МАТЕРЬЯЛЫ К РАЗРЕШЕНИЮ ВОПРОСА

XLIII. Из писем в редакцию "Нового Времени" о браке и разводе

а

Полемика между гг. Розановым, Киреевым и Атом о сущности и значении брака вызвала ряд писем в редакцию, авторы которых стараются помочь выработке возможно более правильного взгляда на этот вопрос. Как полагает г. А.А. Киреев, ошибочно применяет идеальное определение брака к действительности, торопится осуществить такой брак,  и, конечно, приходит к невозможным выводам. Конечно, если мы за определением брака обратимся к действительной жизни, то он определится не иначе как с помощью понятий религии и права. Если стоять на этой точке зрения, то рассуждения, подобные рассуждениям г. Киреева, несомненно правы.

Г. Киреев возмущается тем, что г. Розанов "в некоторых случаях дает плотскому сожительству предпочтение перед браком, находя первое настоящей добропорядочной и чистой семьей, в которую человек вступает, вырвавшись из принудительного разврата". Но не следует забывать, что предпочтение это оказывается только в некоторых случаях. Эти некоторые случаи имеют место именно тогда, когда плотское сожительство становится истинным браком, а брак переходит в принудительное плотское сожительство. Что это случается, и случается довольно часто, с этим, я думаю, никто спорить не станет. Чем же тут возмущается г. Киреев?

б

А. Добский, также соглашаясь с принципиальным взглядом г. Розанова на брак, признает совершенно неосновательным опасение, что принятие мер, предлагаемых г. Розановым, приведет к упразднению брака. По его опасению меры эти излишни, так как не законы создают нравственность, а коечто другое. История давно уже доказала, что прямолинейная строгость законов не ведет к улучшению нравов. Строгость нашего бракоразводного законодательства, обрекающего виновную сторону на вечное безбрачие, представляется г. Дскому поэтому совсем нежелательною.

Что если,  спрашивает он,  эта измена супружескому долгу была явлением случайным, если весь нравственный облик виновного супруга во всех остальных отношениях чист и безупречен и все могут это засвидетельствовать? А если невиновная сторона тоже причастна, так или иначе, к падению супруга? Зачем же карать огулом всех таких вечным безбрачием наряду с лицами, действительно глубоко испорченными? И почему вечным?  Почему не на срок? Или нет надежды на исправление? Каторжных переводят в разряд исправляющихся, а несчастный супруг, может быть однажды по слабости, по внезапной вспышке страсти изменивший супружескому долгу, на всю жизнь лишается законного семейного очага, лишается всякой надежды получить прощение своей мимолетной вины.

Измена супружескому долгу может иметь множество оттенков, может быть обставлена условиями, увеличивающими и уменьшающими вину. Ведь и в убийстве закон признает смягчающие вину обстоятельства! Как же можно подводить все измены под один уровень?!