Чтобы не показалось, будто эта щедрая "похвала пустыни" происходит от "западного романтизма", приведем здесь слова великого отца восточного монашества, жившего столетием раньше, св. Василия Великого (как они приведены в житии великого отца русской "Северной Фиваиды" старца Назария Валаамского). Вдохновленный внешне весьма отличными пустынями Египта и Капподокии, св. Василий также, как и западный поэт видит тот же самый рай сердца для того, кто оставил все для Бога.

"О пустынное житие, обитель небесного обучения и божественного познания, училище, где Бог есть все, чему мы учимся. О пустыня сладости, где благоухающие цветы любви блистают ныне огненным цветом, сияют ныне белоснежною чистотою. Там мир и тишина; и те, кто живет под ними, остаются неколеблемы ветром. Там фимиам совершенного умерщвления не одной лишь плоти, но, что еще достохвальнее, самой воли, и кадило непрестанной молитвы негасимо горит огнем божественной любви. Там различные цветы добродетели, блистающие разнообразными украшениями, расцветающие благодатью неувядаемой красоты. О пустыня, услаждение святых душ, рай неисчерпаемой сладости!

(Пс. 115:7, 8)".

Любовь к пустыне, как к убежищу от житейских бурь и суеты, и месту напряженной духовной брани ради царствия небесного и преклонение перед обитавшими там преподобными, облагоухавшими земли Запада своими подвигами благочестия — вот то, что вдохновляло молодых новообращенных христиан Запада искать пустыни Галлии и узнавать там из первых рук, от опытных старцев и на собственном опыте духовное учение восточных Отцов.

Из житий древних пустынножителей Галлии нет ни одного столь притягательного и воодушевляющего как житие препп. Романа и Лупикина. Написанное в их монастыре несколько десятков лет спустя после их смерти это пространное Житие дает самый подробный из имеющихся у нас рассказов о древней монашеской ревности Галлии.

Роман и Лупикин, Юрские пустынножители.

В Галлии IV века был св. Мартин с его необычайным подвижничеством и отшельническими общинами; начало нового столетия ознаменовалось основанием островного монастыря на Лиринах, принесшего предания египетских отцов в Галлию, из которого вышло много епископов и основателей монастырей; в первые десятилетия V-ro столетия были созданы многочисленные монашеские общины на юге Галлии, обычно около городов и часто основанные епископами, в которых через писания преп. Кассиана распространились уставы и учение восточного монашества. К концу жизни преп. Кассиана (+ 434 г.) православное монашество уже прочно укоренилось в Галлии.

Затем имел место феномен, хорошо знакомый нам из позднейшей истории "северной Фиваиды" в России 14-17 вв.: бегство монахов и стремящихся к монашеству не только из городов и других населенных пунктов, но даже и из благоустроенных монастырей в абсолютное уединение пустынных лесов Галлии. Несомненно, такие книги, как "Похвала пустыне" св.

Среди первых из таких пустынножителей, кто буквально обратил "пустыни" Галлии в города, населенные полчищами монахов, были преп. Роман и Лупикин. Не случайно св. Григорий начинает с них свою "Жизнь отцов", ибо еще в предшествующее ему время их подвиги стали легендой, а сами они чистейшим образцом пустынного монашеского жития. Их Жития, вместе с Житием их ученика преп. Евгенда, были написаны анонимным учеником последнего около 520 г. Этот документ "Жизнь юрских отцов" (Vita Patrum Jurensium) дает не только более подробное описание жития свв. Романа и Лупикина, чем у св. Григория, но представляет также бесценные сведения о монашеском учении этих Отцов, о монашеской жизни в целом в Галлии V-гo века и о повседневной жизни и росте юрских монастырей в течении первых 75 лет их существования. Нижеследующие страницы суть краткий обзор тех частей этого документа, что лучше всего иллюстрируют эти моменты.* [* Цитаты приведены по книге "Viedes Peves du Jura" Paris. 1968 (латинский и француский текст); остальная информация почерпнута из труда "Historiй de l'Abbaye et de la Tewe de Saint Claude" P. Benoit Montveuil-suv-Mer, 1890, 2 vols.]

Юра — горная гряда, протянувшаяся в восточной части Франции, недалеко от швейцарской границы на несколько сот миль, при ширине 20-30 миль. Хотя и не столь эффектные как Альпы, которые по временам можно видеть на востоке, эти горы наделены своей суровой красотой. Они простираются с запада к востоку тремя "ступенями", каждая примерно на тысячу футов выше предыдущей, от равнин до "высокой Юры", гористого плато из пиков и узких ущелий, высотой до 5500 футов над уровнем моря. Даже сегодня эти горы покрыты пихтовыми лесами, со множеством водопадов, озер и коварных потоков. Города, ныне находящиеся там, где были первоначальные монашеские поселения, являются туристическими центрами, куда летом съезжаются любители рыбной ловли и туризма, а зимой, когда горы покрываются глубокими снегами — горнолыжники. В древнеримские времена в нижних частях Юры были населенные города, тогда как ''верхняя Юра", которую Юлий Цезарь описал как Juva mons abtissimus ("высочайшие юрские горы" — лат.), были совершенно необитаемы. С ослаблением римской власти и нашествиями варваров, население этой области уменьшилось, и леса быстро покрыли большую часть земли, которая была отнята у него развитой римской цивилизацией. К V веку, когда дикие бургундцы и франки бродили по этой части Галлии, там оставались лишь немногие из тех старых городов; они были вполне христианскими, а старые языческие храмы там были уже в руинах.

