Что это так  не подлежит сомнению уже по тому одному, что всякая страсть в существе своем есть грубое проявление эгоизма, чуждого мысли (тем более, что и самый разум страстью отрицается и упраздняется) о правах, нуждах и желаниях других. Не ясно ли противоречие страсти самой идее брака  идее жизни в союзе с другим * и  для другого? .... Уже это одно совершенно устраняет всякую правдоподобность мысли о страсти как основе непорочной семьи.

______________________

* Что за чепуха: да ведь "страсть" можно удовлетворить "только с другим" и ее излияние совершить "для другого". Брак потому и есть "союз двух", что страсть дву стороння, дву лична, дву телесна, дву пола, тогда как секретарь духовной консистории всю жизнь может прожить один, и никак из него "брака" не выйдет. В. Рв.

______________________

Правда, что та именно страсть, которая иными предполагается лежащею в основе брака, повидимому, совершенно чужда эгоизма*, представляет как бы прямое отрицание его, почему ей обычно и усвояется название любви,  священное имя, которое нигде так не опошляется, как в этом случае. Страстно влюбленный человек не забывает ли, повидимому, себя самого, не живет ли только другим, не пренебрегает ли всеми другими своими потребностями, интересами, нуждами? И сколько подвигов самоотвержения, беззаветной храбрости, бестрепетной решимости вызывает эта страсть,  говорят нам защитники ее. Каким могучим двигателем является она, поэтому, во всех областях духовной жизни человечества! Какие дивные цветы поэзии расцвели на почве ее, какими великими памятниками искусства обязаны мы ей!.. И проч., и проч.**

______________________

* Что за путаница: "Страсть есть грубое проявление эгоизма" и (через 10 строк) "страсть совершенно чужда эгоизма". И такто пишущие господа в самом начале заявляют: "Литература наша чрезвычайно обильна и обширна, и посему  говорить нечего, а так, мы только несколько слов промолвим" (см. начало брошюры). Между тем и прежде так и даже хуже писалось; но, заплесневев  получило важность, стало "исторично", "документально"  и подитека теперь, раздвиньте эту "святую старинку". В. Рв.

** Что "и прочее и прочее"? Разве это неверно, бесстыдный человек? Тогда как у вас, в итоге ваших консисторских подвигов  разоренные семьи, несчастные люди, потерянные состояния (см. выше письма о разводе). И, имея таковое за собою, вы кричите: "Наша власть"... Но довольно. Терпение мира истощилось, и, кажется, "вашей" власти приходит конец. Заметим еще, что нигдето, нигдето в рассуждениях  ни слова о детях. До чего это противоположно тревожным письмам моих и дружелюбных и  все равно  враждующих корреспондентов, которые детей более всего помнят. В. Рв.

______________________

Эти дифирамбы чувственной страсти часто теперь можно встречать в печати (особенно в произведениях г. Розанова), и кому они теперь неизвестны? Но если есть в них что истинное, то лишь в той мере, в какой, по недоразумению, под страстью в них понимается то разумное чувство, которое возникает на почве естественного взаимного влечения полов*. Только этому чувству обязано человечество указанными прекрасными явлениями в духовной своей жизни, страсть же необходимо всегда проявлялась и проявляется в явлениях отрицательных, внося смуту и горе в практическую жизнь человечества и отраву  в его духовную жизнь (безнравственные формы поэзии** и искусства). И только весьма недальновидных или не желающих видеть истину людей она может обмануть, принимая вид и имя любви и прикрываясь мнимыми подвигами самоотвержения***. Ее истинная сущность  грубейший эгоизм  не может долго оставаться незаметной и скрытой. Особенно обличает и выдает ее то непостоянство ****, которое составляет общее и характерное свойство всех страстей, имеющих источником своим физическую природу человека. Другие страсти склонны оставаться неизменными как в существе своем, так и в предметах, на которые они направлены. Так, гордый человек  всегда и везде горд*****, его гордость, получая себе удовлетворение, не ослабевает, а еще более возрастает и неизменно направляется на себя самого, на превознесение своей личности. Скупой человек, приобретая все более и более, только развивает свою страсть, направленную неизменно на одно и то же  на накопление богатства******. Напротив, как бы ни был жаден человек, но, съевши много, он чувствует пресыщение и отвращение к пище: как бы ни любил он известное блюдо, но, злоупотребивши им, он стремится к замене его другим. То же  и в области страстной любви между лицами различного пола; какою бы пылкою страстью ни был преисполнен человек, но  "едва лишь утолит сердечный глад мгновенным обладаньем,  уже скучает и томится"... и  ищет нового предмета страсти. Самая страсть, быть может, и неизменна, и остается в нем (как прирожденная страстность натуры), но в отношении предметов своих она крайне непостоянна. Не ясно ли, что она столь же эгоистична, как и все вообще страсти? Ее непостоянство несовместимо с истинной любовью и может быть объяснено только тем, что, вопреки видимой преданности другому, человек в ней служит только себе самому и именно  низшим потребностям своей физической природы, преходящим и изменчивым по самому существу своему. На такой ли основе созидается христианский брак? Это ли тот чистый источник, из которого рождается непорочная семья? Сам г. Розанов в пример непорочной семьи приводит гоголевские типы Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны. Но, не рискуя совсем рассмешить читателя, не станет же он утверждать, что в основе их союза лежала пламенная******* страсть...

_____________________

* Опять путаница. Да про что же еще иное можно говорить в браке? Ну, да: это  "влечение" Товия к Саре, Авраама  к Сарре, заставившее 90летнюю стать матерью, меня  к моей супруге, в основе общей  вечное "это  кость от костей моих, и плоть от плоти моей". Страсть есть любовь, когда она разлита; а когда сосредоточивается, сливается "в уголок"  она становится рождающею, детотворящею. Но ведь вы этото "как зверя" и хотели бы сковать, этомуто влечению и полагаете препоны "не разводом": когда требуете любить мертвое, труп, и запрещаете любить живое, жизнь. Но да не будет: и оковы ваши рассыплются в звенья, которые с презреньем оттолкнет ногою царица брака  златокудрая заря рождающегося младенца. В. Рв.

** Да, это  не страсть, а безстрастное, внестрастное, и единственно посему развратное отношение к полу. Старикашки  первые любители скабрезного,  а уж какая у них "страсть"! Самые неприличные стихи, анекдоты  среди чиновников, поледеневших в браке. Словом, где угасло обрезание  началась порнография; где кончилось священство пола  умерла метафизика брака, и осталась только одна его плоская физика. В. Рв.

*** Не понимаю "мнимого самоотвержения". Автору нужно заклеветать вовсе не порнографию, а именно благороднуюто любовь, ради которой человек творит подвиги самоотвержения, и он именует их "мнимыми". Но "распни себя"  ради К. Сильченкова, секретаря духовной консистории, как несчастная Татьяна в "Евг. Онеп": и распятую  тебя вознесут за "истинный (теперь) подвиг". Но ведь "подвиги"то нужно творить "для мужа", для него и для жены "оставлять отца и мать"; и к великому счастью, о г. К. Сильченкове и "иже с ним".Св. Писание ничего не упомянуло. Ничего о вас, господа, не упомянуто: и с этого бы и следовало начать споры. В. Рв.