Возвратившись в свой дом, Иоанн тотчас роздал свои бесчисленные имения нуждающимся, рабов отпустил на свободу, а сам с соучеником своим Космою [11] отправился в Иерусалим. Там поклонившись святым местам, пришел он в лавру святого Саввы и стал умолять игумена, чтобы он принял его, как заблудшую овцу, и приобщил к избранному своему стаду. Игумен и вся братия узнали святого Иоанна, потому что он был уже в славе, и его знали все, благодаря его власти, почестям и великой премудрости. И радовался игумен тому, что такой человек пришел в смирение и нищету и хочет быть иноком. Приняв его с любовию, игумен призвал одного из братий, наиболее опытного и потрудившегося в подвигах, желая поручить ему Иоанна под начало, чтобы он научил его и духовному любомудрию и иноческим подвигам [12]. Но тот отказался, не желая быть учителем такого человека, который своею ученостию превосходил многих.

После всех позван был один простой нравом, но разумный старец; он не отказался быть наставником Иоанна.

Сии правила были основанием для тех дел, какие совершаются телесными трудами.

Такие отец духовный своему духовному сыну и учитель ученику предписал уставы, присоединив еще и следующие слова:

- “Не только не пиши никому посланий, но даже и не говори о чем-либо из светских наук. Соблюдай молчание с рассуждением; ибо ты знаешь, что не только наши философы учат молчанию, но и Пифагор завещал ученикам своим долговременное молчание, и не думай, что безвременно говорить хорошее есть благо. Послушай Давида, сказавшего: умолчах от благ (Псал. 38,3). Какую же он от сего получил пользу? - послушай: согреяся сердце мое во мне (пс. 38,4), т.е. огнем божественной любви, который возжегся в пророке размышлением о Боге”.

Вот что начертал он в сердце своем, как на скрижалях: “Всякую заповедь отца, по учению апостольскому, должно исполнять без гнева и сомнения” (1 Тим. 2,8). Да и какая будет польза, находящемуся в послушании, иметь в руках дела, а в устах ропот, исполняя приказание, а языком или умом прекословить, и когда такой человек будет совершенным? Никогда. Напрасно такие люди трудятся и думают, что живут добродетельно; соединяя послушание с ропотом, они носят в глубине своей змия.

Блаженный же Иоанн, как истинный послушник, во всех заповеданных ему службах являлся безропотным.

Однажды старец, желая испытать послушание и смирение Иоанна, собрал много корзин, плетение которых доставляло их занятие, и сказал Иоанну:

- “Я слышал, чадо, что в Дамаске корзины продаются дороже, чем в Палестине, у нас же не хватает в келлиях многого самого необходимого, как ты и сам видишь. Итак возьми эти корзины, пойди скорее в Дамаск и продай их там. Но смотри, не продавай их дешевле назначенной цены”.

И назначил старец цену корзинам гораздо выше, чем они стоят.

Сказав: “Благослови, отче” - и приняв благословение от своего духовного отца, Иоанн тотчас взял на плечи корзины и поспешил к Дамаску. Одетый в разорванные одежды, ходил Иоанн по городу и продавал на рынке свои корзины. Желающие купить те корзины спрашивали, почем они продаются, и, узнав высокую их цену, бранились и смеялись, оскорбляли и укоряли Иоанна. Знакомые блаженного не узнавали его, потому что он, некогда носивший златотканные одежды, был одет в рубище нищих, лице его изменилось от поста, щеки высохли и красота увяла. Но один гражданин, который был некогда у Иоанна слугою, вглядевшись внимательно в его лицо его, узнал святого и удивился его нищенскому виду.

Взяв плату за корзины, Иоанн возвратился к пославшему его, как бы некий победитель с войны, низвергший на землю послушанием врага диавола, а с ним и гордость с суетной славою.

По прошествии некоторого времени, умер один инок той лавры. Родной брат его, оставшись одиноким после умершего, неутешно плакал по нем. Иоанн много и долго утешал его, но не мог утешить безгранично огорченного и опечаленного брата. Он со слезами начал просить Иоанна, чтобы тот для утешения и ослабления его печали написал для него какую-нибудь умилительную надгробную песнь. Иоанн отказывался, боясь нарушить заповедь старца, который приказал ему ничего не делать без его повеления, но сетующий брат не переставал молить Иоанна, говоря:

- �