3) Свидетельство о вере и спасённости обрядом погружения приемлемо лишь как прилагаемое, сопутствующее, а не как составляющее его суть. Кому свидетельствует, кого убеждает крещающийся в своей спасённости, вере и преданности? Если Бога, то Бог больше сердца нашего и знает всё (1Ин. 3,20). Зачем же Ему, как выражается Сауси, “пользоваться подтверждением действительности спасения”?233 А если это свидетельство для людей, то неужели баптистов необходимо обрядным способом убеждать в том, что их брат принял Христа как личного Спасителя? Так да светит ваш свет перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5,16; 1Пет. 2,12; Фил. 2,15). Если сама жизнь недостаточно уверяет братьев во Христе в искренности сердца, то обряд разве может о чём-то всерьёз свидетельствовать? Креститься и обещать нетрудно. Крестился и Симон волхв и кровосмесник, Диотреф и им подобные.

Предварительный вывод из вышесказанного: протестантское крещение лишено специфики. В нём и сами протестанты не видят ничего особенного. Далее мы в этом убедимся, читая их собственные утверждения.

Всё, что протестанты говорят о символике крещения, православные признают уж 2000 лет. Разница меж нами, как и в других случаях, пролегает в том, что они в крещении отрицают, а не в том, что они о нём утверждают.

Лучше всего ознакомиться с баптистским отношением к крещению со слов самих баптистов. Слово предоставляется наиболее авторитетным источникам: “Крещение символизирует покаяние и прощение грехов (Деян. 2,38; 22,16), - пишет Ч.Райри, - соединение со Христом (Рим. 6,1-10), начало пути ученика Христа (Мф. 28,19). Крещение знаменует начало христианской жизни (хотя само по себе оно не производит ни прощения грехов, ни всего другого, что перечислено выше)”234. Итак, крещение в понимании баптистов это богатство символов и абсолютное отсутствие существенной (действенной) части самого акта крещения. “Водное крещение и вечеря Господня... не являются таинствами, но установлениями. Они сами по себе не сообщают благодати. Они суть внешние символы”. Это сами баптисты называют своими основными принципами235.

Баптисты, видимо, стесняются называть обрядами те свои действия, которые они не считают таинствами. Потому крещение обрядом называют нечасто. Слово это они своими обличительными проповедями сделали неблагозвучным, посему, те таинства, которые превратились у них в обряды, они почему-то называют установлениями. Хотя установлено было Господом, прежде всего, не форма, чин или последование, а таинственное (т.е. непостижимое) содержание.

Понятнее станет их отношение к таинству крещения, если обратить внимание на то, как они именуют этот акт. Генри Кларенс Тиссен: “В Церкви существует два ритуала: крещение и Вечеря Господня. Эти ритуалы называются обрядами или таинством... Чтобы избежать мистицизма и сакраментализма, характеризующегося выражением “таинства” (сакрамент), лучше было бы пользоваться словом “обряд” для определения этих двух ритуалов Церкви”236. Магистр богословия М.В. Иванов о крещении и евхаристии говорит так: “(христианство) придерживалось двух обязательных церемониалов: Водного крещения и Вечери Господней”237.

“Нет более неосновательного обвинения, как утверждение, что баптисты держатся обрядности и таинств. Они как раз их отрицают”238, - заносчиво декларируют ЕХБ. На самом деле нет более неосновательного утверждения, чем то, что баптисты отрицают и обрядность и таинства. Действие Духа Божия (т.е. таинство), безусловно, ими отвергнуто, а обрядность осталась. Формы и действия как пустые сосуды остались одни без содержания.

“Бог по милости Своей может дать Свои дары людям, которые совершают символические действия; однако само по себе установление не несёт в себе силы”239, – объясняет Чарльз Райри. Да, само по себе установление, конечно же, не может иметь силы, ибо оно и не существует само по себе. Но если “символические действия” сопровождаются благоговейной молитвой о ниспослании Святого Духа, то и Бог, верный Своим обещаниям (Лк. 11,13; Ин.14,13; Мф. 7,11; 21,22; Мк. 11,24), по милости Своей подаёт Свои дары. Тогда форма становится содержательной, тогда “символические действия” становятся таинством. В противном случае, если не происходит последнего, и никто даже не просит и не ждёт дара от Бога, остаётся лишь пустая оболочка. Горше всего то, что с этим фактически соглашается (а иногда и решительно утверждает) протестантское богословие. Наверное, поэтому, по свидетельству Г.К. Тиссена, “в крещении... не наблюдается особых проявлений благодати”240.

