Да, как мы видим, Господь зовет: "Иди за Мной! Я дам тебе все". А в то же время такие страдания, такие переживания, такие ужасы... Посмотрите вокруг вас, на наши стены, расписанные изображениями святых.

Все они сейчас находятся в обителях горних, а ведь все они пережили, как и мы сейчас переживаем, путь земного бытия. Посмотрите: были среди них и Архиепископы, Епископы, Священнослужители, монахи, были и земледельцы, были бояре и князья, были всякого рода деятели, были и труженики, были люди простого звания, были и великие ученые, были и безграмотные... — и все они переживали на земле также всякие страдания, горести и ужасы, но сохранили то, что требует Церковь: она, когда говорит словами Христа: иди за Мной, показывает нам куда идти: в Православие. Православие означает Правое Слово, то слово, которое является верно, которому не изменяют... которое и мы давали и опять даем каждый год. После Рождества Христова, когда совершается обрезание нашего сердца, мы говорили: мы Христовы, мы — Христиане. Наша воля — Его воля. Христос—наша жизнь, Христос—наша цель. Христос— наш путь. И путь этот ведет нас в Церковь. Владыка Феофан Затворник показывает нам, что нам делать, чтобы быть в путях Церкви. Он обращается к своей пастве (в семидесятых годах 19-го в.). "Мы знаем, чему учит нас техника, чему учит нас механика, юриспруденция, экономика. А св. Церковь учит нас нашему движению сердца. Узнай и сердцем содержи все, чему учит святая церковь, и, приемля божественные силы через таинства, и, возгревая их через все священнодействия, молитвования церкви, иди неуклонно путем Христовых заповедей под руководством законных пастырей и несомненно достигнешь Царствия Небесного и спасешься". И так, ревнуя о спасении, все внимание должно быть обращено на сердце, на напечатлении в нем христианских чувств и расположений, хотя при помощи того спасительного видимого устроения, которое входит в состав спасительного пути. Владыка Феофан раскрывает нам, что все самое главное — это в нашем сердце, настроении, тех чувствах, которые являются сердцем. Внешнее устроение нужно, но постольку, поскольку оно носит дух, который его одухотворяет. И в общественной жизни будет истинная жизнь, если только в эти отношения вы внесете тот дух, т.е. сердце, которое есть сердце истинного христианина. Будет и настоящая семейная жизнь, если во все традиции внешней земной семейной жизни, вы внесете те сердечные отношения, которые дает Господь в Своих заповедях блаженства: нищие духом, плачущие, кроткие, мирные, — получится семейная жизнь. И так, и только так, во всех фазах нашей жизни наступит Торжество Православия.

2-я Неделя Великого Поста, Григорий Палама

Прожили мы, братья и сестры эту неделю во свете прошлого Воскресенья — Торжества Православия. Замечательную черту показало нам и Евангелие, тогда прочитанное!

"Филипп находит Нафанаила и говорит ему: Мы нашли Того, о Ком писали Моисей в законе и пророки: Иисуса, сына Иосифова из Назарета. Но Нафанаил сказал Ему: из Назарета может ли быть что доброе?" Оба они, и Филипп, и Нафанаил хотят правильно веровать, правильно прославлять Бога, т.е. быть православными. Но для них это значит, прежде всего, определить кто же истинный Мессия. С таким намерением они подходят ко Христу. Христос, увидев Нафанаила, говорит: "Вот подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства". Нафанаил говорит Ему: "Почему Ты знаешь меня?" Иисус сказал ему в ответ: "Прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя". Что было под смоковницею, мы не знаем, но знаем, что Христос попал прямо в точку, прямо в сердце этого человека. Вот ответ Нафанаила: "Равви, Ты Сын Божий..." Нафанаил, право, правильно прославил Христа, и, таким образом, сделался первым православным человеком. А все потому, что Христос коснулся его сердца, чего-то сокровенного, что лежало глубоко, глубоко в сердце Нафанаила. Торжество Православия всегда и начинается в сердце человека, а потом уже выявляется во внешнем. Правда иногда бывают случаи, когда и внешнее влечет за собой сердце, как бы пробуждает его, но для этого необходимо, чтобы в сердце было бы нечто такое, что можно пробудить его. Бог требует нашего сердца. Служить Богу без сердца, Православие без сердца, — это то же что и человек без сердца.

