Прот. Евгений Попов-НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВИЕ -ДЛЯ МИРЯН В ПОРЯДКЕ -ДЕСЯТИ ЗАПОВЕДЕЙ БОЖИИХ-Заповедь 8: «Не укради»
«Его (должника) душил, говоря: отдай мне, что должен... Пошел и посади его в темницу» (Мф.18,28-30). Долги в нуждах семейной жизни, а особенно в делах торговых, бывают неизбежны. Своих денежных средств недостаточно или совсем нет, а расход, а потребности иногда не терпят отлагательства, как, например, брак дочери, похороны, путешествие, разрушение какое в доме, срок платежа за товар по займу, наконец, и только исключительное время запастись какими-нибудь покупками. Тогда нельзя не прибегнуть к займу, нельзя не сделаться должником. Заем и есть законный оборот дела, равно как со стороны кредитора эта законная временная уступка другому своих денег или тратимых вещей: должник делается их хозяином и за все случаи потери их отвечает. К таким-то особенно должникам богатый заимодавец должен быть снисходительным. Чтобы оказать снисхождение, он может избрать два пути: или а) простить совсем долг или б) отсрочить уплату его. Если прощение долга бывает не вынужденное обстоятельствами, но вполне добровольное, так что кредитор мог бы по закону подвергнуть своего должника и тюремному заключению: тогда это добродетель евангельская. Тогда кредитор верующий и по вере своей так поступающий, сам удостаивается особенной милости от Бога: ему прощаются грехи, которые составляют его собственный долг Господу Богу и в которых он приносит покаяние (Мф.18,35). И отсрочка долга в своем роде тоже милосердая мера в отношении к должнику: но она частью уже по справедливости должна быть. Богатый кредитор не потерпит от нее особенной потери, а бедный плательщик между тем успеет поправиться своими делами. Но вот иной из кредиторов, не хочет сделать ни того, ни другого,— и не прощает долга и не отсрочивает его. А, рассуждая по духовному, мог бы он совсем простить бедняку долг; потому что сам-то остается должником (Богу) десятью тысячами талантов, между тем, как должник обязан ему только сотнею динариев. В чем же, однако, вина кредитора против чужого имущества, если он теснит за долг? В том, что угнетаемый им должник для уплаты ему долга принужден продавать свои вещи за малую цену и даже может быть совсем лишиться дома. (Кредитор) то и дело посылает к должнику за долгом, а между тем знает верно, что должник рад был бы заплатить, если бы имел сколько-нибудь денег. (Вина кредитора в том) что угрожает бедному должнику и личным задержанием (арестом), наконец — действительно садит его в тюрьму. Тюремное заключение за долг (не говори уже о тревоге духа и бесчестии) отнимает у должника время, которым бы он мог воспользоваться для поправления своих дел, и еще более расстраивает его хозяйственные дела. (Мы не имеем в виду здесь злостной или беззаботной несостоятельности и не вырешенных вопросов о том: сколько, кому и от какой причины вошел в большие долги должник, — вопросов, в силу которых требуется иногда действительно задержать его). Когда же и взять с должника нечего и долг его незначителен, да притом, последовал долг не от бесчестных причин (например, ему самому изменили должники), тогда кредитор, заключая должника в тюрьму, пропитывая его там на свой счет, чего же больше хочет, как не того, чтоб только удовлетворить своей мести? В таком случай и должник, вытерпев срок тюремного заключения, который по закону должен равняться цифре его долга, уже перестает быть должником.—Еще хуже, если заимодавец раньше обдумает и убедится, что должник не в состоянии будет уплатить ему долга и что в крайности вынужден будет расстаться с последним своим имением, например, с домом, фабрикой. Находя остальное имущество его выгодным для себя, богатый заимодавец с готовностью одолжает его требуемой суммой: но при этом с первого раза так поставляет и затем в последующее время так ведет дело, чтоб остальное имущество должника легко перевести к себе в собственность. Не тонкое ля это грабительство? Можно ли тут ожидать «милости не сотворшему милости» (Иак.2,13)? - Ты, христианин, будь милостив к должнику, который искренно говорить тебе: «потерпи на мне, я все тебе заплачу» (Мф.18,26), который сердечно желает уплатить. Принудительные же меры на сей раз не прибавят ему возможности к уплате, не выжмут у него денег, коли их нет».
