приведе Христу, возвратився во Ефес, в мире почи, стар сый довольными деньми". По свидетельству Епифания, апостол Иоанн преставился 120 лет от роду.

Для более полного ознакомления с содержанием каждого из четырех евангелистов, первее всего надлежит просмотреть подробный указатель каждой в отдельности главы каждого евангелиста в синопсисе, называемом Афанасиевым, а также общий список чудес и притчей Иисуса Христа у каждого евангелиста, приведенный в сочинениях Григория Богослова. Затем, более подробные объяснения на Евангелия читатель найдет особенно в беседах И.Златоуста на Евангелие Матфея (числом 90), где с повествованием Матфея сличаются повествования других евангелистов, и в его же беседах (числом 88) на Евангелие Иоанна. Еще могут быть полезны из творений Августина "Вопросы Евангельские" с объяснением 98 трудных мест в Евангелиях Матфея и Луки, "17 вопросов о Евангелии Матфея","Согласие евангелистов" - четыре книги, "124 беседы на Евангелие Иоанна", Св. Григория Нисского "40 бесед на Евангелия". Весьма полезен может быть также "Благовестник" Феофилакта, архиепископа Болгарского, представляющий собственно извлечение из толкований Иоанна Златоуста и других древнейших отцов, изложенное в вопросах и ответах для Болгарской царицы Марии, заслуживающий внимание потому уже, что предисловия из него приложены для руководства к уразумению новозаветных книг в первопечатных славянских Библиях.

§45. Деяния апостольские. "Надписание книги показывает предмет книги, и предисловие книги служит объяснением целого сочинения. Собственно говоря, в книге излагаются деяния не всех апостолов, но в начале книги чудеса и учение Петра, отчасти и деяния прочих апостолов, а затем во всем сочинении говорится о Павле. Таким образом здесь повествуется собственно о Петре и Павле. Называется же книга деяниями всех апостолов потому, что, как говорится у апостола Павла, аще славится един уде, с ним радуются вси уди (1Кор.12,26). Исследуем теперь, кто писатель этой книги Деяний, потому что многие, по неведению, держатся многих и различных мнений: одни говорят, что составил ее Климент Римский, другие говорят, что Варнава, а иные, что Лука-евангелист. Если же мнения об этом разногласны, то мы примем в руководители самого писателя, и посмотрим, кто он и о чем повествует и не указывает ли он мимоходом и на самого себя. Первое убо слово, - говорит он, - сотворих, о Феофиле (Деян.1,1). Сказав первое, он побуждает ум наш исследовать: о каком первом слове идет речь? Оказывается, что это вторая его книга. А какая прежде составлена, об этом сам он дальше и говорит: первое убо слово сотворих о всех, о Феофиле, яже начат Иисус творити же и учити. Итак, в первой книге он изложил не апостольские Деяния, но Евангелие. Очевидно, что тот самый Лука, который написал Евангелие, составил Деяния. Откуда это видно? Их того, что он говорит: первое убо слово сотворих, о Феофиле, яже начат Иисус творити же и учити, даже даже до дне, в оньже заповедав апостолом Духом Святым, ихже избра, вознесся (1:1-2). Иначе сказать: я уже говорил тебе о деяниях и учении Спасителя до Его вознесения; мое Евангелие достигает до Его вознесения. Которое же Евангелие здесь надлежит разуметь? Евангелие Матфея и Иоанна вовсе не упоминают о вознесении; евангелист Марк упоминает о вознесении, но не подробно (упоминает о совершившемся вознесении, но не описывает сопровождавших его обстоятельств). Итак, не их разумеет писатель книга Деяний. Лука же евангелист говорит о вознесении подробно. Другое доказательство: Евангелие Луки написано к Феофилу (Лк.1:1-4); теперь же писатель посвящает тому же Феофилу книгу деяний как вторую свою книгу" (И.Златоуст. беседа 2-я на надписание деяний апостольских, §§8 и 9). "Так как повествование книги Деяний доведено до двухлетнего пребывания апостола Павла в Риме, т.е. до четвертого года царствования Нерона (Деян.28:30), то отсюда мы заключаем, что книга эта и написана в Риме. И если свое Евангелие Лука написал, как слышавший от очевидцев, то Деяния как сам очевидец" (Иероним. О знаменитых мужах, §7). "А что Лука был неразлучным спутником Павла, это он сам объявляет не хвалясь, но будучи побеждаем самою истиною... Ибо он рассказывает все подробности своего путешествия с Павлом по порядку, со всею тщательностью, указывая места, города и число дней, пока не пришли они в Иерусалим, и что случилось с Павлом, как связанный он был отправлен в Рим, показывает имя сотника, его принявшего, и название кораблей, и как потерпели кораблекрушение, и на каком острове спаслись, как они были приняты там человеколюбиво и Павел помог начальнику этого острова, как отсюда они отплыли в Путеолы и потом прибыли в Рим, и сколько времени пробыли в Риме... Таким образом Лука не только спутник, но и сотрудник апостолов, особенно же Павла" (Ириней. Против ересей. Кн.3. Гл.14, §1).

