Он (Сын Божий) в Ней поныне... Она осталась Его жилищем, домом, вместилищем, предуготовляет сердце верного для Брачного Чертога. Она в Нем, говорит от Его Лица, и приносит нам в надмирном храме Божественного Младенца Иисуса. Она в Нем, как создание в Создателе, Дочь, родившаяся от прободенного на Голгофе ребра, Новая Ева от Нового Адама, как Матерь Церкви [71].

“Обновление” Православной Церкви происходит в лоне “Церкви Божией Матери”, то есть БЦ. Именно в БЦ происходит и обновление священства, свободного от грехов, присущих “церкви красного дракона” (Русской Православной Церкви). Только поступив в БЦ, православные священники смогут обновиться и отмыться от союза с “красным драконом”. Но это только теоретически, так как при этом необходимо помнить, что священником Божией Матери может стать лишь тот, на ком не лежит “родовой запрет”, кто сохраняет в себе наследственную способность служить людям. Это могут быть только мужчины и только “богородичные” отцы, на которых “пребыла Десница, поставляющая печати, и Слово Божие: "Се, чадо Мое от века!"” [72]. Определить таких людей могут только “мужи, ведомые харизматическим Духом”, — т. е. сами “богородичные” отцы. Круг замкнулся.

У “богородичников” есть и свое учение о таинствах, смысл которого в том, что каждое таинство имеет некое “внутреннее, тайное, огненное наполнение”, не связанное с внешними формами. Т. е. вновь действенность таинства определяется неким “внутренним чувством” самих сектантов. Православные церковные таинства категорически отвергаются, ибо каждое из них “выродилось в формальный обряд и ничего не значит в ином мире — мире правды” [73]. У самих же “богородичных” таинств имеется целый ряд особенностей.

Например, есть несколько, по меньшей мере пять, крещений. В первом — водном — лишь “очищается и предохраняется от болезней тело, но душа остается открытой стрелам лукавым”. Второе крещение — крещение Духом, состоящее из “принятия веры и покаяния”. И, наконец, огненно-кровное крещение — это высший тип крещения, предназначенный для избранных и представляющий собой “свидетельство, кризис, болезнь, буйство веры и, наконец, жертву живота” [74]. Кроме трех прижизненных крещений “богородичники” учат еще и о “небесном крещении до воплощения” и о “небесном крещении” после смерти [75]. Также есть и несколько “причастий”:

Благословляю на литургию сердца и на молебны освятительные слезами покаянными... Аминь, глаголю вам. Век сердца! [76]

Господу предстоите в кровавом поте молитвы — вот вам совершенная литургия с невидимым причастием. Ибо предстояние — то же причастие. Жертва евхаристическая — сорастворение во Христе [77].

Причащайтесь один, два и помногу раз в день. Причащайтесь чаще, как можно чаще... Причащайтесь в храме Духа — внешнее отнято... Причастие сердца — покаянная слеза! Ею сорастворяйте кровь свою в кровь Агнца [78].

Но при всем своем “антиформалистическом” пафосе, сами “богородичники” весьма зависят от внешних форм. Для литургии были необходимы: “Престол, антиминс, Чаша и Дары Святые” [79] Составной частью “Космической литургии открытого неба” тогда являлся дикий обряд (впоследствии опущен) окропления кровью Божией Матери, которая “брызгает из Сердца Пречистой Девы” [80]. В раннем учении “богородичников” о Евхаристии Кровью Христовой становилась “предварительно освященная вода, растворенная Святыми дарами”. Сосуд с этой водой ставился перед рыдающей статуей или мироточивой иконой Божией Матери на время от трех часов до трех дней с молитвой о “преосуществлении вод в вино на браке в Кане Галилейской и вина в кровь на освященной вечери любви” [81]. Это также называлось “причащением слезам Божией Матери”.

В книге Береславского “Родовой поток” утверждается, что для спасения необходимо полное самоотречение, смирение и беспрекословное послушание “святым отцам”. “Не имей своих мнений насчет того, что особенно дорого по естеству (семья, блуд (! — А. Д.), талант, имущество)” [82] — это поучения “Божией Матери” в откровениях Береславскому. Новичок, попавший в секту, должен все время твердить:

Я должен сломать себя... Я должен сказать: отныне для меня голос агапы (голос братии) — Глас Божий. <...> Отныне у меня нет своего ума (совести, тела, воли), но ум мой — ум агапы, разум братии — мой ум. Господи, помоги мне растворить себя в общине, в агапе, как Ты всего без остатка отдал Себя нам. <...> Особенно вредно мне говорить...<...> Мысль, что я конченый урод, должна стать столь же естественной, как то, что я человек [83].

Спасение, согласно Береславскому, даруется лишь через Божию Матерь (то есть через сам БЦ):

Спасутся те, кто признают Жену, Облеченную в Солнце, своей родной Матерью, Заступницей, последней надеждой и самой жизнью. <...> Пославлено условие спасения — обращение к Богу через посвящение Непорочному Сердцу Марии. <...> Ни дела милосердия (католическая миссия Церкви), ни традиционная евангельская проповедь (протестантская), ни даже сакраменталии (церковные таинства), изливающие благодать и свет, не помогут без последней правды — без принятия Матери завета, воззрения на небеса, обращения к Богу и становления на путь святых [84]. Она очищает нас в Своей Нетварной (! — А. Д.) Утробе [85]. Спасение ваше... в перезаключении завета, в помещении в Мое Лоно, в Новом Духовном Рождении [86].

Я одна еще могу спасти вас от бедствий, которые наступят в случае непокаяния. И только те, кто будет верить Мне, спасутся [87].

В одной из записанных на пленку речей Береславский говорил о том, что будет, если Россия не примет Божией Матери. Это было в начале весны 1993 года, а летом, говорил он, в Москве будет эпидемия чумы, моровой язвы, холеры и других страшных болезней. Он кричал, что все улицы будут усыпаны трупами всех тех, кто не примет себе на чело печать Богоматери. “Готовьтесь, будут горы трупов, сотни тысяч и миллионы трупов на улицах Москвы!” [88] По тому, с каким жаром он кричал, было видно, что, будь у него возможность положить миллионы трупов на улицах Москвы, он с большим воодушевлением ею воспользовался бы.