Поэты, творцы теогонии и мифологии, создали также низменные и недостойные Бога представления о Нем. Гомер родоначальником богов считает океан, т.е. воду, «но Бог, если Он творец всего, как и действительно есть, – Он есть создатель воды и морей» (гл. 5). Следуя Гезиоду, также нужно считать богов явившимися позднее мира и нельзя выяснить, кем же сотворена материя, из которой произошел мир (гл. 5-6).

Делая оценку повествованиям поэтов, Феофил говорит: «Они сложили басни и глупые сказания о своих богах, ибо представляли их не богами, но людьми. И о происхождении мира они передали нелепые и противоречивые сказания. Кроме того, они то вводили множество богов, то говорили о единовластительстве Божием, и тогда, как одни признавали Промысл, другие отвергали его бытие. Поэтому Еврипид делает следующее признание: «С полною надеждою изучаем мы многое, но напрасно трудимся и ничего-то мы не знаем» («Фиест»). Таким образом, они невольно признаются, что не знают истины (гл. 8).

В противоположность таким ненадежным авторитетам, на которых зиждутся основы язычества, Феофил указывает на прочные авторитеты, на которых основывается богооткровенное учение, содержимое христианами. «Были, – говорит он, – люди Божии, исполненные Святого Духа и истинные пророки, Самим Богом вдохновенные и умудренные, которые получили свыше ведение, святость и праведность. Они-то удостоились чести быть органами Божиими и сосудами премудрости от Бога, по которой они говорили о сотворении мира и о всем прочем. Все они говорили согласно друг с другом и о том, что было прежде них, и о том, что совершалось при них, и о том, что ныне исполняется перед нашими глазами; поэтому-то мы уверены и касательно будущего, что оно также исполнится, как свершилось первое» (гл. 9).

И прежде всего пророки согласно научили нас, что Бог сотворил все из ничего. «В начале сотворил Бог небо29 и землю; земля же была невидима и неустроена и тьма (была) над бездною и Дух Божий носился над водою» (Быт. 1, 1-2). Таким образом, материя, из которой Бог сотворил и устроил мир, получила начало и создана от Бога» (гл. 10).

Затем Феофил подлинными словами Библии передает историю шестидневного творения и освящения седьмого дня (гл. 11), в заключение чего говорит: «Этого семидневного творения никто из людей не может надлежащим образом объяснить, ни изобразить всего домостроительства его, хотя бы имел тысячу уст и тысячу языков; даже хотя бы кто жил тысячу лет на этом свете, и тогда не будет в состоянии об этом сказать что-либо достойным образом, по причине превосходного величия и по богатству премудрости Божией, присущей в этом шестидневном творении. Многие писатели, подражая сему, пытались рассказать творение мира, однако не сказали даже искры похожего на истину» (гл. 12).

Библейский рассказ о творении Феофил истолковывает и в буквальном, и в переносном смысле. Так, например, море он сравнивает с миром, в котором «закон Божий и пророки, источающие сладость, милосердие, правду и учение святых заповедей», уподобляются приливам рек и источников, питающих моря. «Плодоносные, имеющие спокойные места и пристани, острова уподобляются святым церквам, в которых, как в благоустроенных пристанях, сохраняется учение истины, к которым прибегают желающие спастись, как скоро они сделаются любителями истины и захотят избежать гнева и суда Божия» (гл. 13). Те три дня, которые были прежде создания светил, суть, по мнению Феофила, образы Троицы, Бога и Его Слова и Премудрости» (гл. 15). Последнее толкование важно в том отношении, что свт. Феофил первый из отцов Церкви употребил слово Троица. В творении человека он останавливает внимание своего слушателя на таких особенностях, которые отличают создание человека от создания других земных предметов и живых существ. «Словами: «сотворим человека по образу и подобию Нашему», – говорит Феофил, – Бог, во-первых, показывает достоинство человека. Сотворив все словом, Он как бы почитал это маловажным, и только создание человека бессмертного почитает делом, достойным Своих рук. Далее, как бы нуждаясь в помощи, Бог говорит: «сотворим человека по образу и подобию». Никому другому не сказал Он: «сотворим», как Своему Слову и Своей Премудрости. «И создал Бог человека из персти от земли, и вдунул в лицо его дыхание жизни и человек стал живой душой» (Быт. 2, 6-7). Поэтому весьма многими душа названа бессмертною. Сотворив человека и дав благословение на то, чтобы он размножался и наполнял землю, Бог все покорил его власти и господству» (гл. 18-19).

