Слава Богу, что еще есть такие люди. Жаль, что они преклонных лет, но все-таки они есть — и это самое главное. Слава Богу, что и нам дана была возможность хотя бы краткого общения. Слава Богу!

Пасхальное слово Владыки ректора

10 апреля 1988 года

Была у нас возможность попасть в Академический храм, куда собрались все преподаватели и учащиеся Духовных школ для поздравления Владыки ректора. Нам хотелось иметь об этом представление. И вот днем, когда все внешние двери закрыты, храм полон собравшихся. Черным-черно от форменной одежды учащихся. Раскрыты Царские врата. Пред ними, вернее, чуть слева огромная корзина с крашеными яйцами, около нее стоит владыка Александр и говорит о том, что его, волнует. Говорит долго и много. Всего не помню, но то, что осталось в памяти, уцелело потому, что понравилось. Он говорил о том, что учащиеся должны не просто учиться, но и заботиться об укреплении своей веры. Иногда бывает так, что приходят с большей верой, чем уходят. Чтобы этого не случилось, надо всегда помнить, что веру механически не укрепят ни лекции, ни общие молитвы в храме, ни наставления преподавателей. Без своей серьезной внутренней работы этого не получится. Для того же, чтобы работа шла успешнее, надо научиться иметь всегда перед глазами образ воскресшего Христа, стоящего на разрушенных вратах ада. Когда будет трудно (а трудно обязательно будет), утешение черпать можно тоже только у Христа, победившего ад и все зло мира. Очень важно и нужно научиться смотреть внутренним взором на Христа и на свою душу, чтобы менять себя, избавляться от всего того, что совестно нести в себе, помня взгляд Христа. И еще необходимо помнить о том, что люди тянутся к священнику, чтобы встретить живую воду. Если же они, подойдя поближе, увидят, что его душа — пустой колодец, то могут отшатнуться, и мы будем за это отвечать Богу... Это вкратце. Подумать об этом очень стоит всем, не только учащимся.

Пасха

1994 год

Прошли годы. Почти так же встречали мы Пасху у преподобного аввы Сергия в его обители. Казалось, уже нечего прибавить к тем описаниям пасхальных служб, какие уже были. Но вот однажды случилось так, что не удалось быть в Лавре на Пасху. Нет, свет не померк, и земля не сдвинулась со своей оси, но... уже следующую Пасху хотелось непременно слушать и переживать так, чтобы каждое слово, каждую мысль запечатлеть в уме и сердце. Не быть в Лавре на Пасху — большое лишение. Снова услышав знакомые слова и мелодии, захотелось еще раз записать все, что всплывало в сознании. Из этого желания выросли записки о праздновании Пасхи в 1994 году.

* * *

Над спящим Сергиевым Посадом в 1.45 поплыл звон — зов к Чину погребения Плащаницы. Мы в воротах. Крестимся на огромный Успенский собор и поднимаемся в Трапезный храм. Все так же, как всегда. Дай Бог, чтобы так и было всегда. В этом повторении всего, даже внешнего, мне кажется, есть устойчивость. Отсюда, видимо, и устои. Твердое, незыблемое, надежное, на что можно опереться.

Та же сень над Плащаницей — легкая, белая, в белых цветах, со сверкающей главкой. Верх ее убран белыми искусственными цветами, а внизу, где Плащаница,— белые гвоздики, хризантемы, лилии. С зеленью, конечно.

Подходят приложиться ребята (учащиеся Духовных школ), монахи, кое-кто из тех, кому не мешает табличка: «Служебный вход». Народу не очень много. Кое-кто лежит прямо на полу, кто-то сидит на складных стульчиках. Мы полежали перед службой, слава Богу, теперь легче стоять. Жаль это время проводить в борьбе со сном.

Обычное начало утрени, краткая ектения, шестопсалмие... и выходит отец Владимир Назаркин. Он постарел, полысел, но голос еще хорош, и другого не хочется. В памяти он остается как весьма подходящий к этой службе. К этой — особенно. Бог дал ему голос не только сильный, но и нужного тембра, того необходимого для церкви звучания, которого не даст ни одна «школа».