Вот и сегодняшнее Евангелие нам говорит о том же. Принесли ко Господу расслабленного, которого несли четверо. И не имея возможности приблизиться ко Христу за многолюдством, раскрыли кровлю дома и опустили постель, на которой лежал расслабленный. Видите, как нелегко все это было. Вот исполнение заповеди о любви во внешней жизни. Да, вот и жизнь в торжестве православия. Но где же ее источник? А вот послушаем дальше: "Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо, прощаются тебе грехи твои". Эти четверо имели веру в сердце, и эта вера побудила их на все их усилия помочь, и видя эту их веру, Господь помог. Внешнее получилось, как результат внутреннего. И расслабленному Господь не сказал сразу: "Встань, возьми постель твою..." а сказал: "Чадо, прощаются тебе грехи твои". Видите, не внешнее сначала, а внутреннее. Ведь грех был в сердце. Сердце, парализованное грехом, не могло почувствовать Бога во Христе и не могло правильно прославить Его. И вот Христос исцеляет это сердце, делает его православным. А затем идет и внешнее: "тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой". А что получилось, если бы Господь начал со второго, со внешнего исцеления? Расслабленный так же встал бы, взяв бы постель свою и пошел бы... но только с сердцем мертвым от грехов. Это был бы живой мертвец. Вот чего не могли понять фарисеи. "Что легче? — сказал им Христос: сказать ли расслабленному — прощаются тебе грехи твои, или сказать — встань, возьми постель твою и ходи. Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет на земле власть прощать грехи, говорит расслабленному: "Тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой". Этому расслабленному Господь даровал и внутреннее, и внешнее. И он пошел в дом свой и понес туда с собой чувство тихости Торжества Православия.

Вот и Святой, которому посвящается эта неделя Великого Поста, Григорий Палама так ярко показывает нам всей своей жизнью, что христианская жизнь, православная жизнь всегда начинается в нашем сердце, и только тогда проявляется в подвигах нашей внешней жизни.

3-я Неделя Великого Поста, Крестопоклонная

Перед нами Крест. Это Крест Христов. Но на Голгофе было еще два креста: Христос посредине, а по обеим сторонам были распяты два разбойника. Христос на кресте совершал искупительную жертву за весь мир. А что же привело сораспятых с Ним на эти кресты? Их преступления, ведь они были разбойниками. Что же их сделало разбойниками? Когда-то и они были невинными детьми и, может быть, даже играли вместе. Это была светлая пора детства. А потом... они ощутили, как и каждый из нас, как бы две противоположных силы, влияющих на них: добрую и злую. И их воле приходилось склоняться то на одну, то на другую сторону. Сначала они колебались, но потом, т. к. зло казалось более соблазнительным, они все чаще и чаще стали соглашаться со злом. Сначала совесть укоряла их, а потом она огрубела и перестала их мучить. И тогда они уже всецело, без оглядки, стали на сторону зла сначала в области воли и чувства, а затем пошли и на открытые преступления, что и довело их до этих крестов, до казни. И вот оба они умирали. Не только часы, даже минуты их были сочтены. А Господь между ними умирал на Своем Кресте. Один из повешанных злодеев злословил Его. Другой же напротив унимал хулителя и сказал Иисусу: "Помяни меня, Господи, когда приидеши во Царствие Твое!" И сказал ему Иисус: "Истинно говорю тебе: ныне же будешь со мною в раю".

Христос умер первым, а потом и два разбойника. У того, который поносил Господа, так и застыла гримаса хулы на лице, и только хохот Мефистофеля потрясал воздух над его крестом. Хохот этот был страшный и торжествующий. Да, это была окончательная победа злой силы над этой душой. А над крестом покаявшегося разбойника была торжественная тишина и как бы какое-то радостное сияние. А душа его в это время, светлая, чистая, омытая страданьями и покаянием, вступала в Рай. И Ангельские лики с радостью и изумлением смотрели на эту первую душу, входящую в Рай, на эту душу первого святого Нового Завета, омытую кровью Христовой, душу разбойника.

Вот и мы с вами собрались здесь в храме перед Крестом Христовым. В глазах суда человеческого мы не преступники и не разбойники. Но так ли все у нас благополучно перед Судом Божьим? Нет. Все мы преступали и преступаем заповеди Божьи. А раз так, — значит и мы преступники. Если мы до сих пор не совершали явных преступлений, — это только Благодать Божья, Ангелы хранители не допускали нас, а предоставленные самим себе, — один Бог да наша совесть знают, чтобы с нами могло быть, да еще и может быть, если Бог нас оставит. Давайте честно проверим свою совесть, спросим ее, и она нам ответит, что мы, по Суду Божью, не лучше того разбойника, а, может быть, и хуже его. Одни его страдания на кресте сколько могли искупить. А мы... чем мы можем искупить? Он был разбойником благоразумным, а мы... Вот мы так живем и думаем, что будем так жить и жить. А ведь наши годы, месяцы, недели... а, может быть и дни, даже часы сочтены. Да и будет ли у нас в последний момент то покаяние, которое было у него. А вдруг наступит другое состояние, противное тому. Да сохранит нас Господь! Давайте вот сейчас подходя и прикладываясь ко Кресту, скажем с благоразумным разбойником: Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем! Ведь, может быть, другой минуты у нас не будет. Воспользуемся же этой минутой, которую дает нам Господь. Кресту Твоему покланяемся, Владыка, и святое Воскресение Твое славим.