Все три юрских отца родились неподалеку от одного из этих городов. Св. Евгенд, как утверждает "Житие" (гл. 119), родился недалеко от Изернори, где был расположен важный языческий храм, посвященный богу Меркурию, бывший частично разрушенным (его руины можно видеть еще сегодня), и был земляком свв. Романа и Лупикина, которые, по всей видимости, родились либо здесь, либо в близлежащей деревне.

Св. Роман был старшим братом св. Лупикина и первым удалился в пустыню. Он родился, вероятно, в последнем десятилетии IV века, почти одновременно с преставлением св. Мартина... "Прежде него ни один монах в этой провинции не посвящал себя ни отшельнической жизни, ни общежитию". О его приуготовлении к монашеству "Житие" говорит лишь следующее: "Прежде избрания монашеской жизни он уже знал достопочтенного Савина, авву монастыря Конфлюэнца Лионского и его требующий многих усилий устав, и жизнь его монахов. Затем, как пчела, собрав нектар с цветов совершенств каждого из них, он возвратился туда, откуда вышел", (гл. II) Ничего более неизвестно о сем авве Савине, неизвестно также и какого из нескольких островных лионских монастырей, расположенных в слиянии ("confluence") рек Соны и Роны, он был игуменом. Известно, однако, что Лион, расположенный примерно из двести миль в глубь страны от Марселя, уже в начале V-гo века был монашеским центром: некий ученик св. Мартина Турского, преп. Максим (чье краткое житие приведено св. Григорием в его "Славе исповедников", гл. 22) некоторое время жил в одном из этих островных монастырей; а о св. Евхерии, авторе "Похвалы пустыне", ставшем епископом Лионским около 434 г., известно, что он проводил время Великого Поста в одном из сих монастырей в молитве, посте и писании книг. Исходя из иноформации, данной в "Житии", св. Роман мог быть в Лионе во время святительства св. Евхерия, хотя более вероятно, что он был там несколькими годами позже; в любом случае, он мог читать "Похвалу пустыне", написанную около 428 г., прежде своего удаления в пустыню. Причина его ухода в Лион была, вероятно, проста: скорее всего, это был ближайший монастырь к его дому, находившийся не более, чем в ста милях от Юрских гор и связанный с ним рекой Роной и ее притоками. Неустановлено, стал ли преп. Роман монахом в сем монастыре, только известно, что свои монашеские познания он получил там. И затем "из сего монастыря... он взял книгу Житий Свв. Отцов и замечательные постановления старцев". (гл.II) Первая книга была несомненно одним из популярных тогда латинских рассказов о египетских отцах, а вторая кассиановыми "Постановлениями". В них-то, а так же в практическом знакомстве с монашеством под руководством аввы Савина, заключалась вся необходимая ему теоретическая база монашеской жизни.

Он расположился не в каком-либо отдаленном месте, а в пустыне, близкой к его дому. Чего он надеялся добиться этим? Почему он не остался в благоустроенной монашеской общине или не стал искать другую, такую, как, например, Лирины, известную своими старцами? Все в Житии св. Романа свидетельствует о том, что у него, кажется, не было религиозного "романтизма", то есть: он не мечтал о дальних странах, "идеальных монастырях" или "святых старцах". Он думал лишь об одном: как на твердом основании азбуки духовной жизни и строгого монашеского делания спасти свою душу и приготовить себя для царства небесного. Простое христианское воспитание подготовило его к этому: "Он не был светски образован, зато был на редкость одарен чистотой, беспримерным милосердием до такой степени, что в детстве никто не видел его за детскими проказами, а в зрелые годы порабощенным человеческим "страстям" или "узами брака", (гл. 5).

И таким образом "около 35 лет от роду, плененный безлюдными просторами пустыни, оставив своих мать, сестру и брата, он отправился вглубь юрских лесов неподалеку от своего дома". (гл. 5) Действительно, место, где он в результате поселился, находится примерно в 20 милях по прямой линии от его родного города Изернори — достаточно близко для того, чтобы быть впоследствии обнаруженным такими же бесстрашными натурами как он сам, и в то же время достаточно далеко, чтобы быть вполне удаленным и недосягаемым для мира.