Основные положения учения БЦ зиждутся на откровениях Береславского, которые затем перерабатывает “генерал-епископ” Петр Большаков. Вот их содержание вкратце: через какое-то время после того, как Господь дал человечеству два Завета — Ветхий и Новый, в физическом и в духовном мире произошли сильные изменения. Перед наступлением 1000-летнего царства, которое вот-вот должно прийти, понадобился третий Завет, который исходит от Девы Марии и доходит до людей через “магриарха и пророка” Иоанна Береславского. Начиная с первого видения Береславскому в 1984 году, Бог теперь являет Себя в мире только через Богородицу, через Ее непорочное сердце (явное влияние католической символики): “Дух Святой Параклит, Утешитель в Скорбях, действует через Меня” [42]. Более того, согласно Береславскому, “Пресвятая Троица видится ... очами Божией Матери” [43] и, следовательно, различия между Лицами Святой Троицы стираются в духе вполне вульгарного модализма: “Сын и есть Отец, и Он же — Дух Святой” [44]. А коль скоро стираются они, то делается и следующий шаг — стирание различий между религиями. “Премудрость Божия олицетворяет Себя, как единая Мать всех учителей человечества: Будды, Магомета, Рамы, Заратустры и прочих” [45]. Итак, мы видим типичное для “Нью эйдж” смешение всего и вся, только в данном случае оно прикрывается именем Богородицы, православно-католическим образным рядом и жесточайшим тоталитарным контролем над адептами.

Но при этой кажущейся открытости и всеядности все исторические формы христианства категорически отвергаются (каким образом это сочетается с особым пиететом БЦ по отношению к римо-католичеству — Бог весть. Впрочем, Береславский никогда не отличался последовательностью или принципиальностью):

Богозданная Скиния Пречистой Девы подается ныне прообразовательно для всего мира — как образ Христианства будущего, не несущего в себе ни одной институциональной или конфессиональной черты. <...> Этот правильный образ исповедания... внеинституционален, внеконфессионален... внеисторический... не связан никакими обязательными обрядовыми и каноничесими формами, но приголгофски прост... [46]

Не удался на земле ни один христианский проект — ни человек, ни церковь, ни государство, ни монастырь, ни храм. <...> Заклинаю Духом Святым и Сыном Божиим убегать как огня адского систем, иерархий, доктрин и всего, носящего дух внешнего объединения [47].

Чем меньше с прежними церквями, тем легче для вас. <...> Для Меня не существует внешних форм. <...> Не связывайте себя с определенной церковью. Мир должен понять, что грядет Мой век [48].

Литература БЦ не только приписывает Богородице божественные атрибуты: по утверждениям Береславского, Бог сегодня является в женской ипостаси [49]. Часто Она отождествляется с той или иной ипостасью Св. Троицы: иной раз с Отцом, иной — с Сыном, иной — с Духом Святым:

Отец Небесный!... Матерь наша вечная, Мария!... Отцом мы нарекли Тебя через жертву Сына, Матерью назвали через благословение распятого Бога [50].

Славьте Меня во всех концах земли! Я и господь — одно (выделено БЦ. — А. Д.)! [51] Как Отец пришел в мир в образе Сына, так и Сын сошел в образе Матери [52].

Не сказал ли Господь: “Возьмите крест свой и следуйте за Мной”! И Я говорю: возьмите Мой крест и шествуйте за Мной. <...> Отныне крест — Богородичный, и все дары Дароносицы — от Пречистой Девы [53].

Примите Солнечную Деву, Вестницу третьего тысячелетия — как первые ученики приняли Христа, признали в Нем Мессию и пошли за Ним [54].

Нет Духа Святого вне Божией Матери (выделено БЦ. — А. Д.). Я и Дух одно [55].

Я ли не всевластный Дух, устрояющий судьбы мира и каждой души отдельно. <...> Дух Святой пребудет с Вами, Сама Живая Царица [56].

Ты [Богородица] — Дух Божий, в образе голубя носившийся над бездной и разделивший тверди [57].

Богородица также наделяется чертами некоей “четвертой ипостаси Божества”, в чем-то даже превосходящей Троицу. Она называется “Превечной Девой, стоявшей при сотворении мира” [58], которая “входила в Превечный Совет Троицы” [59].