Авва Иоанн рассказывал, что авва Анувий и авва Пимен и прочие их братья пришли на место, называемое Теренуф, пока не усмотрят, где им лучше остаться, и побыли там несколько дней в древнем храме [3]. Старец же авва Анувий сказал авве Пимену: сделайте любовь и ты, и братья твои, каждый по кельям пусть успокоится, и не будем сходиться друг с другом в сию неделю. Авва Пимен отвечал: сделаем, как ты хочешь. И сделали так. А там в храме была каменная статуя. Старец авва Анувий вставал по утру и бросал камнями в лицо статуи, а вечером говорил ей: прости мне, - и делая так, он исполнил неделю. В день субботний они сошлись друг с другом. Авва Пимен сказал авве Анувию: я видел тебя, авва, в сию неделю бросающего камни в лицо статуи и просящего у ней прощения: делает ли так человек верный? Старец ответил: это я делал для вас. Когда вы видели меня бросающего камни в лицо статуи, то говорила ли она что-нибудь или сердилась ли? Авва Пимен отвечал: нет! И опять: когда приносил раскаяние, то трогалась ли она сим, и говорила ли: не прощу? Нет, - отвечал авва Пимен. - Вот нас семь братьев! Если хотите, чтобы мы жили друг с другом, то будем, как эта статуя, которая, если оскорблена, не смущается. Если же не хотите быть такими, то вот четверо врат в храме сем: пусть каждый пойдет, куда хочет! И пали братия на землю, говоря авве Анувию: мы сделаем так, как ты хочешь, отче, и послушаем, как ты говоришь нам. Авва же Пимен сказал: все время наше мы пробыли вместе, поступая по слову старца, которое он сказал нам. Одного из нас он поставил экономом, и все, что тот ни предлагал нам, мы ели - и нельзя было кому-нибудь из нас сказать: принеси нам что-нибудь другое, - или сказать: не хочу есть этого. И мы провели все время наше в покое и мире.

Говорили об авве Аммое, что некие пришли к нему судиться. Старец, слыша это, притворился глупым. И вот одна женщина сказала другой, стоявшей вблизи нее: этот старец юродствует. Старец услышал ее и, подозвавши, говорит ей: сколько я употребил трудов в пустынях, чтобы приобрести это юродство, и ужели для тебя я ныне должен потерять оное?

Рассказывали об епископе Оксиринхском по имени Апфий: когда он был монахом, то вел строгую жизнь; когда же сделался епископом, то хотел иметь такую же строгость и в мире, но не мог. И повергся пред Богом, говоря: ужели ради епископства отступила от меня благодать? И ему было открыто: нет! Но тогда ты был в пустыне и, так как там не было ни одного человека, то Бог помогал тебе, а теперь ты в мире и люди помогают тебе.

Авва Даниил сказал: в Вавилоне у одного вельможи была дочь, одержимая демоном. Отец ее любил некоего монаха. И сей говорит ему: никто не может исцелить дочь твою, кроме пустынников, которых я знаю; и если ты будешь просить их, не захотят сделать сего по смиренномудрию. А мы сделаем так: когда они придут на рынок, вы поступите так, будто хотите что-нибудь купить у них. Когда же они придут получать деньги за сосуды, мы скажем им, чтобы они сотворили молитву, и я верю, что она исцелеет. И когда они вышли на рынок, нашли одного ученика старцев, сидящего для продажи сосудов их, и взяли его с корзинами, как долженствующего получить за них деньги. Когда же монах взошел в дом, то пришла бесноватая и дала монаху пощечину. Но монах, по заповеди, обратил и другую ланиту. Демон, пораженный сим, вскричал, говоря: о сила вынуждающая! Заповедь Иисуса изгоняет меня, - и демон тотчас вышел, а женщина исцелилась. Когда же пришли старцы, объявили им о случившемся - и они прославили Бога и сказали: гордость диавола обыкновенно низлагается Христовым смирением.

Старец сказал: начало спасения - познание самого себя.

Когда авва Захария находился в скиту, к нему было видение. Он возвестил об оном авве Кариону. Старец сей был практичный человек и ничего такого точно не знал. Он жестоко наказал Захарию, говоря, что его видение от демонов. Мысль же не оставляла Захарию. Он пришел к авве Пимену ночью и открыл ему все и как горит внутренность его (сравн. Иер. 20: 9). Старец, видя, что видение от Бога, послал его к некоему другому старцу и сказал ему: если что скажет тебе, то сделай. Захария пошел. Старец прежде, чем бы расcпросить его о чем-нибудь, предупредивши, сказал ему все и то, что видение от Бога. Но иди, - говорил он, - будь послушен отцу своему.

Тогда Захария, снявши с головы своей куколь, положил его к ногам и, поправши его, сказал: если не сокрушится таким образом человек, не может быть монахом.

Авва Пимен сказал: когда авва Моисей спрашивал брата Захарию пред кончиною его, говоря: что ты видишь? Тот отвечал ему: не лучше ли, отец, молчать? Так, - сказал ему Моисей, - молчи, сын мой! И в час смерти его бывший тут авва Исидор, посмотревши на небо, сказал: радуйся, радуйся, сын мой, Захария, потому что отверзлись тебе врата Небесного Царствия!

Авва Исаия сказал: любовь славы человеческой рождает ложь, отвержение же ее в смирении производит в сердце больший страх Божий. Итак, не желай быть другом славных мира, чтобы слава Божия не оскудела от тебя.

Еще сказал: когда ты совершаешь Литургии, если будешь совершать как недостойный, в смиренномудрии, то они приятны пред Богом. Если же взойдет в сердце твое что-либо высокомерное и останется или вспомнишь о другом спящем и беспечном и осудишь его, то знай, что труд твой напрасен.

И если кто будет поститься по шести дней или предаст самого себя на великие труды, чуждаясь смиренномудрия, то тщетны все труды его.

Еще сказал: приобретший смиренномудрие познает грехи свои. Если же соединится с смиренномудрием скорбь, и та и другая пребудут с ним, то они изгоняют из души всякий демонский помысл и питают душу собственно собою и от святых добродетелей. Имеющий скорбь и смиренномудрие не заботится о порицании другого, потому что они составляют его всеоружие, сохраняют его от гнева и мщения и научают его переносить все с ним случившееся. Ибо как могут приблизиться зависть и гнев к тому, кто сетует о грехах своих пред Богом?