О значении книги Деяний в составе новозаветного канона и ее отношении к Евангелиям И.Златоуст в одной беседе учит так: "Знаешь ли ты, почему книга Деяний читается в Церкви не после пятидесятницы, когда действительно начались деяния апостолов, а прежде, тотчас после креста и воскресения (начиная с первого дня Пасхи)? Выслушайте со вниманием. Тотчас после креста мы возвещаем воскресение Христово, а доказательством воскресения служат знамения апостольские, которые излагаются в книге Деяний. Таким образом, чем особенно подтверждается истина воскресения, то отцы и установили читать после креста и воскресения. Ты не видел Самого Воскресшего, но можешь увидеть Его при помощи чудес, которые совершались Его именем и потому служат лучшим и яснейшим доказательством воскресения. Многие спрашивают: почему Господь воскресши не явился тотчас иудеям? Если бы была надежда обратить иудеев, то Он не приминул бы сделать это; но надежды не было, ибо и воскресением Лазаря они не были побуждены к вере. Посему, желая избавить их от излишнего неистовства, Он сокрыл Себя от их взоров, а Свое воскресение показал явлением знамений. Ибо слышать слова Петра: во имя Иисуса Христа востани и ходи (Деян.3,6) значило не меньше как и видеть Самого Воскресшего... И это величайшее знамение и дивное чудо, что люди бедные, незнатные, неученые, простые, презираемые, 12 числом, могли привлечь столько городов, племен, народов, царей, властителей, философов, риторов, словом всю землю" (И.Златоуст. Беседа 5 на надписание кн. Деяний, §5-7). "Скажи мне, если б 12 человек, неопытных в военном деле, не только безоружные, но и телом слабые, вступив в борьбу с многочисленным отрядом вооруженных воинов, не потерпели от него никакого вреда, будучи осыпаемы бесчисленным множеством стрел, остались неприкосновенными, принимая стрелы обнаженным телом, сами поражали всех, не употребляя оружия, но отражая рукою, одних поражали, других брали в плен; то кто сказал бы, что это было дело рук человеческих? Но победа апостолов гораздо более удивительна. Ибо не столько удивительно, если в сражении обнаженный не получает ран, сколько удивительно, если простой, неученый рыбарь побеждает столь сильных, несмотря ни на свою незнатность и бедность, ни на закоренелые привычки, ни на строгость предлагаемых им правил, ни на ежедневно угрожаемую смерть, ни на множество обольщенных, ни на важность обольстителей (И.Златоуст. На 1Кор. Беседа 3-я, §5). "Да и к чему призывали апостолы? Правила их нелегки, догматы трудны, а слушатели, которых надлежало убеждать, были преданы сластолюбию и всякому нечестию. Как же они убедили? Скажи мне. Как снискали общее доверие?" (И.Златоуст. Толков. на 1Кор. Беседа 6-я, §2).

Книгу деяний с особенною заботливостью истолковал св. И.Златоуст, написавший четыре беседы на одно надписание этой книги и 55 больших бесед на все ее содержание. "Многие, говорит он в предисловии к беседам, не знают даже того, что книга Деяний существует. Посему-то я рассудил заняться этим Писанием, дабы научить незнающих и не допустить, чтобы такое сокровище таилось в неизвестности. Книга сия может нам принести пользы не меньше, чем само Евангелие: такого исполнена она любомудрия и такого обилия чудес". В древних славянских рукописях новозаветных книг, при книге Деяний, так же, как и при соборных посланиях и посланиях апостола Павла, помещаются иногда предисловия Евфалия, Александрийского диакона, известного своими трудами по Св. Писанию (5 века) (См. Описание славянских рукописей Моск. Синод. Библиотеки. Стр. 320,323, 325. - Прим. авт.). Они заслуживают внимания и ныне так же, как предисловия Синопсиса, называемого Афанасьевым, предпосланные отдельным книгам Нового Завета в первопечатных славянских Библиях.

§46. Подобно тому, как в чине священных книг Ветхого Завета греческой и славянской Библии за историческими книгами следуют учительные, и в чине новозаветных священных книг за историческим Пятикнижием (4 Евангелия и книга Деяний) следуют учительные книги в знаменательном количестве священного числа семи, трижды усугубленного, а именно: семь соборных посланий и удвоенного числа семи (си есть 14) посланий апостола Павла.

"Соборными посланиями называются: одно послание Иакова, два послания Петра, три послания Иоанна и одно послание Иуды. Послания сии суть как бы окружные послания. Ибо упомянутые ученики Господа пишут их не к одному народу или городу, но ко всем вообще верующим" (Феофилакта толк. Соборн. посл. Предисл.). В отношении же посланий, написанных к отдельным лицам (второе и третье послания апостола Иоанна) наименование Соборное послание понималось в смысле послания, признанного за священную книгу всею Соборной Церковью. В сем последнем смысле соборными называются у отцов и другие священные книги, напр. И.Златоуст называет книгу Деяний соборною (И.Златоуст. Беседа 10-я на 2Тимоф., §1). Впрочем и послания к частным лицам скоро поступили в общее руководство всей Церкви. Самые же автографы (подлинные списки посланий, подписанные рукою самих Апостолов) хранились при апостольских кафедрах, во свидетельство верности. "Обойди апостольские Церкви, писал Тертуллиан, в которых еще и до ныне кафедры апостолов на своих стоят местах, в которых читаются автографы, руками их самих начертанные, где как бы слышится их живой голос и видятся их присутствующие лики" (Тертуллиан. О правах давности, против еретиков. Гл.36). Хотя по поводу некоторых из числа соборных посланий, как свидетельствует Евсевий историк, и были рассуждения, признавать ли их подлинными (Евсевий. Церк. Истор. Кн.3, 25; кн.6, 25), но тот же историк Евсевий говорит о Соборных апостольских посланиях в числе семи, читавшихся всенародно в церквах (Евсевий. Церк. Истор. Кн.2, гл.23). И в исчислении новозаветных книг у св. Афанасия, Григория богослова, Кирилла Иерусалимского, Ефрема Сирина и других отцов показаны все семь Соборных посланий.