«Смирение есть радостно-печальное само-уничижение души перед Богом и людьми по благодати Святой Троицы… Смиренные удивительно смягчаются сердечно, имеют согретость души и теплоту любви ко всем людям без исключения по какому-то дару свыше». Всеми святыми отцами смирение почитается как основа всех добродетелей. Когда надо дать оценку духовной высоты человека, надо, прежде всего, оценить степень его смирения. Обычно по наличию смирения иноки различают великих подвижников – кто они: святые или находятся в прелести. Наш современник архимандрит Иоанн Крестьянкин сказал: «Иногда человек не хочет видеть чужих грехов, это доброе праведное состояние, но это еще не смирение. Смирение – это когда человек не может видеть чужих грехов. Слишком видит свои, слишком зрит перед собой Бога». Когда умирал египетский подвижник Сисой Великий, он сказал: «Вот Ангелы пришли взять меня, и прошу, чтобы позволили мне покаяться немного». Говорят ему старцы: «Не имеешь ты нужды каяться, отче». Он же сказал: «Поистине не знаю о себе, положил ли я начало покаяния» [37].

Христианин должен иметь уверенность в спасении (см. Рим. 8:38-39). И Никео-Константинопольский Символ веры, который православные христиане поют за каждой литургией, заканчивается такими словами: «Надеюсь на воскресение мертвых и жизнь в будущем веке» [38].

«Мы спасены в надежде…» (Рим. 8:24). Но это спасение мне придется совершать «со страхом и трепетом» (Фил. 2: 12). Это выражение не раз встречается в Новом Завете. А впервые это сказал Моисей («я в страхе и трепете»), когда приступил «к горе, осязаемой и пылающей огнем», «ко тьме и мраку и буре» (см. Евр. 12:18, 21). Напоминая об этом, апостол Павел далее говорит: «Итак, мы, приемля царство непоколебимое, будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом, потому что Бог наш есть огнь поядающий» (Евр. 12:28-29).

Не по-другому я стал думать о Боге, Который по-прежнему для меня – Отец53, Который по-прежнему безгранично любит меня, Своего сына. В Православной Церкви я устрашился не Бога, а состояния своего сердца.

Всё есть в православии: страшная правда о человеке и великая любовь Божья к нему, Судия живых и мертвых и Отец Небесный, «уверенность в спасении» и «страх и трепет», печаль о грехах и радость о Боге. Преп. Серафим Саровский всех приходивших к нему приветствовал словами: «Радость моя! Христос воскресе!». Православный подвижник характеризуется, кроме всего прочего, «лицезрением одновременно сразу двух бездн: бездны собственного падения и бездны милости и любви Божией» (формула преп. Силуана Афонского: «Держи ум во аде, но не отчаивайся»)54 [40].