Привычка входить в долги и медленная уплата их или же совсем не платеж
Решаться на долги нужно только в самых тесных обстоятельствах. Между тем, иные просят одолжить их деньгами или же берут вещи, материалы в долг без всякой нужды, потому только, что их одалживают; этого дня взяли они в долг, но и завтра просят одолжить; сегодня одолжили у одного, а завтра делают заем у другого, хотя, положим, без намерения еще отказаться от долга; словом — занимают до тех пор, пока их одалживают. Не обременение ли это для других и не насилие ли для чужой собственности? Отказать кредитор может быть стыдится, между тем как сам имеет нужду в наличном капитале. А чаще всего готов бы он отказать; но, дав взаймы раньше, опасается, чтобы огорченный им должник, не отперся и от прежнего долга. Затем, входить в долги нужно в такой мере, как есть надежда погасить их, и с указанием на определенный или только приблизительный для платежа их срок. Когда своевременно, а тем более до назначенного срока, должник принесет свой долг, тогда кредитор спокоен и доволен. Тогда кредитор готов снова вверить ему в долг. Иным состоятельным людям в таком случае приятна собственно честность или исполнительность должника; во имя честности то они и готовы снова одалживать. Но задержанный долг может быть заставляет самого заимодавца кредитоваться у других, «ходить и просить из-за своих денег»; лишает его самого возможности быть точным в платежах другим; делает ему потери, потому что он рассчитывал в известном случае на деньги от своего должника, как на деньги собственные и наличные, а между тем обманулся; а также наводит его на сомнение и беспокойство. И опять не насилие ли это для собственности ближнего? Напомнят должнику о долге, и он отвечает: «через неделю отдам», снова напомнят, и он назначает новый срок, и так еще несколько сроков, оправдывая разве самый последний из них. Эта медленность в платеже происходит или оттого, что займут не по средствам или же от одной беззаботности уплатить.
Наконец, входить в долги нужно без сомнения с душевным расположением заплатить их. Заем в том и состоит, чтобы занимающий возвратил своему заимодавцу денежную ли сумму в полном ее количестве (если не было договора об особенном росте) или вещи или материалы по их числу, в полноте меры или веса, словом все в равном займу количестве и качеству. Между тем, иной возьмет в долг, и по выходе от кредитора уже забывает о долге; решается на заем, и не думает когда-нибудь заплатить, даже имея у себя состояние; пользуется от своего заимодавца вовсе не предметами прихоти, которые так же в его воле было покупать или не покупать (как из магазина модные вещи и т.п.), но первейшею потребностью, или самым необходимым в жизни, как квартирование в чьем-либо доме (на улице нельзя же было бы жить), и не дорожит этим; не успевает уплатить долг и не имеет верной надежды для уплаты, а между тем продолжает жить, нисколько не ограничивая себя в излишних расходах, не увеличивает своего труда, чтоб иметь возможность хоть по частям уплачивать. Сто раз слышит напоминание о долге, много раз получает письменный счет, читает с почты письма с теми же напоминаниями, даже вынуждает самого заимодавца быть у него, приехать к нему, может быть из дальнего места. И вот то молчит, то отзывается недостатком денег, то прячется от кредитора, то совсем не признает долга, то, обличаясь в долге письменным каким документом или очевидными свидетелями, гневается на своего кредитора: дотоле все был мир, все был называем дающий в долг добрым, прекрасным человеком, а как только он стал просить себе долг, хоть бы и скромно, так и мира с ним нет, так и враг он, так и недобрый человек, будто порок собственно напоминать о долге, а не удерживать у себя чужое. Не захват ли это чужого состояния? Да; неплательщик долгов ограбляет прежде всего своего кредитора; потому что oт неустойки его вместе с подобными ему у иных совсем падают капитал –торговля. По крайней мере неплательщик вводит кредитора в очевидные убытки и делает ему тревогу: решается кредитор на новые траты, например, предъявляет ко взысканию в суд, и, однако, ничего не получает; тратит время, чтобы быть у мировых судей и в судах, однако и тут долгое время не удовлетворяется из-за уклончивости должника; много раз бранит его в душе или гласно, и не видит никакой пользы от самой брани. Неплательщик (значительных) долгов ограбляет и других, к которым по видимому уже не имеет никакого отношения. Как же ограбляет? заставляя их платить его-то кредитору излишнее за товар покупки, так как иной кредитор-купец по недостатку великодушия хочет загладить свои пропадающие в долгах деньги излишнею ценою на товары. Ужели же все это со стороны должника не подобие грабительства? и как же думает он умереть, оставляя после себя беспечные и злонамеренные долги? не узы ли это для его души большие долги? - А вот, напротив, богобоязненный христианин, если по нужде и задолжается, никогда не потерпит, чтобы к нему приходили в дом с требованием долга. Он сам заботится о своих долгах. Он даже любит платить долги; чувствует себя в особенном каком-то удовольствии и покое, когда честно рассчитывается со своими заимодавцами, потому что здесь и действительно есть для него некоторое напоминание, некоторая связь по делу его нравственных долгов. (Разумеем грехи пред Богом: эти-то долги ведь еще сильнее связывают совесть и беспокоят душу). Ты, благоразумный христианин! с Божиею помощью держись на этот раз таких правил: жить и вести свои житейские дела только наличными средствами; в случае же вынужденных долгов просить у заимодавцев извинения и снисхождения относительно платежей, при самых платежах благодарить их за одолжение и терпеливость.
