Однажды старец, желая испытать послушание и смирение Иоанна, собрал много корзин, плетение которых доставляло их занятие, и сказал Иоанну:

- “Я слышал, чадо, что в Дамаске корзины продаются дороже, чем в Палестине, у нас же не хватает в келлиях многого самого необходимого, как ты и сам видишь. Итак возьми эти корзины, пойди скорее в Дамаск и продай их там. Но смотри, не продавай их дешевле назначенной цены”.

И назначил старец цену корзинам гораздо выше, чем они стоят.

Сказав: “Благослови, отче” - и приняв благословение от своего духовного отца, Иоанн тотчас взял на плечи корзины и поспешил к Дамаску. Одетый в разорванные одежды, ходил Иоанн по городу и продавал на рынке свои корзины. Желающие купить те корзины спрашивали, почем они продаются, и, узнав высокую их цену, бранились и смеялись, оскорбляли и укоряли Иоанна. Знакомые блаженного не узнавали его, потому что он, некогда носивший златотканные одежды, был одет в рубище нищих, лице его изменилось от поста, щеки высохли и красота увяла. Но один гражданин, который был некогда у Иоанна слугою, вглядевшись внимательно в его лицо его, узнал святого и удивился его нищенскому виду.

Взяв плату за корзины, Иоанн возвратился к пославшему его, как бы некий победитель с войны, низвергший на землю послушанием врага диавола, а с ним и гордость с суетной славою.

По прошествии некоторого времени, умер один инок той лавры. Родной брат его, оставшись одиноким после умершего, неутешно плакал по нем. Иоанн много и долго утешал его, но не мог утешить безгранично огорченного и опечаленного брата. Он со слезами начал просить Иоанна, чтобы тот для утешения и ослабления его печали написал для него какую-нибудь умилительную надгробную песнь. Иоанн отказывался, боясь нарушить заповедь старца, который приказал ему ничего не делать без его повеления, но сетующий брат не переставал молить Иоанна, говоря:

- �

А если я умру от печали, то не дашь ли ты за меня большего ответа Богу? Если ты боишься приказаний старца, то я так скрою у себя написанное тобой, что твой старец не узнает и не услышит об этом”.

Иоанн наконец склонился на такие речи и написал следующие надгробные тропари:

- “Кая житейская сладость”, “Вся суета человеческая”, “Человецы, что в суе мятемся”, и прочие, которые и до сего времени поются в церкви при отпевании умерших [13].

Однажды, когда старец ушел куда-то из келлии, Иоанн, сидя в ней, пел составленные им тропари. Чрез некоторое время старец возвратился и, приближаясь к келлии, услыхал пение Иоанна. Тотчас он поспешно вошел в келлию и стал с гневом говорить ему:

- “Что так скоро забыл ты обещания и, вместо того, чтобы плакать, радуешься и веселишься, напевая себе какие-то песни?”

Иоанн рассказал причину своего пения и, объясняя, что он был вынужден слезами брата написать песни, стал просить у старца прощения, павши ниц на землю. Однако старец, неумолимый, как твердый камень, тотчас отлучил блаженного от своего сожительства и выгнал из келлии. Изгнанный Иоанн вспомнил изгнание Адама из рая, случившееся за непослушание, и горько плакал пред келлиею старца, как некогда Адам пред раем. После сего пошел он к другим отцам, которых признавал совершенными в добродетели, и молил их, чтоб они пошли к старцу и упросили его простить ему согрешение. Они пошли и молили старца, чтобы он простил своего ученика и принял в свою келлию; но тот остался непреклонным к их просьбам. Один из отцов сказал ему:

- “Наложи на согрешившего епитимию [14], но не отлучай от сожительства с тобою”.