Протестанты во святом крещении видят лишь образы да символы: "Крещение, по словам Священного Писания, является символом погребения греховной жизни", "крещение - прообраз омытия наших грехов", "наше публичное свидетельство пред людьми и перед Богом о том, что в смерти Христа мы нашли спасение"241. “Крещение напоминает нам реальность нашего союза со Христом, так как мы соединены с Ним подобием Его смерти, погребения и воскресения”242. “Церемония крещения, несомненно, символизирует наше погребение и воскресение со Христом”243. “Крещение водою есть внешний знак совершившегося в душе ранее крещения Духом Святым”244. “Это открытое и публичное исповедание Христа Господом”245. “Оно есть торжественное обещание Богу доброй совести, а также видимый знак веры”246. “Крещение есть публичное исповедание Господа Иисуса Христа как личного Спасителя и торжественный акт добровольной отдачи самого себя на служение Богу”247. По-военному, парадно звучит исповедание “Основных принципов веры евангельских христиан-баптистов”. Но эта присяга целиком человеческое публичное мероприятие. Богу при этом торжественном параде баптисты отводят кафедру маршала, лишь одобрительно взирающего сверху. Нет Ему места в созидании самого торжества и святости крещения.

Апостол Павел в крещении видит одновременно и символ, и реальность, называя его банею возрождения и обновления Святым Духом (Тит. 3,5). Если признать, что в крещении действует Сам Бог (т.е. попросту согласиться со Св. Писанием), значит, это - таинство, т.е. человеческое действо, исполненное благодатью Божией. Апостол Павел вполне ясно исповедует крещение делом Святого Духа, а не просто человеческим, говоря: все мы одним Духом крестились в одно тело... и все напоены одним Духом (1Кор. 12,13). Ту же наполненность новозаветного крещения видел и Иоанн Креститель: Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною… будет крестить вас Духом Святым (Мф. 3,11). Эту то реальность Духа Божия в крещении и отрицают протестантские богословы.

Протестанты предпочитают отождествлять человеческое произволение с новорождающим и очищающим действием Святого Духа. Но, человек верою приходит к купели, чтобы очиститься, а духовное рождение (т.е. крещение Ин.3,3) совершается свыше. И такими (грешниками) были некоторые из вас, - пишет ап. Павел коринфянам, - но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего (1Кор. 6,11). Апостол Варнава также мыслит совсем не по-протестантски: "Крещение подаётся во оставление грехов. Мы входим в воду, отягчёнными грехами и нечистотою, а выходим из воды плодоносящими в сердце страх и надежду"248. Так же мыслит Климент Александрийский, который в таинстве крещения видит большее, нежели просто наше свидетельство о том, что с нами произошло накануне: "Будучи погружаемы (в воду), мы просвещаемся. Просвещаясь, усыновляемся Богу. Усыновляясь, становимся совершенными и через это бессмертными... равным образом называется это действие: благодатью, просвещением и купелью"249.

У Чарльза Райри в параграфе “важное значение крещения”, состоящем из 6 пунктов, важность усматривается в следующем: “1) Иисус был крещён... 2) Ученики Иисуса крестили... 3) Он заповедал совершать крещение... 4) В апостольские времена все уверовавшие крестились... 5) ...крещение – символическое изображение богословских истин... 6) В послании к Евреям крещение перечисленно в числе других основополагающих принципов...”250. Таким образом, тема важности крещения превращается в обоснование того, что оно обязательно должно быть. Но чем же оно так важно, чтобы быть таким обязательным? Неужели тем, что оно символично? Но в Церкви весьма многое символично. Даже в протестантских общинах есть множество традиций, обрядов, жестов и прочих моментов “символически изображающих богословские истины”.

Видимо внутренне понимая, что во святом крещении всё же должна быть своего рода уникальность и важность, протестантские богословы тем не менее не находят в нём большей ценности, чем обрядовый символизм. “Христианское крещение – резюмирует своё изложение Ч.Райри, - символизирует принятие Благой Вести, соединение со Спасителем и вступление в Церковь. Вот каков глубокий смысл крещения; не понимая этого, мы духовно обкрадываем сами себя”251. Если богослов называет символический смысл глубиною, то более существенной глубины и значения в крещении, чем условного, символического баптисты не предполагают. Что ж, можно поздравить их с тем, что они, по крайней мере, прекрасно понимают символику крещения. С православной же точки зрения “духовно обкрадывает себя” тот, кто в Богом установленном, духовном таинстве видит лишь картинки, да изображения духовности.

Миллард Эриксон о значении крещения: “Оно имеет большое значение, ибо представляет собой знак союза верующего со Христом, и признание этого союза - дополнительный акт веры, ещё крепче цементирующий эту связь”252. Итак, “большое значение” крещения протестантское богословие видит, опять же, не в нём самом, а в том, что оно олицетворяет. Но, такое представление о крещении вовсе не выделяет его от прочих добрых дел или поступков, таких как: прощение обид, помощь ближним, проповедь, благочестие и т. п. Все они разве не “являют собой знак союза верующего со Христом”? и разве не утверждают (цементируют) христианина в добре?