Банкротство по свое вине или же совсем ложное
«Должен был десять тысяч талантов» (Мф.18,24). Это и есть неоплатный должник, который в торговом сословии называется «банкротом», т.е. человеком до того несостоятельным, что ни капитала, ни товара, ни имущества его далеко не достало бы для пополнения всех долгов его, которые предъявлены на него или еще остаются неизвестными. По собственной вине банкротство бывает от нерадивого или, напротив, от смелого, слишком предприимчивого ведения торговых дел. Доверяет купец управление своей торговлей другим, сам же любит только пиршествовать или проводить время в общественных удовольствиях, не заботится своевременно заготовить материалы для фабрики или не пользуется лучшим временем для продажи своих произведений - и вот, таким образом, расстраивает свое состояние. А то берется за подряды не по силам, прибавляет к существующим делам в торговли, к фабричному какому производству, новые дела без запаса средств, заводит многие постройки, не выяснив себе пользы от них, за бесценок продает свои товары, чтоб только не упустить сделать обширную покупку новых: и вот вдруг делается банкротом. Разве это произвольная и бескорыстная бедность? Нет; если кто банкрот от нерадения, то значит не умел «вдати сребро... торжником» (Мф.18,25,27,28); a если от излишней и смелой предприимчивости, то был алчен к составлению себе капитала. В том и другом случае, называясь «неосторожным банкротом», он карает и других. Так может быть иная вдова, желая иметь прибыток от своего наличного состояния, и последнюю сотню рублей вручила ему, как человеку по общим отзывам богатому. А он вдруг предъявляет себя несостоятельным или волей и неволей признается таким со стороны главных своих кредиторов. После этого не доводит ли он чрез себя и других до нищеты? можно ли ему доварить продолжать торговлю? И вот справедливо по закону он лишается прав торговли.
«Горе тому, кто без меры обогащает себя не своим» (Аввак.2,6). Это уже злонамеренный банкрот. Представление себя ложно несостоятельным есть «злостное банкротство». Правда, и у такого должника далеко нет наличных денег или наличного имущества, чтоб покрыть свои долги. Но он, прежде чем предъявить себя несостоятельным, перекрепляет свое имение или передает имущество безденежно в другие руки, скрывает у себя остальной капитал, перевозит свой товар в чужие магазины, а в своих лавках или кладовых оставляет для вида только немногое и худшее: и все это он делает единственно с таким умыслом, чтоб под предлогом несчастных дел предложить в уплату вместо рубля половину или даже менее. Этого банкрота обязывают по закону подпискою, чтоб он не скрыл ничего из своего имущества: а между тем он и все дело основывает на том, чтоб «скрыть», и чтоб после легкого расчета с кредиторами завладеть их капиталами, которые по частям были доварены ему. Кредиторы волей и неволей соглашаются на половинную плату от него, а иногда и на какую ни есть. Они видят в его руках свою собственность, скрытую только на время, и не могут изобличить его; потому что все улики раньше им устранены. Но он редко действует один в настоящем случае, у него бывает друг-покровитель, который принимает на себя вид его заимодавца. Этот друг и мнимый богач-кредитор то первый уступает ему в принятии от него ничтожного платежа долгов, то сам платит за него прочим заимодавцами — во всяком случай тут же составляет себе из чужих капиталов какое либо состояние. Ужели все это не насилие собственности других? ужели не ограбление? Общественное мнение преследует злостного банкрота, как и соучастников его: потому-то, и покончив с выгодою свои дела, он боится вдруг показываться в обществе. Но еще сильнее преследует его совесть: еще большую казнь встречает он в неуспехе последующих своих дел. По суду своей совести, например, он сам себя лишает права сделать какое либо значительное пожертвование в церкви; потому что из награбленного имения жертва Богу не угодна. О, несостоятельный большими капиталами должник! Не лучше ли было бы тебе признаться пред заимодавцами в своем бессилии уплатить им долги и отдать во власть и на усмотрение их как остатки наличного своего капитала, так и все имение свое? А ты столько и стольким лицам делаешь тяжких обид! столько прогневляешь Бога обманами, напрасными клятвами, еще и добровольным, как бы тюремным заключением себя дома и праздным бездействие до решения дела о твоих долгах!
Невознаграждение ближнего за его убытки или труд, сколько требовалось вознаградить