Покончив с толкованием творения, Феофил опять возвращается к библейскому тексту и говорит о помещении человека в раю, с запрещением есть плоды от дерева познания добра и зла, о сотворении Евы (Быт. 2, 15-25), о грехопадении первых людей и наказании за него (Быт. 3, 1-24, гл. 2-21). На истории грехопадения он должен был прервать нить библейского повествования, так как Автолик превратно истолковал хождение Бога в раю, видя в этом случае ограничение Бога пространством и думая поймать Феофила на противоречии с его прежним указанием на невозможность ограничить Бога каким-либо местом. Феофил пояснил Автолику, что «Бог и Отец всего необъятен и не находится в каком-либо месте, ибо нет места упокоения Его. Слово же Его, через которое Он все сотворил, будучи Его силою и премудростью, приняв вид Отца и Господа всего, – Оно ходило в раю под видом Бога и беседовало с Адамом. И само Священное Писание научает нас, что Адам говорил, что «он услышал голос». Что же такое голос, как не Слово Бог, которое есть и Его Сын? Не так, как ваши поэты и мифологи говорят о сынах богов, рожденных от совокупления, но как истина сказывает – Сын есть Слово, всегда сущее в недре Бога. Но прежде, нежели что-либо произошло, Бог имел Его советником, так как Он есть Его ум и мысль. Когда же Бог восхотел сотворить то, что Он определил, Он родил сие Слово внепроявленное, перворожденное всей твари, не так, однако, чтобы Сам лишился Слова, но Он родил Слово и вместе со Словом всегда пребывал. Посему нас учат священные писания и все духоносцы, из них Иоанн говорит: «В начале было Слово и Слово было у Бога», показывая этими словами, что и сперва был один только Бог и в Нем Слово. Потом он говорит: «Бог был Слово; все через Него сотворено и без Него ничто не сотворено» (Ин. 1, 1-3). Итак, сие Слово, Которое есть Бог и от Бога рождено, Отец вселенной, когда хочет, посылает в какое-либо место, и Оно, посланное Богом, когда является, бывает слышимо и видимо и находится в известном месте» (гл. 22).

Феофил разрешает и другой недоуменный вопрос, вызываемый историей грехопадения, именно: каким был человек до грехопадения, смертным, или бессмертным по природе. По мнению Феофила, «он сотворен по природе ни смертным и ни бессмертным. Ибо если бы Бог сотворил его вначале бессмертным, то сделал бы его Богом; если же, наоборот, сотворил бы его смертным, то Сам оказался бы виновником Его смерти. Итак, Он сотворил его ни смертным и не бессмертным, но способным к тому и другому, чтобы, если устремится он к тому, что ведет к бессмертию, исполняя заповедь Божию, получил от Него в награду за это бессмертие, и сделался бы Богом; если же уклонится к делам смерти, не повинуясь Богу, сам был бы виновником своей смерти. Ибо Бог создал человека свободным и самовластным. Как непослушанием человек навлек на себя смерть, так повиновением воле Божией желающий может доставить себе вечную жизнь. Ибо Бог дал нам закон и святые заповеди, исполняя которые всякий может спастись и, достигнув воскресения, наследовать нетление» (гл. 27).

Продолжая после этих необходимых разъяснений библейских рассказ, Феофил говорит о рождении у изгнанных из рая Адама и Евы первых детей – Каина и Авеля (Быт. 4, 1-2), об убиении первым второго и проклятии за это Каина (8-12), о первоначальном потомстве Каина и зарождении среди него первых искусств (17-22), о рождении у Адама и Евы Сифа (25; гл. 29-30). Опустивши дальнейшую родословную Адама до Ноя и его семейства включительно, как указанную в другой его книге30, Феофил начинает свою речь с событий, последующих за потопом, и доводит свой рассказ до рассеяния народов и расселения их по разным странам (гл. 31-32).

Из своего повествования Феофил делает заключение, что «только одни христиане обладают истиной, так как научены Святым Духом, Который говорил в святых пророках и все предвозвестил», тогда как языческие мудрецы, поэты и историки, не опиравшиеся на достоверные источники, не могли сказать об этом истины и ввели множество богов, которые сами родились после возникновения городов, войн и т. д. (гл. 33). Если же в языческих сочинениях встречаются правдоподобные и приближающиеся к истине известия, то они представляют результат знакомства с несомненно истинными сказаниями пророков (гл. 37). «Итак, – говорит Феофил Автолику, – должно учиться желающему учиться. Старайся же чаще со мною сходиться, чтобы, слыша еще живую речь, верно узнать истину» (гл. 38).

Книга третья

В третьей книге дается разбор обвинений христиан в безнравственности и в позднем появлении их религии, изобличающем, по мнению язычников, ее неистинный характер. На первый пункт обвинений дается ответ, что безнравственность царит среди самих язычников, узаконяемая примером их богов, тогда как христиане содержат божественное учение, проникнутое требованием самой строгой нравственной чистоты от своих последователей. Обвинение же в новизне христианской религии опровергается сравнением библейской и языческой хронологии, которое дает видеть, что священные книги христиан восходят к такой глубокой древности, какой не имеют за собою книги языческие.

Обвиняя христиан в безнравственности, язычники указывали, что христиане «имеют общих для всех жен и живут в незаконном смешении, даже совокупляются с собственными сестрами и, что всего безбожнее и бесчеловечнее, едят человеческую плоть» (гл. 4).

Прежде чем опровергать эти обвинения и показывать их неприложимость к христианам, Феофил указывает Автолику на книги Зенона, Диогена и Клеанфа, «которые учат, что дети могут варить и пожирать своих собственных отцов, и если кто не захочет вкусить или извергнет часть отвратительной пищи, может и сам, неядущий, быть съеден». В книгах же Геродота он находит действительные случаи антропофагии или каннибализма. Так, по словам Геродота, Камбиз31, убив детей Гарпага и сварив, предложил отцу их в пищу. Об индийцах он также рассказывает, что у них отцы были пожираемы собственными детьми (гл. 5).