Другая черта сектантской доктрины — это концентрация внимания на ограниченном числе цитат, касающихся обычно нескольких избранных частичных истин. В результате этого в сложных и неясных жизненных ситуациях, когда люди естественным образом начинают искать ответы на мучающие их вопросы, секта предлагает простые готовые объяснения и рецепты. Для людей, имеющих незначительное понятие о "старой" истине предложения сект кажутся необычайно понятными.

Такое убеждение членов секты об исключительном обладании истиной, как и упрощенная убедительная суть доктрины, приводят к созданию пропагандистской беззаветности. Эта беззаветность, по мнению М. К. Буррелла, "наиболее бросающаяся в глаза черта сект. Веруя, что исключительно они знают истину о Боге, исключительном послании, которое мир желает услышать и без которого он обречен на смерть, члены сект (...) полностью отдаются миссионерской деятельности (...) Сектанты ежедневно проводят много часов на улицах, продавая свои публикации, распространяя свои послания и стараясь завербовать новичков".

Протест против общества

Однако секты не ограничиваются исключительно протестом против Церквей. Скорее следует сказать, что они являются формой протеста против общества и попыткой создания оазисов нового, лучшего мира. "Вызванное индустриализацией, урбанизацией, миграцией, быстрым развитием коммуникаций, суперрациональными системами технократии и прочим разрушение традиционных общественных структур и культурных ценностей привело к тому, что многие люди находятся в состоянии внутреннего замешательства, оторванности, неуверенности, и поэтому они очень подвержены влиянию. В таких ситуациях является естественным поиск решения, которое часто чем проще, тем кажется лучше. Появляется также искушение принять это решение в качестве единственного и конечного ответа".

Процитированный выше текст ватиканского доклада на тему сект перечисляет очень большое число патологических симптомов современного общества. По их причине страдает очень много людей. Поэтому понятна попытка укрыться в лоне сект от угроз окружающего мира. Секта собирает своих членов чаще всего в небольших, состоящих из одного-двух десятков членов, группах, благодаря этому между ними завязываются узы дружбы, создается братская атмосфера. Секта имеет возможность дарить человеческое тепло, поддержку и общую цель. С этой точки зрения секта также может стать внешне очень привлекательна для людей одиноких, не приспособленных к обществу или отброшенных. Кроме этого, "секта, как заметил В. Годдайн, служит небольшой группой для поведения, отклоняющегося от нормы, в которой человек может получить определенный статус и престиж, в которой его способности и возможности оцениваются по более выгодным критериям, чем во всем остальном обществе". Следовательно, в секте человек начинает выделяться из анонимной толпы. Выполняя данные ей конкретные задания, он чувствует заинтересованность собой, он может даже почувствовать себя чем-то исключительным. Неоцененный или презираемый обществом, воспринимаемый им как очередной номер или безвластный элемент общей массы, лишенной своего облика, здесь он становится кем-то необходимым и незаменимым.

За полученное ощущение приятия и безопасности, однако, нужно платить высокую цену. Этой ценой является чаще всего полное послушание и подчинение разума и эмоций. Это достигается разнообразными вырафинированными методами, среди которых не редки угрозы и шантаж. Как правило, все направлено на максимальное подавление индивидуальности. Дисциплина обычно принимает форму совершенного контроля чуть ли не всех сторон жизни членов. В некоторых сектах доходит до таких проявлений, как цензура почты, одежды, выбор профессии и т. п. Общество бывших свидетелей Иеговы во Флоренции дало информацию о случаях слежки за неугодными людьми, наблюдения за ними при помощи скрытых камер, прослушивания телефонов, обысков, актов насилия и психологического шантажа.

Если секта отрезает себя от общества, естественно, она оценивает его очень критически. Мир в ее глазах становится обителью сатаны и обречен на полное уничтожение. Какие-либо усилия для его перемены или обновления не только безрезультатны, но и вообще бессмысленны, так как они не способны изменить Божиих планов. Единственное, что можно еще сделать, это вырвать избранные личности из этого грешного мира, сохранив их тем самым от неизбежной гибели. Таким образом секта, несмотря на случаи высокой нравственности, сохраняет позицию безразличного отношения к окружающей ее общественной действительности и не привносит в общество основных ценностей. Конечно, ее члены строго соблюдают определенные нормы, что укрепляет чувство совершенства и верности Богу, однако, это не имеет большого значения для изменения всего общества. По этой же причине секта, несмотря на определенную дистанцию в отношениях с властями, очень для них выгодна. Она не ставит условий, не протестует, не создает оппозиции.

Ситуация в посткоммунистическом обществе

Вышеизложенное описание секты можно было бы, конечно, уточнять и дальше. Нанося контуры ее образа, я хотел только высветить одно из общественных явлений религиозной жизни, которое объяло также и наше посткоммунистическое общество. Я хотел также дать как можно более точное значение термина "секта". Хотя в житейском понимании он, наверное, имеет негативно окрашенное значение, в социологии религии смысл его достаточно однозначен. Следовательно, нет причины избегать его. Одновременно, однако, мы не можем связывать с ним негативных эмоций. Нельзя также пользоваться им только для того, чтобы дать выход своей неприязни или даже агрессии.

Однако, возникает вопрос по поводу ситуации в посткоммунистическом обществе. Нужно ли деятельность сект признать характерной чертой панорамы религиозной жизни? На этот вопрос нельзя дать однозначного ответа, по крайней мере, по нескольким причинам. Во-первых, активная деятельность и развитие сект не приняло у нас столь массового масштаба, как например в Латинской Америке или Африке. Но специфические общественно-государственные условия, особенно чувство неуверенности в завтрашнем дне, безнадежность, отсутствие стабильности, создают плодотворную почву для дальнейшего развития этого типа религиозных движений. Во-вторых, на территории бывших социалистических стран существуют небольшие сосредоточения приверженцев, принадлежащих к церковным общинам, которые не зачислены в секты. Однако в нашем обществе эти анклавы часто принимают сектантский стиль деятельности. Более того, в последнее десятилетие у нас можно заметить оживление деятельности религиозных групп, доктрина и стиль бытия которых содержат основные черты сект, хотя они проходят, сознательно или несознательно, определенный процесс эволюции. Активное оживление обусловлено в значительной мере финансовой помощью собратьев из западных и восточных стран и общественно-политическими изменениями в странах. Поэтому эти группы, число которых в нашей стране не превышает пары тысяч, строят собственные часовни, пастырские дома, издают журналы и книги тиражами, многократно превышающими их потребности, организуют циклы лекций и встреч в арендованных домах культуры и т. д. Трудно предугадать, будет ли это оживление постоянным явлением или оно имеет только конъюнктурный характер. Также нельзя точно сказать, как будет протекать дальнейшая эволюция этих общин.